Грани одиночества (СИ) - Рем Терин - Страница 39

— Как ты их потерял? — спросила я, видя, что император не собирается продолжать свою нежданную исповедь.

— Одни умерли, убитые вторыми. А последних убил я лично, своими руками, за то, что отняли мой мир просто и бесчеловечно.

Император снова замолчал, как-то ссутулившись, как будто сдувшись.

Впервые я видела язвительного и опасного Андариэла просто парнем, потерявшим слишком многое.

Нет, мне не было его жаль, просто страшно, что если он не вспомнит о человечности, все еще живущей в нем, то я останусь здесь навсегда, без надежды увидеть Сэпия, детей…

— Твоих родителей убили родные?

— Брат отца. Пришел в наш дом на праздник как дорогой гость, а ночью, когда никто не ждал подлости, вырезал всю мою семью. Хотел захватить трон, его амбиции переросли титул ненаследного принца. Я ответил ему тем же. Не мог не ответить. Ты представляешь, каково это — убить тетю, у которой гостил по праздникам, как душить своего шестилетнего кузена… их всех? С каждым из них что-то умирало во мне. С тех пор я зарекся, что не будет у меня любимых — тех, кто живет в сердце. Дилейна была для меня удобна — красива, ухожена, сильна, хитра. Она всегда находила слова, чтобы польстить или развлечь меня в том мире тоски и скуки, каким стала моя жизнь. Та выходка с поиском истинной была шуткой, а когда мы нашли тебя, ты была такой маленькой, чистой, хрупкой. Я понимал, что если коснусь, то испачкаю тебя собой, своей грязью. Да еще Дилейна. Она не оставила бы тебя в живых. Я не стану извиняться за свое решение, но не хочу, чтобы ты умерла. Не знаю зачем, но мне важно, чтобы ты жила, даже если это причиняет мне боль.

Эти слова, сказанные тихо, почти шепотом, звучали набатом в моей голове.

А мир снова смазался, выбрасывая нас с Андариэлом в тронный зал, где арахниды острыми шипами теснили гвардейцев, на троне сидела бледная Алисия, а за ее спиной, подняв ладони вверх, стоял Сантос.

— Сэпий, — выдохнула я, давясь слезами.

Мой любимый, тот, кого я боялась уже никогда не увидеть, стоял спиной ко мне, обращаясь с каким-то вопросом к Сантосу, но услышав меня, муж молнией метнулся ко мне, сжав в сильных объятиях и только дрожал, не в силах сказать и слова.

Андариэл усталой походкой подошел к трону и сел на свое место, одобрительно пожав руку жене.

— Мы уходим, — зло, но весомо сказал Сэпий, увлекая меня в круг ощетинившихся воинов, медленно отступавших вместе с нами.

— Вы кое-что забыли, господин Арахни. Ваше гнездо нарушило древний договор. Если мне не изменяет память, там написано, что при нападении одной из сторон аннулируются условия соглашения, а это значит, что больше ни одна дочь знатного рода не будет передана гнездовому по договоренности, — с мерзкой ухмылкой сказал Андариэл, опять превращаясь в того, кем был для меня всегда, — гада.

— Вы похитили мою аллаиду. Согласно пятому пункту Договора, который вы так своевременно вспомнили, аллаида является неотъемлемой частью Гнезда и принадлежит гнездовому до тех пор, пока не погас огонь его жизни, а я еще жив. Кроме того, отказ от договора снимает с нас обязательство охранять вас. Учитывая то обстоятельство, что мои сыновья рождены в любви, они сами в состоянии найти себе избранницу, не прибегая к старинному соглашению. Когда вам понадобятся услуги по защите человеческих земель, мы выставим вам счет, император, — не скрывая усталого раздражения, ответил Сэпий.

— Я не нападал на Аллу. Просто оказал услугу — вернул домой. Да и вас гнездовым теперь трудно назвать — так, недоарахнид. Пауком вы мне нравились больше, — ехидно сказал Андариэл, провоцируя Сэпия на агрессию.

Муж двинулся в сторону императора, но я клещом вцепилась в его рукав.

— Сэпий, прекрати. Он специально провоцирует тебя на нападение, — уговаривала я взбешенного мужчину.

— Что он с тобой сделал? Почему ты так истощена? — в голосе Сэпия слышались страх, обида и ярость.

