Дверь в Зазеркалье - Дарси Эмма - Страница 26

• Предыдущая
• 26/29
• Следующая

Иветт замялась.

— Твоя сестра казалась какой-то неземной… будто не от мира сего.

Армаы назвал это «надломленностью», вспомнила Кристи.

— Она жила в своем иллюзорном мире. Может, из-за того, что до замужества вела очень замкнутый образ жизни, не знаю. — Иветт сделала паузу. — Ты совсем другая, Кристи. Мне кажется, ты справишься с любой ситуацией, сможешь противостоять всему миру.

Кристи воздержалась от комментариев. Да, она справлялась с теми трудностями, с которыми ей приходилось сталкиваться, по не всегда это было легко… Как, например, посмотреть в глаза Арману этим утром…

Иветт восприняла молчание Кристи как согласие и добавила:

— Только не считай, что Колетт была здесь несчастлива с первого до последнего дня. До рождения Элоизы она была вполне счастлива с Арманом.

— Послеродовая депрессия — очень серьезное заболевание, — резко перебила Кристи, не в силах слушать о любви Армана к ее сестре. — А няня, которую вы наняли, была жестока и недоброжелательна. — Она решила говорить прямо, не будучи до конца уверена в искренности Иветт.

Лицо пожилой женщины сморщилось.

— Я надеялась, что она обеспечит дисциплину и стабильность. Но теперь признаю, что я была не права.

— И Стефани немедленно воспользовалась этим, — безжалостно добавила Кристи.

— Да. Я думаю, что именно так она и поступила, — усталым голосом признала Иветт.

Кристи оценила честность ответа, хотя по-прежнему не была готова полностью доверять этой женщине.

— Почему Стефани так хотела видеть Шармэн на месте Колетт? Ведь вы сказали, что она возненавидела бы любую женщину рядом с братом.

— Стефани уже давно и полностью подчинила себе Шармэн, — сухо ответила Иветт. — Через свою подругу она надеялась взять верх над Арманом и хозяйничать в Креси по своему усмотрению. Но этому не бывать. Теперь все кончено.

Что кончено? Стефани не такова, чтобы сдаться без борьбы. Наверняка она не оставила идею подсунуть Армапу Шармэн на вакантное место жены.

— Почему вы так уверены? — спросила Кристи.

— Ты действительно не понимаешь, каким сильным катализатором ты послужила? — Иветт смотрела на нее с грустным любопытством.

Кристи понимала. С каким-то жестоким удовлетворением она вспомнила вчерашний вечер.

— Я разбудила спящую собаку?

— Целую свору, — резко ответила Иветт. — И пути назад нет.

Кристи бросила на нее недоуменный взгляд.

— Утром Стефани навсегда уехала отсюда, — глухим голосом продолжила пожилая женщина. — Ей придется устраивать свою жизнь вдали от Креси. Арман больше не потерпит ее вмешательства в свои дела.

Вот это новость!

— Он выгнал ее из дома? — спросила Кристи.

Когда это случилось? До того, как он пришел в ее комнату, или после? Иветт кивнула.

— Может, так будет лучше для них обоих, но я потеряла дочь. — Постоянная маска беспристрастности на ее лице сменилась болезненной гримасой.

— Быть матерью очень трудно.

— Мне жаль, — импульсивно ответила Кристи, понимая, как невозможно трудно сделать выбор между двумя родными детьми. Ей не было жаль Стефани, но Иветт вызывала сочувствие. — Но ведь вы тоже видели в Шармэн приемлемую кандидатуру на роль жены вашего сына?

Мадам Дютурнье тяжело вздохнула.

— Людям часто приходится идти на компромиссы, когда они не могут получить желаемое. Но компромиссы не всегда приносят счастье — я же хочу видеть своих детей счастливыми. Всех.

— Люсьеп и Николь кажутся счастливыми, — попыталась утешить Кристи.

— Да. — Иветт улыбнулась с неподдельной теплотой. — Люсьен всегда был моей отрадой. Арман — гордостью. — На мгновение она замолчала. — Стефани — моим испытанием, моим крестом. Так было с самого детства. И все же я люблю их всех троих и хочу видеть счастливыми.

Что вполне естественно, про себя согласилась Кристи. Пусть у нее не было детей и, может так случиться, никогда не будет, но она не могла не заметить, какими разными были Пьер и Элоиза. В этот момент Кристи пообещала себе постараться сделать так, чтобы в их отношениях преобладала любовь.

