You Don't Even Know Me! (ЛП) - "cuteandtwisted" - Страница 47

Исак нажал на кнопку, вытер слёзы со щёк, вцепился в простыню, которую забрал из номера, и побежал к банкетному залу.

Он бежал, пробираясь сквозь толпу весёлых пьяных людей, отталкивал в сторону назойливых придурков, которые не хотели его пропускать, и упал на колени перед Эвеном, сидевшим на полу, подтянув колени к груди.

— Сынок, тебе нужно отойти, — сказал ему охранник.

— Да пошёл ты! — едва не заорал Исак.

— Исак? — голос Эвена сломал что-то у него внутри. — Исак, что происходит?

Исак изо всех сил попытался не разрыдаться. Малыш. Блядь.

Он обернул Эвена простынёй, прикрывая его тело, и крепко обнял, так крепко. Он обвил его своим телом, пока их силой не оттащили друг от друга.

Исак плакал как ребёнок:

— Идите все на хуй! Какого хрена вы пялитесь?! Блядь, не прикасайтесь к нему! Не смей трогать его, грёбаный кусок дерьма! Куда, блядь, вы его ведёте?!

Исак рыдал, и пытался вырваться, и бился за него.

.

— Ты тоже моя мечта, Эвен. Ты — моя грёбаная мечта.

.

— Исак?

— Спи, — сказал Исак, укутывая его одеялом. — Просто спи. Я с тобой.

====== Isak’s heart, body and soul / Сердце, тело и душа Исака ======

Комментарий к Isak's heart, body and soul / Сердце, тело и душа Исака В тексте даны ссылки на переписки, перевод под ссылками))

Ноябрь 2019

— Как ты? — спросила Сана, впиваясь зубами в кусок пиццы в университетском кафе.

— О чём ты? — сказал Исак, изо всех сил безуспешно стараясь изобразить безразличие.

— Не прикидывайся дурачком, Исак.

— Какого хрена?

— Ты же знаешь, что он вернулся в эфир NRK, да?

Да.

— Что? Кто?

Сана вздохнула и сосредоточила всё своё внимание на пицце.

— Ладно. Нам не стоит об этом говорить, если ты собираешься так себя вести, — сказала она.

— Хорошо. Потому что я не хочу.

Исак вернулся к учебнику, лежащему перед ним, и даже не сразу заметил, что Сана, уходя, оставила ему на столе банку Фанты. На ней лежала записка.

«Помни, что я всегда права. Позвони ему».

.

Три месяца назад

Исак сидел в машине Давида или, может быть, в машине Мари. Он не был уверен, потому что не мог рассмотреть. Слёзы без остановки катились по его щекам, и душа болела.

Машину вёл Давид, а, может быть, Крис. Он не мог сказать точно.

Якоб обнимал его на заднем сидении, а Лиза держала его за руку, пока он пытался глубоко дышать через нос.

Успокойся, Исак. Успокойся. Успокойся. Успокойся.

Эвена забрали в полицию, и они сейчас ехали в участок.

В тот момент, когда машина остановилась, Исак понял, что пришло время заканчивать со своим экзистенциальным кризисом. Он знал, что не может позволить себе развалиться на части. Он знал, что ему придётся натянуть на себя маску и ботинки большого мальчика и вести себя по-взрослому. Он уже делал это раньше. Он слишком много раз делал всё это раньше.

Он в одиночку справлялся с эпизодами матери с шестнадцати лет. Он мог это сделать. В этом не было ничего особенного. Он бессчётное количество раз уводил её из разных публичных мест, пока она кричала и пиналась. Он присматривал за ней много часов, так много, что и счёт им потерял. Он был ответственным взрослым. Он был родителем, а она — ребёнком. Ему не позволялось плакать на людях. Ему приходилось оставаться спокойным. Ему приходилось оставаться собранным. Ради неё. Ради него. Ради них.

Ты делал это раньше. Соберись. Успокойся. Соберись.

Он заметил удивление на лицах Якоба и Лизы, когда вышел из машины и расправил плечи, больше не плача, больше не дрожа.

Я справлюсь.

И он справился.

.

Вскоре появилась заплаканная мать Эвена. К его удивлению, она мгновенно узнала Исака.

Он не знал, как, но не стал задавать никаких вопросов. У них не было на это времени. Вообще не было времени.

Они отвезли Эвена к ней домой. И когда Якоб и Давид собрались уходить и спросили, идёт ли Исак с ними, он обернулся к маме Эвена и спросил, можно ли ему остаться.

