Сексуальный папочка (ЛП) - Блэйкли Лорен - Страница 20

Я качаю головой.

— Вы меня не уговорите. Сегодня никакого педикюра для меня.

— Тогда в следующий раз, — говорит Дейзи. — Я не остановлюсь, пока вы не окажетесь в моем кресле.

— Буду считать это предупреждением.

Остаток времени я провожу, корча смешные рожицы Хейден, тем самым удерживая на месте, пока ногти на ее ногах окрашивают в серебристый и фиолетовый цвета.

— Можно мне нарисовать цветок на больших пальцах ног? — спрашивает Хейден, пока Дейзи заканчивает покрывать лаком ее ногти.

— Ты вовремя ложилась спать, пока была у мамы?

— Я следовала всем правилам.

— И слушалась меня на прошлой неделе?

— Да.

— А слушалась ли ты Эбби, когда была с ней?

— Я всегда слушаюсь Эбби, — говорит она, и из-за того, как она произносит имя своей няни, мое сердце сжимается. Хейден произносит его со всей искренностью и любовью в своем голосе. Она обожает Эбби, а Эбби обожает ее.

Я потираю ладонью подбородок, и мне так сильно хочется не любить ту связь, что образовалась между ними.

— Тогда ты можешь нарисовать цветок.

После педикюра я веду Хейден на обед в ее любимую закусочную, где мы съедаем сэндвичи с курицей и картошкой фри, и тяжесть в моем желудке образуется не от еды, а от осознания, что настоящая игра начнется через тридцать минут, когда Эбби придет на работу.

Мы возвращаемся домой, и через несколько минут приходит Эбби.

Когда раздается стук в дверь, я начинаю глубоко дышать и направляюсь к двери, мои ноги еле двигаются, нервы на пределе, а глупое сердце бьется слишком сильно. Я как «шведский стол» противоборствующих эмоций — похоть, желание, сожаление и надежда, все эти чувства смешаны вместе и нарезаны соломкой.

Но когда я открываю дверь, одна единственная эмоция берет верх, а дыхание застревает в горле. Желание побеждает, и оно исходит не только от тела, но и от разума. Эбби такая красивая. Ее непослушные светлые волосы разбросаны по плечам, на ней надета оранжевая футболка с V-образным вырезом и свободная юбка с цветами. Как обычно на ней почти нет макияжа, и она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее поцеловать.

Черт.

Я вернулся к тому, к чему не должен был возвращаться — к мыслям о том, чтобы прикоснуться к ней. О том, какими чертовски восхитительными были ее губы на вкус. Как она практически оседлала меня. Как она ощущалась в моих руках — так тепло и идеально, желая того, что я должен был ей дать.

— Рад тебя видеть, — говорю я, и мой голос звучит так, будто он с другой планеты.

Эбби широко улыбается. Слишком широко.

— Я тоже рада вас видеть, мистер Треверс.

Я вздрагиваю, когда она устанавливает дистанцию между нами, используя мою фамилию.

— Саймон. Никто не зовет меня мистером Треверсом, — мягко говорю я. Но, может быть, эта дистанция — всего лишь формальность, то, что ей нужно, чтобы справиться с моим проступком.

Она кивает, а затем протягивает руки к Хейден, которая врезается в них, крепко ее обнимая.

— Что ты хочешь поделать сегодня, сумасшедшая девчушка? Потому что у меня есть кое-какие дикие идеи.

— О, скажи мне, скажи мне, скажи мне, — говорит Хейден, подпрыгивая вверх-вниз.

Эбби не смотрит на меня. Ее взгляд устремлен на мою дочь, когда она делится с ней своими планами на день.

В отличие от меня, у нее, похоже, нет никаких проблем с тем, чтобы притвориться, что того поцелуя никогда не было, и это словно удар невидимым кулаком в живот. Это больнее, чем я ожидал, хотя и предвидел это в течение нескольких последних дней.

Эбби

После нашего исследования как вызывающих, так и традиционных укромных уголков Чайна-тауна, Хейден засыпает в считанные секунды, как только ее голова касается подушки. Я прижимаюсь легким поцелуем к ее непослушным волосам и укрываю темно-бордовым одеялом для сна. Ее обычное одеяло сейчас в прачечной.

