Меч и плеть (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 66

— Да, знаете, я тоже пойду, — поднялся вслед за ним, услышавший все, что было нужно Тео Бойл. — Давать ответ прямо сейчас, сразу… Над вашими словами следует хорошенько поразмыслить.

Распорядитель не сомневался, что сегодня же вечером, к нему домой прибудет посланец от Дрейна. С набором дополнительных предложений, предназначенных лишь его ушам. Так же как и к казначею.

— Только, если позволите, лорд Дрейн, один небольшой вопрос.

— Слушаю.

— У вас ведь есть армия. Каменные Осы. Почему бы им не постоять на страже интересов престола?

— О, — загадочно улыбнулся Ринвальд. — Как раз сейчас они этим и занимаются. Но их, увы, слишком мало, чтобы отстоять наши интересы повсюду.

Они пришли днем. Появились из-за реки, переводя мочащих животы лошадей на мелководье. На кожу и сталь брызгала вода, оставляя поблескивающие потоки. Их было много. Несколько сотен. Несколько сотен людей с вышитыми на туниках башнями. Одетыми нарочно, чтобы было заметно издали. Едва увидев их, жители деревеньки Заимки, каким-то неведомым чутьем угадали — добра не будет. Несколько семей с детьми бросились наутек через поле к лесу, но мощные кони настигли их на полпути. Обратно селян тащили волоком. Немногочисленных защитников Заимок — в основном стариков, да только-только входящих в возраст мальчишек изрубили на месте. Без запала и особенных эмоций. В действиях приезжих читалась привычка.

«Не вы первые, не вы последние», — как бы говорил каждый пинок, выгоняемым из домов детям. Каждый окрик, выволакиваемым за волосы женщинам. Последних даже не насиловали. Очевидно солдаты успели пресытится даже любимой своей забавой. Некоторых, баррикадировавшихся изнутри, подпирали для гарантии еще снаружи и поджигали соломенные стрехи, не оглядываясь на переходящие в рев крики.

— Сколько их здесь? — спросил, следя за летящим по червонно-золотому небу журавлиным клином Артей Гексли.

— Триста двадцать семь душ, — быстро ответил сотник. Командиры остановились в самом центре села, а перед ними разворачивалось страшное зрелище избиваемых солдатами велон.

— Мало, — почти огорчился бритоголовый рыцарь. — Я думал, хотя бы полтысячи наберется.

Одну из сопротивляющихся из последних сил женщин, выругавшийся солдат ударил головой о порожек дома. Тело отправилось в колодец. На камнях остался кровавый след. Какой-то дрожащий от страха слепой старик, собрав вокруг себя группку детей и плачущих женщин растерянно пытался их успокоить. Его белая с черными пятнышками собака, прижимаясь к старику испуганно тявкала на проносящихся мимо коней.

— Заимки, — рассматривая выкрашенные в зеленые цвета ставни, размышлял вслух Гексли. — Сколько мужчин ушло в армию ренегата?

— Если на глаз, — пожал плечами сотник: — по бабам с детишками сосчитать, сотни полторы будет.

— Ну, что ж, — решил Артей. — Арифметика простая. Десять за одного.

Сотник помялся, бросая на замерших неподалеку Каменных Ос, извиняющийся взгляд и неловко обратился к Гекли:

— Ваша милость, — он снял шлем и почесал плешивую голову. — Тут детей много. С ними-то что делать?

Гексли не счел этот вопрос достойным хотя бы одного взгляда.

— Ты считать умеешь? — только и спросил он. — Тебе сказано. Десять за одного. Они нам еще и должны останутся. Здесь нет детей. Только ублюдки наших врагов.

Сотник все еще мешкал.

— Что-нибудь еще?

— Эм-м, так с утра ведь не завтракали, может хоть немного задержимся?

— У нас сегодня еще два села нужно навестить. В одном из них и пообедаем. И сделаем это, тем быстрее, чем расторопнее вы выполните работу.

Больше никто ничего не спрашивал. Каменные Осы работали сноровисто. С мастерством. Взрослых и детей — кого посмирнее заперли в хатах и подожгли, не обращая внимания на плач. Тех, кто сопротивлялся забивали. Тоже, без особенной ненависти. Рубили в основном женщин. Детям расшибали головы и бросали в колодцы, пока те не заполнились бездыханными телами. Слепого старика, умудрившегося оцарапать одному из солдат заготовленным куском стали лицо, забили ногами. Его собаку повесили на дереве, шутки ради всадив в бок болт.