— Он перенес меня в мой мир и оставил. Я не могла вернуться к вам, поэтому отказалась от еды.

— Почему? — тихо спросил муж.

Я видела, что демоны неуверенности Сэпия снова вернулись, терзая его. Даже хотела обидеться, но потом представила, какого ему было потерять меня, не зная причины, не имея возможности найти.

— Потому что не могу без вас: без тебя, без наших мальчиков и гнезд, без моей семьи, — глядя прямо в любимые черно-золотые глаза, сказала я.

— А как же твои родители? Ведь теперь на тебе нет печати, — неуверенно сказал Сэпий, но на его лице снова появилась та мягкость и нежность, что я всегда видела от мужа.

— Как выяснилось, отсутствие шрамов никак не сказалось на их отношении ко мне. Я для них чужая, как и они для меня. Моя семья — вы, другой нет и никогда не будет… без вас меня не будет тоже.

С тихим стоном муж крепко сжал меня в объятиях, целуя мои волосы, а у меня в голове метались суетные мысли о том, что я давно не купалась.

— Как мило. Я прямо сейчас разрыдаюсь, — раздался ехидный голос Андариэла.

— Заткнись, пока еще жив, — злобно прошипел Сэпий, сажая меня на спину Адаину.

— А это могло бы быть выходом из нашей непростой ситуации. Поединок чести решит наши споры. Или у вас нет чести, господин Арахни? — с вызовом спросил Андариэл.

— Вы даже не представляете, как сильно я хочу свернуть вашу тонкую, хрупкую шею. Я с радостью принимаю вызов.

— Андариэл, останови это безумие, — пытался уладить конфликт Сантос, но император вскинул руку, и парня буквально согнуло пополам от боли.

— Не смей мне указывать. Это наше дело, — презрительно крикнул гад.

Алисия тихо всхлипнула, закусив побледневшую губу.

Мне тоже было страшно за своего мужчину. До потных ладоней я боялась потерять Сэпия, едва обрела его снова, но все зашло слишком далеко. Адариэл был неадекватен, а я не хотела бояться за детей или рисковать однажды опять очнуться в другом мире, как и не желала слушать новых оскорблений в адрес Сэпия или арахнидов.

Не знала, поможет ли этот бой, но поставить на место зарвавшегося высокородного засранца было просто необходимо.

— Я верю в тебя, — сдавленным от слез голосом сказала я, буквально впиваясь в жесткие хитиновые наросты на спине Адаина.

— Спасибо, — просто сказал муж, пружинистой походкой направляясь в центр зала.

Андариэл с грацией истинного короля поклонился Сэпию, тот ответил ему таким же церемонным наклоном головы, потом мужчины обнажили клинки и стали кружить друг напротив друга.

Смазанное движение — и лишь звон металла и искры, высеченные столкновением полос стали, обозначили выпад Сэпия. Он не стремился убить императора — иначе блондинистый гад истекал бы уже кровью, — просто показал свое превосходство.

Атаки Величества захлебывались в силе и скорости моего арахнида, вызывая во мне чувство непомерной гордости за своего мужчину и восхищения грацией и красотой его техники.

Нужно отдать должное, Андариэл дрался хорошо, даже изящно, но Сэпий был прав, он — не человек. Такой скорости и мощи ударов нельзя добиться тренировками. В каждом движении моего мужа чувствовался многовековой опыт, полученный им с памятью крови, и нечеловеческая сила и скорость арахнида.

Было очевидно, что у императора нет ни единого шанса на победу. На троне, подпрыгивая и всхлипывая, нервничала Алисия, сминая многострадальное серебристое платье ладонями.

Сантос застыл неподвижной статуей, а позади него хмурой скалой стоял старший лорд Феросс.

Обезоруженные арахнидами стражники выстроились полукругом со стороны императора, готовые кинуться под меч моего мужа, чтобы спасти пустоголового сюзерена.

— Ты признаешь свое поражение? Я не хочу обезглавливать древний род повелителей Нимеи. Откажись от притязаний на мою супругу, признай договор. Тогда о твоем поражении не узнает больше ни один человек.

— Ни за что! Это моя честь! Я и так слишком много тебе отдал, — прокричал император, бросаясь на Сэпия с новой безнадежной атакой.