Сексуальный папочка (ЛП) - Блэйкли Лорен - Страница 19

— Ты проводишь много ночей, познавая себя.

Я закатываю глаза.

— Серьезно? Это твой способ?

Он всматривается в руку и делает вид, что изучает ее.

— Моя линия жизни очень долгая и счастливая. Благодаря регулярному использованию ручного тормоза, — Когда мимо нас проносится автобус, Тайлер принимает более серьезный вид. — Кто она? Эта неприкасаемая женщина?

Я останавливаюсь на пешеходном переходе и поворачиваюсь к нему лицом. Нет смысла увиливать.

— Няня.

У него отвисает челюсть и округляются глаза.

— Не ожидал. Черт. Ты как Бен Аффлек.

Я возмущенно возражаю:

— Нет. Совсем не как Бен Аффлек. Он ведь изменял жене.

— Верно. — Тайлер щелкает пальцами. — «Звуки музыки». Отец и няня. Ну, технически, она была гувернанткой. (Примеч. «Звуки музыки» (англ. The Sound of Music) — фильм-мюзикл, снятый в 1965 году).

— А разве у него было не восемь детей? Ты пытаешься убить меня сейчас?

— Один. Восемь. Какая разница?

— В здравом смысле, чувак. В этом есть разница. Кроме того, с каких это пор ты так хорошо знаешь сюжет «Звуков музыки»?

— Я представляю директора Бродвейского возрождения, мудак, — говорит Тайлер, смеясь надо мной. — К тому же, даже если бы я этого не делал, нет ничего плохого в том, чтобы быть культурно просвещенным.

— Я никогда и не говорил иначе.

— Так вы двое?.. — спрашивает он, когда мы переходим улицу.

Я качаю головой, отвечая на его незаконченный вопрос.

— У нас был короткий…момент, — Хотя это вряд ли оправдывает ту поездку в такси. Это было кульминацией миллиона моментов.

— Впечатляет. Не думал, что ты способен на такое, Саймон.

— Так же, как и я.

— И ты собираешься отдалиться от нее?

— Да, наверное. — Я делаю глубокий вдох. — То, что я зашел так далеко, на самом деле плохо, ведь так? — спрашиваю я, и на этот раз это не пустая болтовня и не подтрунивание друг над другом. Я спрашиваю откровенно, нуждаясь в его честной оценке. По сути, Тайлер мой самый честный друг, который не станет мне врать.

— Все нормально. Учитывая, что ты не в положении Аффлека, а это не так уж и плохо. Если ты хочешь, чтобы она продолжала на тебя работать, то твоим не самым мудрым решением будут эти… моменты. — Он замедляет свой темп, когда мы достигаем квартала, в котором я живу. — Но ты это и так знаешь.

Я киваю.

— Знаю.

Мириам выдает короткое приветствие, приехав ко мне в понедельник утром. Она приоделась, ее темные волосы уложены в пучок в деловом стиле. Затем, будто внезапно вспомнила нашу договоренность не быть засранцами после развода, она спрашивает, улыбаясь:

— Как прошли выходные?

К чему этот вопрос? Только она понятия не имеет, какими они были, поэтому я отвечаю:

— Замечательно. Успел хорошо поработать. Вы двое повеселились?

Хейден смотрит на свою мать и отвечает за них обеих:

— Да! Как и всегда. И прямо сейчас мне нужно кое-что найти, но это секрет. — Она влетает в свою комнату, словно торнадо.

Мириам возится с застежкой на сумочке, давая понять, что готова к работе.

— Вернусь через неделю. Я встречаюсь с конгрессменами на севере штата, нам нужно обсудить много вопросов, но я должна быть дома вовремя, чтобы забрать ее в субботу вечером.

— Звучит, как план.

— Увидимся. Хорошей тебе недели. — Она поворачивается, чтобы уйти, а затем останавливается. — О, за эти выходные она чихнула несколько раз. — Жестом Мириам указывает на диван в гостиной. — Возможно, нужно почаще приглашать сюда горничную. Вся эта пыль только усугубит аллергию Хейден.

Я потираю рукой шею. Для начала, мой дом не грязный. Но это не относится к делу.

— У Хейден нет аллергии.

Мириам приподнимает подбородок.

— Ну, она могла бы быть. У меня же она есть.

— Значит, хорошо, что ты здесь не живешь, — говорю я, ухмыляясь.

— Тебе не обязательно быть таким.

