Некромант из криокамеры 4 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 37

Часть первая. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ЭСТЕТИКА

§ 1

Каким бы образом и при помощи каких бы средств ни относилось познание к

предметам, во всяком случае

созерцание

есть именно тот способ, каким познание непосредственно относится к ним и к

которому как к средству стремится всякое мышление. Созерцание имеет место, только если нам дается предмет; а это в свою очередь возможно, по крайней

мере для нас, людей, лишь благодаря тому, что предмет некоторым образом

воздействует на нашу душу (das Gemüt afficiere). Эта способность

(восприимчивость) получать представления тем способом, каким предметы

воздействуют на нас, называется

чувственностью.

Следовательно, посредством чувственности предметы нам

даются,

и только она доставляет нам созерцания; мыслятся

же предметы рассудком, и из рассудка возникают

понятия.

Всякое мышление, однако, должно в конце концов прямо (directe) или

косвенно (indirecte) через те или иные признаки иметь отношение к

созерцаниям, стало быть, у нас – к чувственности, потому что ни один предмет

не может быть нам дан иным способом.

Действие предмета на способность представления, поскольку мы подвергаемся

воздействию его (afficiert werden), есть

ощущение.

Те созерцания, которые относятся к предмету посредством ощущения, называются

эмпирическими.

Неопределенный предмет эмпирического созерцания называется

явлением.

То в явлении, что соответствует ощущениям, я называю его

материей,

а то, благодаря чему многообразное в явлении (das Mannigfaltige der Erscheinung) может быть упорядочено определенным образом, я называю

формой

явления. Так как то, единственно в чем ощущения могут быть упорядочены и

приведены в известную форму, само в свою очередь не может быть

ощущением, то, хотя материя всех явлений дана нам только а posteriori, форма

их целиком должна для них находиться готовой в нашей душе а priori и потому

может рассматриваться отдельно от всякого ощущения.

Я называю

чистыми

(в трансцендентальном смысле) все представления, в которых нет ничего, что

принадлежит к ощущению. Сообразно этому чистая форма чувственных

созерцаний вообще, форма, в которой созерцается при определенных

отношениях все многообразное [содержание] явлений, будет находиться в

душе а priori. Сама эта чистая форма чувственности также будет называться

чистым созерцанием.

Так, когда я отделяю от представления о теле все, что рассудок мыслит о нем, как-то: субстанцию, силу, делимость и т. п., а также все, что принадлежит в

нем к ощущению, как-то: непроницаемость, твердость, цвет и т. п., то у меня

остается от этого эмпирического созерцания еще нечто, а именно протяжение и

образ. Все это принадлежит к чистому созерцанию, которое находится в душе а

priori также и без действительного предмета чувств или ощущения, как чистая

форма чувственности.

Науку о всех априорных принципах чувственности я называю

трансцендентальной эстетикой

[31]

.

Следовательно, должна существовать наука, составляющая первую часть

трансцендентального учения о началах, в противоположность науке, содержащей принципы чистого мышления и называемой трансцендентальной

логикой.

Итак, в трансцендентальной эстетике мы прежде всего

изолируем

чувственность, отвлекая все, что мыслит при этом рассудок посредством своих

понятий, так чтобы не осталось ничего, кроме эмпирического созерцания.

Затем мы отделим еще от этого созерцания все, что принадлежит к ощущению, так чтобы осталось только чистое созерцание и одна лишь форма явлений, единственное, что может быть нам дано чувственностью а priori. При этом

исследовании обнаружится, что существуют две чистые формы чувственного

созерцания как принципы априорного знания, а именно пространство и время, рассмотрением которых мы теперь и займемся.

Глава I. О ПРОСТРАНСТВЕ

§ 2. Метафизическое истолкование этого понятия

Посредством внешнего чувства (свойства нашей души) мы представляем себе

предметы как находящиеся вне нас, и притом всегда в пространстве. В нем

определены или определимы их внешний вид, величина и отношение друг к

другу. Внутреннее чувство, посредством которого душа созерцает самое себя

или свое внутреннее состояние, не дает, правда, созерцания самой души как

объекта, однако это есть определенная форма, при которой единственно

возможно созерцание ее внутреннего состояния, так что все, что принадлежит

к внутренним определениям, представляется во временных отношениях. Вне

нас мы не можем созерцать время, точно так же как не можем созерцать

пространство внутри нас. Что же такое пространство и время? Есть ли они

действительные сущности, или они суть лишь определения или отношения

вещей, однако такие, которые сами по себе были бы присущи вещам, если бы

даже вещи и не созерцались? Или же они суть определения или отношения, присущие одной только форме созерцания и, стало быть, субъективной

природе нашей души, без которой эти предикаты не могли бы приписываться

ни одной вещи? Чтобы решить эти вопросы, истолкуем сначала понятие

пространства. Под

истолкованием

же (expositio) я разумею отчетливое (хотя и не подробное) представление о

том, что принадлежит к понятию; я называю истолкование

метафизическим,

если оно содержит то, благодаря чему понятие показывается как

данное

а priori.

1. Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта. В

самом деле, представление о пространстве должно уже заранее быть дано для того, чтобы те или иные ощущения были относимы к чему-то вне меня (т. е. к чему-то в

другом месте пространства, а не в том, где я нахожусь), а также для того, чтобы я

мог представлять себе их как находящиеся вне и подле друг друга, стало быть, не

только как различные, но и как находящиеся в различных местах. Представление о

пространстве не может быть поэтому заимствовано из отношений внешних

явлений посредством опыта: сам этот внешний опыт становится возможным

прежде всего благодаря представлению о пространстве.

2. Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе

всех внешних созерцаний. Никогда нельзя себе представить отсутствие

пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем.

Поэтому, пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а

не как зависящее от них определение; оно есть априорное представление, необходимым образом лежащее в основе внешних явлений.

3. Пространство есть не дискурсивное, или, как говорят, общее, понятие об

отношениях вещей вообще, а чистое созерцание. В самом деле, представить себе

можно только одно-единственное пространство, и если говорят о многих

пространствах, то под ними разумеют лишь части одного и того же единственного

пространства. К тому же эти части не могут предшествовать единому, всеохватывающему пространству словно его составные части (из которых можно

было бы его сложить): их можно мыслить только находящимися в нем.

Пространство в существе своем едино; многообразное в нем, а стало быть, и общее

понятие о пространствах вообще основываются исключительно на ограничениях.

Отсюда следует, что в основе всех понятий о пространстве лежит априорное (не

эмпирическое) созерцание. Точно так же все геометрические основоположения, например что в треугольнике сумма двух сторон больше третьей стороны, всегда

выводятся из созерцания, и притом а priori, с аподиктической достоверностью, а

вовсе не из общих понятий о линии и треугольнике.

4. Пространство представляется как бесконечная

данная

величина. Всякое понятие, правда, надо мыслить как представление, которое