Будь со мной (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 30

— Прости моего братца, он совсем того. — Она покрутила пальцем у виска. На запястье плясала татуировка-галочка. А в глазах почему-то огорчение или что-то очень похожее.

— Олесь, — Алена наклонилась к пленнице, — мой тебе совет. Будь ласковой и милой, тогда и он расслабится. Ясненько?

Она подмигнула как-то по-свойски. Олеся сцепила зубы.

— Милой, Олесь. Любящей женщиной, которую сошедший с ума мужчина выпустит на кухню приготовить обед. Чаровницей, от голоса которой он растает. Сейчас ты представляешь из себя жертву, а должна быть женщиной мечты.

Она ушла. Сначала Олесе хотелось разорвать Алену на части, но чем дольше она прокручивала её слова, тем сильнее понимала их правильность. Алекс уже терял бдительность, решив, будто Олеся стала покладистой. Что если потеряет и сегодня?

На обед были похожие на резину котлеты. Олеся съела их и поблагодарила Алекса, преданно заглядывая ему в глаза. Сказала, что соскучилась по нему. Алекс не поверил ей и ударил по щеке.

Через час он принес ей чай с печеньем, и Олеся попросил отвязать одну руку — чтобы держать кружку самостоятельно. Он с опаской стянул ремень и сам же заохал, увидав кровавые полосы на запястьях. Неумело обработал Олесе раны. Она хихикнула и назвала его самым лучшим, прижалась к нему всем телом.

— Мы можем подойти к окну? — попросила она так, как просят кого-то, перед кем поклоняются. — Я так соскучилась по воздуху.

— Д-да, — после долгих сомнений ответил Алекс.

Олеся хрустнула всеми костями разом и развела руки в сторону, потягиваясь.

— Хо-ро-шо, — заулыбалась она.

Губы предательски дрогнули, но лишь на секунду. Её шатало, но Олеся дошла до окна. Глянула вниз, на улицу, на людей, на машины, на солнце. И мысленно попрощалась со всем этим.

Олеся наклонилась к Алексу для поцелуя, и тот совершенно забыл о любой безопасности. Он не был из тех гениальных маньяков, которые продумывают каждый ход на пять шагов вперед. Он заходился от восторга, когда его касалась желанная женщина. Та погладила его затылок. Скользнула под рубашку. Ладонью пробежалась по покрывшемуся мурашками позвоночнику. Её губы нашли его, теплые и податливые. Олеся шептала на ухо какие-то глупости. Рука нащупала молнию на брюках и расстегнула ту.

— Лесенька, моя родная девочка, — лопотал Алекс точно подросток, которому отдалась школьная красавица. Нетрезвый, пахнущий дорогим виски и дешевым потом. Пьяный! Как здорово, что он пьяный!

Олеся переборола отвращение. Она целовала и гладила мужчину, одно имя которого заставляло сжаться в тугую струну.

— Мне жарко, — простонала она, и Алекс рванул окно на себя, с мясом вырывая защитную перегородку. Мороз ворвался в спальню, лапая тело. Олеся вдохнула полной грудью и облизала пересохшие губы. Её руки обвили плечи Алекса, прижали его к подоконнику. Мучитель мурлыкал от наслаждения.

— Что ж ты так раньше… — по-доброму ворчал он.

— Прости, — сказала она.

В следующую секунду она толкнула его вперед, вложив в толчок все остатки сил, весь гнев, всю боль и весь страх. Алекс попытался зацепиться за Олесю, но пальцы поймали пустоту.

— Тварь! — взревел он, и это стало последним его словом.

Олеся застыла. Алекс лежал на асфальте, не двигаясь. Его шея была неестественно вывернута вправо. Руки смешно раскинулись в разные стороны. И крохотные снежинки, колючие и пушистые, падали на мертвое тело, покрывая его холодным одеялом.

Что происходило дальше, Олеся помнила сквозь туманную дымку. Кажется, она побежала к Демьяну. Тот оставался в сознании, но бредил. Он звал её по имени, часто дышал и не видел перед собой. Со лба скатывалась испарина. Лицо, скованное предсмертной маской, посерело. Губы белее самого снега. На коже — следы от побоев. Олеся набирала номер скорой помощи и баюкала Демьяна, уверяла, что вот-вот всё пройдет.

Скорая ехала невыносимо долго. Но когда Демьяна положили на носилки, а Олесе путь к выходу преградил молодой полицейский, она успокоилась. Всё, худшее миновало. Если у него хватит сил выжить… если только хватит. И она выживет, если, конечно, повезет. Многовато в их истории "если".