— Если ты чувствуешь необходимость критиковать мой чистый дом, тогда да, обязательно. — Я вздыхаю. — Пожалуйста, давай просто будем цивилизованными людьми.

— Я была цивилизованной. Я пожелала тебе хорошей недели.

— Цивилизованность также означает отсутствие оскорблений в адрес моего дома.

Она смеется, а затем кивает.

— Ладно. Я просто беспокоилась о ней. Аллергия — это не шутки, и я не хочу, чтобы у нее были с этим проблемы.

— И я по-прежнему буду настороже и прослежу, чтобы у нашей дочери не было аллергии, — говорю я, хотя у Хейден никогда не было признаков аллергии.

— Спасибо. Хорошей недели, — говорит она, а затем уходит.

Я закрываю за ней дверь и защелкиваю замок — самый потрясающий звук на данный момент, отдаляющий ее от меня. Я направляюсь в комнату Хейден и вижу, как она свернулась над игрушечным сундуком и копается в нем. Неподдельная улыбка появляется на моем лице, пока я наблюдаю за ее поисками. Она победно вскрикивает, когда находит деревянный меч, а затем поворачивается и вызывает меня на дуэль.

— En garde! (фр., Защищайся).

Незамедлительно я хватаю точно такой же меч и встаю в позу, как в «Трех мушкетерах», и продолжаю фехтовать со своей дочерью в течение следующих пяти минут.

Когда она ударяет меня в живот, я падаю на пол и зажимаю рукой рану.

— О, нет! Мы должны спасти тебя, — говорит она, стоя на коленях возле меня.

— Спаси! Помоги! — взываю я, хватаясь за свою грудь.

— Не волнуйся. У меня есть пластырь.

— Поторопитесь, сестра. Пожалуйста, поторопитесь.

Она бросается к своему игрушечному сундуку, хватает белую пластмассовую аптечку для детей и достает пластырь «Хелло Китти».

— Это мой секретный запас, — шепчет она, а затем открывает упаковку и клеит пластырь на мою рубашку.

Я немедленно встаю и объявляю:

— Это чудо! Мне стало лучше.

Хейден вытирает рукой лоб.

— Я так волновалась. — А затем наклоняет голову. — Папочка, я думаю, что хочу взять несколько уроков фехтования.

Я выгибаю бровь и облокачиваюсь на спинку ее кровати.

— Да? Что тебя на это вдохновило?

— В эти выходные у мамы я смотрела «Кот в сапогах».

— Звучит, как отличная причина научиться фехтовать. Хочешь, чтобы я все разузнал? — Она взволнованно кивает, а затем я смотрю на свои часы. — Хорошо, сладкий горошек. Сейчас девять утра, мне нужно в офис только к часу дня. Хочешь сделать что-нибудь особенное перед обедом?

Она протягивает мне ногу в сандалии, показывая свои ногти. Лак для ногтей цвета розовой сладкой ваты облупился до мельчайших пятнышек.

— Мои ногти выглядят ужасно. Можно мне сделать педикюр?

— Да, но ты знаешь правило.

— Никакого черного или красного, — говорит она.

— Но ты можешь оторваться с пастельными тонами, — говорю я ей.

Она протягивает мне свою руку, и вот так, с ее маленькими пальчиками в моей большой ладони, мы направляемся в ее самый любимый салон в квартале. В «Дайси Нейлс» ее хорошо знают и относятся к ней, как к принцессе и постоянному клиенту, коим она и является.

Дейзи, владелица салона, дарит мне кривоватую улыбку, когда прядь темных волос падает на ее щеку.

— Вам тоже сделать педикюр, папочка Хейден?

Она так меня называет, и меня это утраивает.

— Нет, я пытаюсь сократить расходы.

— Педикюр может быть вам полезен, — игриво говорит она. Каждый раз, когда я здесь, она делает доблестную попытку усадить меня к себе в кресло.

— Правда? На эту тему проходит какое-то медицинское исследование?

— Многие мужчины в наши дни делают педикюр. Очень важно иметь красивые ноги, — говорит Дейзи, похлопывая по большому коричневому креслу, стоящему рядом с моей девочкой.

— Да, папочка. Сделай его! — кричит Хейден со своего места. — Твои ноги могут быть красивыми.

— Разве мои ноги уже не красивы? — Я шевелю пальцами в своих ботинках.

— Ну, давай, — кричит Хейден, улыбаясь.