Огонь и жар, горящих хат дышали в лица Каменных Ос и те пятились назад. Не двигался только их командир, замерев среди огненной пурги как изваяние. Отблески пламени играли на вощаных деталях его костюма, как пророческое видение конца света.

… На месте Беловки, Сытого Бора, Ручейков, Верхополья и еще десятка сел помельче остались одни лишь пожарища. Там было столько золы, что казалось будто не только тела, но и души приговоренных к смерти обратились в пепел.

Осиротевшие воины глядели на остатки своих домов с отчаянием понимая, что теперь им действительно больше некуда возвращаться. Кто-то, забыв про дисциплину, рыдал, стоя среди черных огарищ. Никто не пенял таким, мол, не по-мужски себя ведете. Даже те, кто не имел в этих поселках ни родных, ни друзей замыкали свои сердца, представив, что верно где-то еще дышат их старые матери, их братья и сестры. Что все они в одночасье могут оказаться вечно прикованными к опустевшей земле.

— Гексли, — определил Кривонос, только увидев первое из сел, на въезде в которое лежала гора обугленных голов. — Во всем Бестигвальде едва ли найдется вторая, гораздая на такие выдумки паскуда. Это ни в коем случае не комплимент дворянам.

Лорд Сотар, лично почтивший своим визитом Сытый Бор, ловил на себе десятки, да что там! — сотни взглядов. Вольные не имеют семей — удача вот их жена, чистое поле вот их дом. Так считалось. Так и было. До войны. Пока к Вольным не стали примыкать тысячи тех, за чью мечту, как неожиданно выяснил лорд Сотар, он сражался. Что скажешь нам, предводитель? Простим?

Он глядел в немые от страданий лица людей, солдат своей армии, поклявшихся биться до последней капли крови и понимал чего все они ждут. Бросая стенания, собираясь единым, по-настоящему сплоченным общим горем строем. Здесь, на этом проклятом пепелище, где не присутствовало и пятой части Велонского войска, должны были прозвучать важные слова.

— Эгей, отец командир! — окликнул его Грив, носком сапога ворошивший похожий на серый песок пепел, из которого выглядывали закопченные зубья вил. — Дрейн спустил с поводка своего верного пса и теперь многих ждет вот это. Гексли пощады не знает. Что станем делать?

Как причудливо сплетаются судьбы. Обычные люди неожиданно, через свою беду приблизились к самому лорду-протектору. Лорду-отступнику. Лорду-предателю. И что ему с этим делать? Оставить все как есть, и спокойно дожидаться, что добрая треть армии побежит спасать свои, еще целые дома? Но ведь главная проблема не в этом.

— Они все мертвы, — с ожесточением произнес Барлейт, с конской спины обводя взглядом сотни обращенных к нему лиц. — А чего вы ждали? Это война и никогда не бывало по другому. Кривонос!

— Да, Сокол, — с готовностью отозвался бунтарь, вставая впереди строя велон. Черная кольчуга, как змеиная чешуя облепляла его плоть. Устрашающий меч касался его ноги, скупо блестя серым неграненым алмазом в навершии рукояти.

— Возьми Дикрада и три тысячи человек. Артей Гексли наверняка направляется в Велон. Но сейчас, пока что, он где-то рядом. Сделай так, чтобы он не пересек Холодную Ленту.

— Давно мечтаю с ним встретится, — глаза рудного мага казались совершенно бесцветными. В эту секунду Сотар понял, что лучшего ловца для Артея Гексли, найти просто невозможно. Оба этих человека были такими разными, но в то же время столь похожими, что верно, в другом мире, они бы родились братьями. Два чудовища в человеческих обличьях.

— Но это не все, — продолжил Сотар решительно поднимая к небу зажатый кулак. — Кровь за кровь. Я утолю ваш голод! Мы преподадим урок всему Бестигвальду. Урок, который им придется выучить на своем примере!

Его голос сотряс пепелище, докатившись до дубового бора, благодаря которому село получило свое имя. Жертва. Им всем нужна была жертва.