С любовью, Луков (ЛП) - Запата Мариана - Страница 19

Но, как моя мать любила заметить, обычно качая головой или закатывая глаза: «моя дочь родилась не для того, чтобы выбирать простые пути». А все потому, что при родах я решила выйти ногами вперед. И с тех самых пор мне никогда не было легко.

Хотя, на самом деле, мне это нравилось. Проблемы оказывались неразрешимыми, только если ты пытался с ними справиться, не ожидая добиться успеха.

Поэтому, когда я заметила Ивана, благодаря серому свитеру и волосам оттенка чистейшего черного, на укладку которых он, наверное, тратил по пятнадцать минут ежедневно, пока каждая прядь не легла бы идеально, и гораздо более низкую, но такую же темноволосую женщину рядом с ним, то решила продолжить свою тренировку. Развернувшись, я скользнула назад для перехода в тройной Лутц¹⁵ — один из самых сложных прыжков, который, к слову, хорошо у меня получался, главным образом потому, что вращаться приходилось против часовой стрелки, а потом приземляться на правую ногу на ход назад. Это был мой любимый прыжок, хотя я понимала, что именно он повинен в болях в спине на протяжении многих лет. Мой корпус не хотел поворачиваться в нужную сторону, в отличие от остальных частей тела. Это было неудобно и тяжело, особенно когда приходилось делать заход на прыжок на скорости.

Мне не удавалось нормально приземлиться последние несколько дней, но, Алле-Гребаная-Луя, в этот раз я приземлилась так же хорошо, как и в свои лучшие годы. В этом была изюминка фигурного катания: все заключалось в мышечной памяти, и единственным способом заставить свое тело запомнить какое-либо движение — являлся повтор элемента тысячу раз. Не сотню. Тысячу. А после того, как все получалось, приходилось отрабатывать движение так, чтобы оно смотрелось легко и непринужденно, хотя все было совсем наоборот. Над тройным лутцем я трудилась вдвое больше, чем над любым другим прыжком, потому что решила, что именно он должен стать моим фирменным знаком. В хороший день у меня получался вполне приличный тройной аксель, хотя когда я только начинала тренировать его, то всегда приземлялась на четвереньки. Но «Три Эль», так мы назвали тройной Лутц между собой, был именно тем прыжком, на котором я сосредоточила всю свою энергию во времена одиночного катания. И этот прыжок являлся одним из достижений, которое никто не мог у меня отнять. Или исполнить настолько же хорошо.

Не стоило сокращать время тренировки, особенно учитывая то, что она уже была оплачена, но я собиралась обсудить соглашение с тренером Ли и решить все как можно скорее. Не хотелось потом засиживаться на работе допоздна.

Работа. Блядь.

Нужно было срочно переговорить с давним другом матери насчет моего рабочего графика. Не то, чтобы это считалось проблемой, но все же мне не хотелось вот так бросать его, после того, как я взяла на себя обязательства работать больше. Он бы понял и даже обрадовался, но все равно я бы чувствовала себя ничтожеством. К тому же мне нужны были деньги. Поэтому стоило найти решение, как осуществить и то и другое. Больше денег и меньше часов. Мне придется нелегко.

Пульс все еще зашкаливал после серии прыжков, с «Три Эль» в самом конце, которые были включены в мою повседневную тренировку, пока я скользила к выходу с катка, проезжая мимо других фигуристов на льду, и, как обычно, не обращая ни на кого внимания. Я подняла глаза, только когда добралась до ограждения с воротами, увидев Галину, склонившуюся над бортиком. Ее взгляд был устремлен на меня.

Я кивнула ей.

Через мгновение она ответила мне тем же, и на ее лице появилось странное выражение, которого прежде я никогда не видела. Женщина выглядела очень задумчивой. И даже какой-то грустной.

Хмм.

Надев чехлы на лезвия коньков и схватив бутылку воды, я спросила себя ещё раз, точно ли уверена, что соглашение с Иваном было именно тем, чего я желала. Хотелось ли мне вернуться в мир фигурного катания с партнером, который, скорее всего, ненавидел ошибки даже больше, чем я. С напарником, который не мог поговорить со мной ни минуты, не поругавшись. В мир, где люди обсуждали любую мелочь, касающуюся меня. В мир, где не было никаких гарантий, и где мне пришлось бы тренироваться еще больше, ради того, чтобы выиграть. Была ли я готова к этому?