— Конечно, можно.

.

Исак не спал той ночью. На это не было времени. Нельзя было спать.

Эвен проснулся около семи утра, и Исак всё так же обнимал его со спины, всё так же смотрел на него, всё так же прикасался к нему.

— Исак?

— Спи. Просто спи. Я с тобой.

.

К восьми утра Эвен плакал в его руках, и это разбило душу Исака. Это сломало его. Он никогда не видел и не слышал, и не сталкивался с тем, чтобы Эвен плакал. Он не мог этого вынести. Ему было слишком больно. Чертовски больно.

Но Исак не плакал. Даже не прослезился. Даже не дрогнул. Он едва дышал. Времени не было. Речь шла не о нём. Это была не его битва. Сейчас дело было не в его боли.

Так что он крепче прижал Эвена к груди и гладил его рукой по спине, пока тот не уснул.

.

Эвен проспал три дня. Может быть, четыре.

Исак пропустил три дня работы, может быть, четыре. Он не знал, как вести себя с остальными. Его, наверное, уже уволили. Он не доставал свой телефон и даже не заряжал его с той ночи.

На это не было времени.

.

— Когда у него в последний раз был… — Исак не смог закончить свой вопрос.

— Два года назад, — сказала мать Эвена. — У него не было ни одного эпизода за последние два года.

.

— Исак, я думаю, тебе стоит пойти домой. И на работу тоже, — сказала мама Эвена, заставив его съесть бутерброд. — Мне кажется, Эвен бы этого хотел.

Исак хотел было возразить, но понял, что ведёт себя навязчиво и странно. Очевидно, мать Эвена могла позаботиться о сыне.

Но как тогда будет выглядеть он сам? Он обещал Эвену, что не оставит его.

«Эвен бы этого хотел».

Когда Исак ушёл, Эвен всё ещё спал.

Он нежно поцеловал его в лоб, и, когда Эвен придвинулся ближе, Исак сел на стул рядом с кроватью и смотрел на него целых десять минут. Он смотрел на него и гладил по волосам.

Меня это убивает. Меня убивает видеть тебя таким.

.

Когда Исак сел в автобус, его наконец накрыло. Всё началось с одной слезинки, скатившейся по щеке, а закончилось истерическими рыданиями в общественном транспорте, пока он стоял, прислонившись к той чёртовой двери.

— Ты в порядке? — спросила какая-то добрая женщина, положив руку ему на плечо.

— Нет. Не в порядке. Всё болит. Всё болит!

.

Когда Исак пришёл домой, его встретили бьющаяся в истерике Эва, с облегчение вздохнувшая Вильде и взбешённая Сана.

— Где ты был? Блядь, где ты был? Почему ты не подходил к телефону? — заорала на него Эва.

— Прости, Эва. Я правда забыл проверить телефон, а пару дней назад он разрядился. — Исак сжимал телефон в руке. — Я не подумал, что нужно его зарядить, и…

— Исак, ты плачешь? — сказала Сана.

— Хм, нет…

Исак плакал. Ну или по крайней мере происходившее соответствовало определению слова «плакать». Слёзы текли по его лицу, но он не знал, как или почему. Он был таким измотанным, таким грустным и таким уставшим от необходимости носить маску и ботинки большого мальчика.

— Исак, — пробормотала Эва.

— Хм, это странно. Наверное, я устал, — хихикнул Исак, вытирая лицо футболкой.

Ты сейчас смеёшься?

— Исак, ты в последнее время ел овощи? — спросила Вильде.

— Какого хрена?

— Ты выглядишь очень бледным и вялым, — сказала она.

Исак закатил глаза и прошёл мимо девушек, направляясь в свою комнату.

— Я в порядке. Я не о себе беспокоюсь.

Он уже хотел закрыть за собой дверь, когда Эва снова заговорила.

— Как Эвен?

Исак замер на месте. Он был настолько сконцентрирован на Эвене последние дни, что даже не задумывался о том, как остальной мир отреагировал на новости.

— Что ты знаешь? — холодно спросил он.

— Мы всё знаем, Исак, — ответила Эва, стараясь не встретиться с ним глазами.

— Что значит всё?

— Всё значит всё.

— Да что ты имеешь в виду?!

Исак чувствовал слёзы в своих глазах. Он чувствовал огонь в своей груди. Он чувствовал ярость в своей крови.