You Don't Even Know Me! (ЛП) - "cuteandtwisted" - Страница 46

Потом он обнял его, и Исак почувствовал, что его переполняют чувства. Казалось, сердце сейчас разорвётся. Он больше не мог терпеть.

Поэтому, когда они отстранились друг от друга, Исак поцеловал Эвена со всей нежностью, на какую был способен.

Ты тоже делаешь меня охуенно счастливым.

.

Кровать была гораздо больше и удобнее, чем его паршивый матрас. Это была вторая мысль Исака.

Его первая мысль — что Эвен станет причиной его смерти, если продолжит так ласкать языком вокруг…

— Блядь, Эвен! — его бёдра непроизвольно дёрнулись наверх.

— Малыш. Я хочу, чтобы ты потерял его, — прошептал Эвен.

— Потерял что?

— Чёртов рассудок.

— Бля, я уже!

.

Это было слишком. Эвен — это было слишком. Он целовал Исака везде. Везде. Всё его тело била дрожь, когда большие руки Эвена крепко сжимали его бедра, пока он входил в Исака с такой настойчивостью, словно вселенная вот-вот взорвётся.

— О господи!

— Тебе больно?!

— Нет. Нет!

— Блядь. Исак.

Исак не мог поверить в свою удачу. Эвен выглядел таким чертовски красивым, когда вот так возвышался над ним. Пот капал с его лба, волосы были в полнейшем беспорядке, глаза тёмные и полные страсти, голос низкий и затраханный, руки большие, и сильные, и влажные. Исак не мог поверить в происходящее.

Эвен был горячим, и между ними существовало бесспорное сексуальное притяжение. Секс был хорош. Очень-очень хорош. Всего за несколько недель они попробовали в постели самые невероятные вещи.

Но причиной, заставлявшей Исака терять контроль и практически плакать каждый раз, когда Эвен оказывался между его ног, или у него на коленях, или прижимался к спине, крепко обнимая за талию — неважно как, была не очевидная сексуальность Эвена. Нет, причиной был трепет, который испытывал Исак, бабочки в его животе. Головокружение от всех открывающихся возможностей. Вся любовь, та сумасшедшая и глупая любовь к этому парню, переполнявшая его сердце. К этому потрясающему, смешному парню, который любил слишком сильно и которого недостаточно любили в ответ.

Блядь. Я умру ради тебя.

Исак был влюблён в Эвена. Он любил его всем сердцем. Он любил его всем своим чертовым запутавшимся сердцем. Он любил его. Он любил его заботу и доброту. Он любил, что Эвен всегда был рядом, хотя в этом и не было необходимости. Он любил, что Эвен всегда чувствовал, что что-то не так, что он позволил ему спать на своей груди в тот день в автобусе, что он обнимал его, пока Исак не заплакал, что он знал, когда эти слёзы ему необходимы, что он прижимал его к себе, пока Исак не засыпал, что он готовил ему еду и контролировал, чтобы Исак её ел. Он любил, что Эвен заботился о нём даже тогда, когда должен был бы его ненавидеть. Он любил, что Эвен всегда спрашивал, как он, несмотря на то, как сильно Исак его ранил. Он любил, что Эвен был таким чудесным и говорил странные вещи типа «мне нравится твой запах». Он любил, с какой страстью Эвен говорил о вещах, которые любил и считал правильными. Он любил, как сильно Эвен обожал свою работу, с каким удовольствием развлекал людей и источал позитив, и любовь, и положительные эмоции.

Исак любил Эвена. Он любил, как тот откусывает бутерброды, и как его глаза окружают морщинки, когда он улыбался, и каким мягким и красивым он бывал по утрам, и как сильно он хватал его, когда был слишком возбуждён, и как он заставлял его полюбить песни, которые Исак никогда в жизни не стал бы слушать. Он любил, как Эвен двигался, и как говорил, и как улыбался, и как делал всё. Он любил его. Исак любил его.

— Я тоже умру за тебя.

— Что?

Исак схватил Эвена за шею и притянул к себе, с отчаянием впиваясь в губы. Он дёрнул его за волосы так сильно, что Эвен застонал ему в рот. Исака переполняли чувства. Ему хотелось плакать. Поэтому он изо всех сил обнял Эвена, чувствуя, как грудь охватывает огнём.

— Исак, малыш. Что случилось?

— Блядь.

— Исак?

— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Я никогда не чувствовал такого раньше. Бля, я люблю тебя.

Слова вырвались из него как рыдание, возможно, так это оно и было. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, и он чувствовал, что теряет рассудок.