Олесю долго допрашивали, но правда была на её стороне. Стертые запястья, побои на лице и теле, кровавая лужа в доме — улики очевидны. Хорошо, что Алекс не пережил падения — некому будет заплатить судье или врачам. Затем она лежала в районной больнице, в унылой палате на четыре человека. Элитная палата, так сказать; простолюдинов клали в коридоре. К ней даже наведался очкастый психолог, дескать, жертвам насилия без него не обойтись. Олеся поражалась, кто так озаботился её никчемной судьбой.

Депутат Игнатьев смотрел с телевизионных экранов, полный сочувствия, и говорил, что никогда не оставит Олесю Лаптеву и посодействует скорейшей поимке тех гадов, которые заставили её пережить ад на земле. Он пообещал подруге своей безвременно почившей супруги полнейшую защиту.

— Ни один волос не упадет с её головы, — клялся депутат.

Олеся начинала подозревать, что Игнатьев осведомлен о темных делишках, которыми промышляли брат с сестрой. Как окажется много позднее, когда вся эта дрянная история закончится, в качестве спутницы горюющий депутат выбрал миловидную особу Лину, чем-то похожую на Алену. Разве что короткое каре и другая форма носа, да и губы потолще. А вот настоящая Алена канула в бездну — в полиции пытались завести на неё дело, да только человек исчез.

Почти канула. Стриженная под мальчика крашеная блондинка нагрянула к Олесе в больницу субботним вечером. Олеся сначала и не поняла, кто перед ней, а когда снизошло озарение — в ужасе отпрянула. Вот та глупышка Нина, с которой Олеся "сбежала" из ангаров.

Не будет же Алена, в самом деле, убивать её при соседках?

Алена улыбнулась очень тепло, по-свойски. Схватила ладонь Олеси и зажала её мягко в своей.

— Не кричи, — сказала шепотом

Глаза её оставались холодными, но губы улыбались. Олеся дрожала так, что заскрипела постель. Соседки занимались своими делами и на них внимания не обращали. А Алена заговорила:

— Я не причиню тебе вреда, уж поверь. Наоборот, мне крови и шумихи не надо. Я тебя прощаю, понятно? За братца моего прощаю, потому что он окончательно с катушек съехал и должен был его кто-то остановить. Кто-то да не я. Родная кровь как-никак. Да и Дему мне жалко. Не такой участи я ему желала, — Алена прикусила губу, и Олесе показалось, что она расстроена. — Поэтому давай договоримся. Ты под меня не копаешь, а я тебя не трогаю. Привет ему передавай от Лины, если он выкарабкается. Ладушки?

Олеся быстро кивнула. Алена громко пожелала ей скорейшего выздоровления, мазнула поцелуем, пахнущим лавандой, по щечке и вышла, цокая каблуками. Олеся долго не могла прийти в себе и боялась выходить даже в туалет. А вдруг это очередная игра? Но Алена исчезла. Ну а потом появилась та самая спутница депутата, безумно похожая на Алену. Но это много позже.

О Юле, бывшей жене Алекса, Олеся так и не узнала. Как та перенесла утрату? Наверное, она единственная любила мужа. Жаль, ему нужна была недосягаемая Олеся, а не верная супруга.

Демьяна, потерявшего много крови, срочно доставили в крупную областную больницу. И всё, Олесе о нем не говорили и в новостях не освещали. Разве что главврач, изредка забегающий к Олесе как к особой пациентке, как-то признался:

— Видел я его, когда к нам в реанимацию доставили. Не жилец.

И Олеся в ту же секунду возненавидела врача, потому что не имеет тот права говорить такие вещи, пускай они будут хоть стопроцентной правдой!

Дома пахнет одиночеством. Тот самый запах, который доводит до депрессии, заставляет идти на рискованные меры. Многих он сводит с ума. Запах пыли, соленых слез и собственной ненужности.

Олеся помялась на пороге как нежеланный гость. Неуверенно повесила куртку на крючок. И в сапогах прошлась по квартире. Глянула во все углы, точно здесь могло что-то измениться. В последний раз она бродила тут, когда собирала вещи, чтобы перебраться к Алексу. Задолго до того, как нашла фотографии, побывала в домашнем плену, потеряла Демьяна и собственноручно избавилась от бывшего возлюбленного. Разумеется, дела на неё не завели. Оступился и рухнул вниз — таков вердикт многоопытных экспертов.