Меч и плеть (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 53

Вчерашнее столкновение было переломным. Сеанор Клиггс наконец вспомнил, зачем он стал командующим. Взял с собой шесть тысяч человек личной охраны, слуг, друзей. И отправился объезжать окрестные села. Искать среди местных жителей пособников и сочувствующих предателей. «Надо же ему показать, что недаром приехал, — так звучали случайно услышанные Ярже слова Ларса. — Ничего сейчас часа за два зад растрясет и снова в лагерь пить да спать».

Командующего не было целый день. В лагере шутили, надо же, кто бы мог подумать, что в Сеаноре столь силен воинственный дух.

Они появились под вечер. Уставшие. Залитые кровью. И поредевшие числом. Из шести тысяч вернулась только одна.

— На нас напали, — оправдывался пожилой капитан, сопровождавший Клиггса в прогулке. Тело Сеанора Клиггса, рубленное десятком сабель и завернутое в серое полотно, положили под ноги его брата. Лицо Шелбера стало под стать его белому наряду. Капитан, с нескрываемым стыдом вцепился в свои выбеленные сединой волосы: — Бешенные ни себя, ни других…

Лицо Сеанора было спокойным, как если бы смерть застала его неожиданно. В гробовом молчании, павшем на лагерь Шелбер громко всхлипнул. И отправился внутрь своего шатра, с блестящими от слез глазами. Рыцари и их Верные переглядывались. Уж теперь-то все переменится. Теперь мы ни спать, ни есть не станем, а супостата со свету сживем. Так думали благородные. Но не рекруты, каждому из которых на месте командующего виделось его собственное бескровное тело. Их смерть не обходит, а с нами что станется?

Ярже спрятал броню в походный сундук, надел подбитый пушным мехом темно-желтый плащ и вышел на улицу. Льдисто блестела Малая Тиса. В лесу на другом берегу печально выли волки.

— Собирайте, — распорядился он, почтительно ждавшим у входа в палатку слугам, а сам пошел вверх по склону. Солдаты, сбиваясь в кучки хмуро переговариваясь, глядя, как слуги выносят из шатров вещи рыцарей и дворян.

Возле ставки, когда туда поднялся Клабс, никого не было. Даже обычный караул не скрещивал пики у входа. Да, что там, даже избранные слуги Мисгерда и нарядные солдатики Клиггса, не маячили рядом. Он был первым. Из окошек шатра лился свет масляных ламп. Внутри двигались две тени.

— Бросаешь меня здесь?!

— Мне нужно уехать, — терпеливо, как докучливому ребенку пояснял Мисгерд. Судя по голосу, он был не совсем трезв. — Государственные дела, требуют моего присутствия в столице. Его Величество…

— Бежишь?! — голос Шелбера срывался на постыдный визг. — Спасаешь свою шкуру! И хочешь, чтобы я остался здесь — в когтях Сотара?

— Не дури. Сотар далеко не так силен, как кажется. Нет у него армады, а была бы, стал бы он ждать, — уверенно ответил Филлес. Ярже оглянулся по сторонам, чувствуя себя не в своей тарелке. Получалось, что он подслушивает — отойти? Но ведь встречу назначили здесь. Рыцарь колебался, переминаясь возле входа.

— Слова, слова, слова, — раздражение в голосе Клиггса, царапало уши как скрежет ножа по стеклу. — Ты говоришь одно, а твои действия совсем другое. Говоришь, Сотар слаб? Скажи это моему бедному брату! Скажи рыцарям, которые уже легли в землю!

— Как бы то ни было, мне пора.

— Ты никуда не пойдешь, мерзавец! — резкий шорох тканей.

— Шелбер, — недовольно проговорил Мисгерд. — Уйди с дороги.

— Не уйду! Даже если мне придется кликнуть караул и связать тебя, ты…

Послышался звук звонкого удара и стук падающего тела. Недовольно зазвенела, прокатившись по ковру брошенная чаша. Ярже едва успел отпрянуть назад, как изнутри показался разминающий пальцы Мисгерд в темно-коричневом контуше, застегнутом на все пуговицы.

— Ты давно здесь стоишь? — подозрительно нахмурился он, разглядев фигуру в желтом плаще.

— Только подошел, господин командующий. Вы-ы, ведь здесь сказали собираться? — тщательно контролируя голос, поинтересовался Ярже. Мисгерд окинул его внимательным взглядом с головы до пят, как если бы знал секрет помогающий отделить, таким образом, правду ото лжи и кивнул.