Генри вкатил в оранжерею тележку с салатами. После того как Кристи и Иветт сделали выбор, они продолжили дружескую беседу на менее болезненные темы. Но за кофе Кристи снова вернулась к тому, что ее волновало больше всего.

— Я благодарна вам за откровенность, Иветт, — мягко произнесла Кристи. — Особенно в таких обстоятельствах, когда вы сами чувствуете боль потери.

— Но ведь случились не только потери, не так ли, Кристи? Я хочу, чтобы ты знала: я не против тебя.

А если быть полностью откровенной, не против вас обоих.

— Обоих?

— Арман настоял, чтобы я сказала тебе это…

— И этот ленч тоже его инициатива? — Кристи не скрыла своего удивления.

— Я не смогла наладить отношения с Колетт, — с сожалением произнесла Иветт. — Я слишком долго закрывала глаза на поступки Стефани. Я не должна была допускать присутствия того американца в моем доме. Он был не кем иным, как нахлебником, хотя красивым и обходительным, всегда старающимся угодить. — Женщина сделала паузу, как будто собираясь с силами, чтобы произнести главное. — Стефани заплатила ему, чтобы он исчез одновременно с Колетт.

— И вы молчали все это время? — Кристи была в шоке. Как Иветт могла допустить, чтобы Арман все это время считал…

— Нет, я узнала об этом только вчера, — быстро ответила Иветт. — Я никогда не верила, что он был любовником Колетт, но у меня не было причин сомневаться в словах Стефани в тот роковой день… Я оставила все как есть… вплоть до вчерашнего вечера.

— Вы вчера обо всем рассказали Арману?

Как он мог не сказать ей об этом?!

— Сегодня утром. Мы проговорили со Стефани почти всю ночь. Я пришла в ее комнату и высказала свои подозрения и догадки. — Иветт покачала головой, глаза ее затуманились. — Она обвинила меня в молчаливом пособничестве ее планам. Она не сомневалась, что я одобрю ее действия, и призналась в подкупе американца. Но эта ее ненависть к Арма ну… Как она могла подумать, что я буду ее союзником?

Да, долгожданный момент истины оказался мучительно болезненным для всех.

— Я только вчера осознала, насколько была слепа, — печально признала Иветт. — Единственным моим оправданием может служить то, что я всегда считала Армана исключительно сильным человеком. Но ведь он не железный, у него есть свои потребности, желания, чувства. — В серых глазах вспыхнула решительность. — Теперь я их знаю и готова помочь своему сыну.

Что ж, этим откровенным разговором Иветт уже доказала свою готовность. Но мог ли Арман требовать от матери так много — вывернуть душу, признать ошибки перед практически незнакомым человеком?

— Иветт, зачем вы говорите мне это? — не удержалась от вопроса Кристи. — Ведь я вам никто. Абсолютно посторонний человек.

— Ты не посторонняя для Армана, Кристи. И для его детей.

Ты очень важна для всех нас…

— Но он никого не должен ни к чему принуждать, — пробормотала Кристи.

Она была очень рада, что вопрос с американцем наконец выяснился, но Арман сам должен был сказать ей об этом, а не заставлять делать это свою мать.

Неожиданно Иветт улыбнулась.

— Не переживай. У Армана были свои причины настаивать на нашем разговоре. Поверь, этот ленч снял огромное бремя с моей души. Я рада, что ты пришла. Кристи искренне улыбнулась в ответ.

— Я тоже.

Но если такой поворот в отношениях с Иветт очень обрадовал Кристи, мысли о причинах, которыми руководствовался Арман, не давали ей покоя. Она снова и снова анализировала его слова и поступки с самого первого момента их встречи в отеле. Она должна понять его отношение к ней, а для этого следует дождаться возвращения Армана.

— Papa!

Пьер бросился через детскую игровую комнату, чтобы первым обнять отца. Элоиза даже не пыталась соревноваться с ним, оставшись в объятиях Кристи. Они рассматривали альбом с фотографиями, который сделала для дочери Колетт. Даже находясь в депрессии, Колетт не переставала любить своего ребенка. В сердце Кристи снова вернулась печаль, и даже приход Армана не развеял ее.

• Предыдущая
• 26/29
• Следующая