Еще как!

Моя мать оказалась права. Хуже сожаления не было ничего. И я определенно пожалела бы, что не воспользовалась представленным шансом, даже если это означало, взвалить на свои плечи слишком большой груз — больше, чем могла выдержать.

К тому же раньше я не вела себя как тряпка. Десять лет назад, чтобы ухватиться за такую возможность, меня и просить бы не пришлось, даже если бы в взамен не было никакой отдачи. Но теперь... я точно знала, что ожоги могут оставить шрамы.

С адреналином, пульсирующим в моих венах, и все еще немного запыхавшаяся, я пробралась к той части трибун, где продолжали сидеть Иван и тренер Ли. Они даже не пытались притвориться, что не следили за мной. Последний шанс убедиться, что они знают, на что идут? Видимо так.

Мои руки не дрожали, а колени не чувствовали слабости, пока я приближалась к Лукову и Ли. Только мое дыхание было прерывистым и неспокойным, а внутри ощущалась непривычная тревога. Но я уж точно никогда и никому не призналась бы в этом.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что мы пришли взглянуть на тебя, — начала разговор тренер Ли, когда я подошла к ним, чем подтвердила мои подозрения.

Я покачала головой, взглядом ненадолго скользнув в сторону Ивана и осмотрев его спокойное, но все же самодовольное лицо, прежде чем так же быстро обратить все внимание на женщину. Я не могла все испортить, открыв рот и поссорившись с ним. До поры до времени по крайней мере.

— Вовсе нет, — ответила я ей. Мне было понятно, почему они это сделали. Я бы поступила точно так же. — Доброе утро.

Тренер Ли улыбнулась.

— Доброе утро.

Иван же не сказал ни хрена.

Ладушки. Может, он делал то же самое, что и я: держал рот на замке, чтобы мы могли пройти этап с сотрудничеством как можно более безболезненно. Это успокоило меня больше, чем хотелось бы, потому что, если Луков не вступал со мной в перебранки, то, наверное, все-таки хотел быть моим партнером.

Ладно, «хотел» являлось неверным словом. «Нуждался» гораздо больше подходило к этой ситуации.

Да пофиг.

Я не понимала в чем дело, и, честно говоря, мне было плевать. Меня волновал только новый шанс. И я не собиралась упускать его.

Встав на ноги, тренер Ли, которая оказалась на дюйм ниже меня, скрестила руки на груди и сказала то, чего я совершенно не ожидала.

— Тройной Лутц в твоем исполнении был просто великолепен. Благодаря твоему росту, скорости и технике... Я и забыла, что этот прыжок являлся твоим фирменным знаком, пока не увидела его сейчас. Серьезно, Жасмин, он идеален. Ты должна гордиться им, — ее улыбка превратилась в ухмылку. — Этот прыжок напомнил мне об Иване.

Я проигнорировала часть про Ивана и сосредоточилась на всем остальном. Да, меня переполняла гордость. Но я молчала об этом. Пришлось разучивать этот прыжок частями, чтобы он получился совершенным. Я следила за лучшими фигуристами, выполняющими Лутц, чтобы понять, как повторить его так же виртуозно. А дома часами просматривала видео со съёмками своего исполнения, чтобы выяснить, как ещё улучшить прыжок. Моя мать готова была убить меня, после того, как я заставила ее записывать одно и то же, снова и снова, в течение нескольких дней. Но как только у меня получился идеальный прыжок, мамуля попыталась присвоить всю славу себе.

— Когда ты исполняла последнюю комбинацию? Я не помню эту программу ни на одном соревновании, — задумчиво протянула тренер Ли. — Никогда не думала, что у Пола так хорошо получался «Три Эль»...

А он у него и не получался. Так что она была права. И я объяснила ей почему.

— Это из старой короткой программы, когда я ещё каталась одна, — ответила я.

Тренер Ли в неверии приподняла свои брови.

— Какая досада, — ответила она. — Надеюсь, однажды ты расскажешь мне о том, почему решила оставить одиночное катание и перейти в парное. Меня всегда съедало любопытство по этому поводу.