— Да. Здесь. Я сейчас схожу к себе, а ты постой. В ставку никого не пускай. Командующий Шелбер велел его не тревожить. Чтобы даже его мальчиков здесь не было. Понял?

— Так точно, — Ярже испытал огромное облегчение, когда толстяк растворился в ночной темноте. Его сейчас в последнюю очередь интересовала судьба Клиггса.

Филлес Мисгерд покинул лагерь, забрав с собой часть ценностей и самых необходимых людей. И тот отъезд не прошел незамеченным. Толпа солдат и офицеров, направилась за разъяснениями к ставке командующего. Там они обнаружили Шелбера, лежащего посреди шатра без сознания. Рядом валялась пустая чаша для вина, остатки которого впитались в ковер. Адъютант не разобравшись, прорыдал: «Командующего отравили!»

В течение полутора часов оставшееся без руководства войско, превратилось в огромную беспорядочную толпу. Часовые бросили посты, «младшие» стремительно надирались пивом и вином, торговцы потихоньку, пока не дошло до разбоя убирались подальше, а не знающие что им делать офицеры бранились друг с другом. Каждый, кто имел хотя бы захудалые рыцарские корни, немедленно о них вспомнил и начинал демонстрировать просто невероятные амбиции. Еще через час о случившемся стало известно, коротавшему бессонную ночь за игрой в «даг-ги»[29] с Аршином Сотару.

Когда утром двадцать третьего числа, умаявшиеся за бессонную ночь, дозорные принесли весть, что на королевский лагерь идет тьма-тьмущая войска под бело-красными стягами, половина рыцарей вместе с их свитами, сразу же бросились бежать. Никто в ту секунду даже не сомневался, что на них идет восемьдесят тысяч. Кто-то задерживался лишь, чтобы в дикой спешке забрать хоть что-то из своих богатств. Вид бегущего дворянства породил охватившую лагерь панику. Из двадцати с лишним тысяч человек только малая часть попытались организовать сопротивление, что было так же бессмысленно, как и пытаться потушить горящий лес с кувшином воды. Когда семитысячный отряд Сотара ворвался в лагерь, вырезая и топча всех на своем пути, людей в нем осталось не так уже и много. Охрану обоза составляли кое-как вооруженные слуги, что едва завидев забрызганных кровью Вольных со свирепыми лицами, бросали все и бежали вдогонку за хозяевами.

К двум часам дня у реки возвышалась стянутая со всех концов лагерного городка гора трупов, а над ставкой развивался бело-красный флаг Сокола Велона. Вольные пели песни и на все лады чествовали имя своего командира. Их радости не было предела, ибо взятая в том лагере добыча была поистине сказочной. Новенькие шатры, утварь из фарфора и серебра, брошенные рыцарями роскошные доспехи и фамильное оружие, яства и питье, золото, драгоценности, меха — все чего могла пожелать душа. Невероятные богатства достались семитысячному отряду, в одночасье ставшему богатейшим войском. Достался подарок и лорду Сотару — брошенный и забытый всеми Шелбер Клиггс, которому суждено было прийти в себя уже в руках врага.

«Сосредоточенность. Почувствовать исходящее от камня тепло. Это же янтарь, я умею заклинать янтарь. Ну же. Я чувствую его тепло, скрытое внутри. Я чувствую. У меня…» — от мысленного усилия казалось, лопнут сосуды в голове. Визерий в очередной раз попытался расслабиться, глубоко вздохнул и, открыв глаза, признал:

— У меня не получается.

Грив Кривонос, сидящий за столом прямо напротив него, в дорожном сером плаще с травяным узором, кивнул:

— Продолжай.

Эта наставническая манера изрядно раздражала Виза последние дни. Собственно с того самого момента как они встретились. Кривонос выходил его, поставил на ноги. И только тогда открыл, что произошло. От известия о смерти мамы и брата Визерия буквально захлестнула ярость. Не сдерживая себя, он кричал, порываясь ехать в Южную Корону, чтобы своими руками убить Родрика и всю его семью.

«Лорд Барлейт просил позаботиться о тебе. И я намерен выполнить его просьбу в точности», — сказал Грив, буднично готовый свернуть горы, если потребуется. Виз, вне себя от злости, прошипел: «Хочешь сказать, что мой отец поручил тебе быть моей нянькой и в тот самый момент, когда он сражается за честь семьи, когда я могу ему помочь, он попросил тебя отправить меня обратно в столицу? Зачем?!»