Когда я опускаю мягкий материал на ее плечи, вспоминаю слова Саймона, которые он сказал мне однажды, когда я рылась в шкафу для белья в поисках одеяла для сна.

— Почему этот термин существует?

— Какой именно?

— Одеяло для сна. Я не понимаю, — сказал тогда он, почесывая голову. — Оно меньше, чем обычное одеяло. Значит ли это, что во сне ты уменьшаешься?

Я засмеялась.

— Конечно. Научно доказано, что мы становимся меньше во время послеобеденного сна.

Он просиял.

— Так я и знал.

Покидая комнату Хейден, я улыбаюсь, вспоминая этот момент. Его наблюдение позабавило меня тогда, и сейчас оно произвело на меня тот же эффект.

Мы всегда легко понимали друг друга. Всегда ладили. Конечно, он мой босс. На нем лежит большая ответственность, и он подписывает мои зарплатные чеки, но наши отношения никогда не были похожи на рабочие.

Мы шутим. Дразним друг друга. Мы разговариваем.

Он всегда казался мне… другом, несмотря на то, что я влюблена в него. Но, тем не менее, он друг.

И я хочу убедиться, что мы снова сможем стать друзьями. Не просто начальником и сотрудником, а друзьями… друзьями, обсуждающими одеяла.

Закрыв дверь, я тихо прохожу по ковру, достаю телефон из своей сумочки и ставлю будильник через сорок пять минут. Если позволю Хейден проспать слишком долго, она не сможет уснуть ночью, но она устала, так как мы много ходили пешком, ели булочки с лапшой, гуляли по причудливым бутикам, поедая печенье с предсказанием.

В магазине безделушек, где было полно украшенных вышивкой курток, вентиляторов и других мелочей, она вежливо попросила меня купить ей одну из тех красных и золотых кошек, что непрерывно машут лапой, так что я купила одну для нее, а затем и для ее подруги Мэдисон, которая живет на третьем этаже. Затем она захотела подарить папе бамбуковое дерево, чтобы оно принесло ему удачу при заключении новой сделки.

Когда я расплачивалась за покупки, мое сердце наполнилось странным сочетанием вины, стыда, и, как ни странно, волнения от покупки чего-то для Саймона, хоть фактически это и было от его дочери. Самый опасный орган в моей груди кричал маленькой девочке: «Твой отец потрясающий, и я без ума от него».

А затем мой мозг, словно насмехаясь, сказал: «Не будь дурой. Прекрати фантазировать о папе этой девочки».

Мужчина, по которому я схожу с ума, отец этой прелестной, милой, смелой, замечательной девочки. Я хочу, чтобы она была в моей жизни, и мне нужна эта работа.

Это должно упростить мое сопротивление его чарам.

Должно.

Откидываясь на подушки на диване шоколадного цвета, я нажимаю на иконку сообщений на экране, чтобы найти одно от Харпер.

Харпер: Ну-у-у-у-у? Как все прошло? Ты встретилась с мистером Сексуальность?

Я улыбаюсь. В пятницу вечером я рассказала Харпер все о том, что произошло в такси, и что это было похоже на то, будто стена между нами рухнула, а затем выросла снова, когда он отверг меня.

Эбби: Я выжила. Но это было тяжело. Мое лицо было очень серьезным, когда я пришла. Но ты же знаешь, что мое серьезное выражение лица полный отстой.

Я вставляю смайлик лисы, прищурившей глаза и сжавшей губы. А затем отправляю еще одно сообщение.

Эбби: Подруга, разве у меня не самые лучшие смайлики в мире?

Харпер: Так и есть . Но, как ты думаешь, он понял, что твое лицо было серьезным?

Я обдумываю ее вопрос. Сегодня утром Саймон сделал все возможное, чтобы быть приветливым и следовать моим указаниям притворяться, что между нами ничего не произошло.

Эбби: Думаю, мне нужно отдать ему должное за выполнение моей просьбы. Он был невозмутим.