— Блядь, малыш. Я тоже тебя люблю, — сказал Эвен, покрывая его лицо поцелуями. — Я убью ради тебя, Исак. Я на всё готов ради тебя.

— Боже, успокойся, — засмеялся Исак, потом понял, что плачет. — Бля, что со мной не так?

— Ничего. Ты идеальный. Ты — моя мечта. Я люблю тебя.

— Что?

— Ты — моя мечта. Ты — моё чудо, малыш. Ты — вся моя вселенная.

— Эвен, что…

— Я люблю тебя.

Эвен поцеловал его с такой любовью и страстью, что Исак забыл о том, что показалось ему странным несколько мгновений назад.

Эвен потрясал его. Так было всегда. И когда они оба достигли пика, Эвен сказал что-то невероятное.

— Давай поженимся.

— Что?! — рассмеялся Исак.

— Давай поженимся. Ты не пожалеешь.

— Эвен, бля, о чём ты говоришь? Я даже не знаю, кто мы друг для друга.

— В смысле?

— Хм, ну не знаю. Мы официально вместе? — Исак чувствовал себя глупо, потому что он только что поцеловал Эвена на глазах всех коллег, и Эвен несколько недель жил у него несмотря на возвращение Нильса, и он носил одежду Исака, и…

— Исак, конечно, мы вместе.

— И я твой парень?

— Исак, ты — вся моя жизнь.

— Окей, — Исак улыбнулся, как влюблённый подросток. — Ты такой смешной.

.

Исак заснул, но обнажённый Эвен продолжал ходить туда-сюда по номеру.

— Ложись спать.

— Мне нужно кое-что сделать. Я забыл камеру в диджейской будке.

— Эвен, уже почти полночь. Заберёшь её завтра.

— Но люди ещё там. Вечеринка продлится до часа.

— Эвен. Просто напиши кому-нибудь, чтобы её забрали.

— Я скоро вернусь.

— Эх.

Исак снова задремал. Он слишком устал. Он проснулся через две минуты, вытаращив глаза и чувствуя, как сердце тревожно колотится в груди, потому что понял, что голый Эвен, выходящий из номера, ему не приснился. Это, блядь, случилось на самом деле.

.

Что за херня, что за херня, что за херня, что за херня.

Исак не мог дышать, а лифт всё не приезжал.

Эвен. Какого хрена. Что, блядь, происходит.

Он не мог дышать и спустился на три этажа по лестнице, прежде чем понял, что это всё равно медленнее, чем лифт, которого он не дождался.

Блядь. Блядь. Блядь.

Его глаза были готовы были вылезти из орбит. Он понятия не имел, что происходит, но чувствовал, что это что-то плохое. Он знал это. Ощущал каждой клеточкой. Эвен был совершенно не в себе. Совершенно безумен.

Какого хуя. Ебать. Блядь.

Исак всё ещё был в лифте, когда получил сообщение от Давида, а потом от каждого человека, которого знал в офисе.

Давид

00:01

Исак КАКОГО ХРЕНА ЭВЕН ТОЛЬКО ЧТО ВЕРНУЛСЯ НА ВЕЧЕРИНКУ СОВЕРШЕННО ГОЛЫЙ

ЧТО БЛЯДЬ ПРОИСХОДИТ

Ты где?

Блин

Я ДУМАЮ У НЕГО МАНИЯ?

ИСАК ТЫ ГДЕ

Они вызыВАЮТ ОХРАНУ

Исак не смог прочитать остальные сообщения, потому что лежал на полу лифта, свернувшись в клубок. Он не мог дышать. Он нажал на кнопку аварийной остановки. Он не мог ничего делать. Он не мог осознать, что произошло. Он не мог с этим справиться.

Он знал, что стоит ему снова нажать на кнопку, как ему придётся погрузиться в происходящее. Это было слишком знакомо. Паника, и беспокойство, и «что, блядь, происходит». Слишком знакомо. Он это ненавидел. Всей душой. Каждый раз, когда его мать теряла рассудок, он тоже терял часть себя. Ему было страшно. Он был в ужасе. Я не могу это сделать.

«Ты делаешь меня таким счастливым. Я люблю тебя. Ты — вся моя жизнь. Ты — моя мечта. Моё чудо. Я умру ради тебя».

Исак задыхался.

Я тоже умру ради тебя. Я, блядь, тоже тебя люблю.

Соберись. Блядь, соберись. Ты обещал, что никогда его не оставишь. Прекращай своё грёбаное нытьё.