Некромант из криокамеры 4 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 75

многообразного безразличен, т. е. если синтез может идти не только от

А

через

В, С, D

к

Е,

но и наоборот, от

Ε

к

А.

В самом деле, если бы этот синтез был последователен во времени

(начинался бы с

А

и кончался бы в

Е),

то было бы невозможно начинать схватывать в восприятии с

Ε

и идти обратно к

А,

так как

А

относилось бы к прошедшему времени и, следовательно, не могло бы

уже схватываться.

Допустим теперь, что в многообразии субстанций как явлений каждая

из них была бы совершенно изолирована, т. е. ни одна из них не

действовала бы на другие и не подвергалась бы взаимно их влиянию; в таком случае я утверждаю, что

одновременное существование

их не было бы предметом возможного восприятия и что

существование одной из них не могло бы никаким эмпирическим

синтезом приводить нас к существованию другой. В самом деле, если

бы мы вообразили, что они отделены друг от друга совершенно

пустым пространством, то восприятие, переходящее во времени от

одной из них к другой, определяло бы, правда, существование второй

из них посредством следующего восприятия, но не могло бы

различить, объективно ли следует это явление за первым явлением, или оно скорее существует с ним одновременно.

Таким образом, кроме одного лишь существования здесь должно быть

еще что-то, благодаря чему

А

определяет место

В

во времени и, наоборот,

В

определяет место

А,

так как только при этом условии упомянутые субстанции могут быть

эмпирически представлены как

существующие одновременно.

Но только то определяет место вещи во времени, что составляет

причину ее или ее определений. Следовательно, если одновременное

существование должно быть познано в каком-нибудь возможном

опыте, то всякая субстанция (так как она может быть следствием

только в отношении своих определений) должна содержать в другой

субстанции причинность тех или иных определений и вместе с тем

содержать в себе действия причинности другой субстанции, иными

словами, субстанции должны находиться в динамическом общении

(непосредственно или опосредствованно). Но для предметов опыта

необходимо все то, без чего сам опыт относительно этих предметов

был бы невозможен; отсюда следует, что все субстанции в явлении, поскольку они существуют одновременно, необходимо находятся в

полном общении взаимодействия.

Слово Gemeinschaft в немецком языке имеет двоякий смысл и может

обозначать то же, что communio, или то же, что commercium. Мы

пользуемся им здесь в последнем смысле, имея в виду динамическое

общение, без которого даже и общность места (communio spatii) никогда

нельзя было бы познать эмпирически. Из нашего опыта нетрудно понять,

что только непрерывные влияния во всех местах пространства могут

направлять наши чувства от одного предмета к другому, что свет, идущий

от небесных тел к нашим глазам, устанавливает опосредствованное

общение между ними и нами и тем самым показывает одновременное

существование их, что мы не могли бы эмпирически переменить свое

место (воспринять эту перемену), если бы материя не делала для нас

повсюду возможным восприятие нашего места, и только посредством

своего взаимного влияния материя может обнаружить свое одновременное

существование и вместе с тем (хотя только опосредствованно) сосуществование самых отдаленных предметов. Без общения всякое

восприятие (явления в пространстве) оторвано от остальных восприятий и

цепь эмпирических представлений, т. е. опыт, должна была бы при

наличии нового объекта начинаться совершенно заново, не находясь с

предыдущим опытом ни в какой связи и ни в каком временном отношении.

Я не собираюсь опровергать таким образом [существование] пустого

пространства: оно может быть повсюду там, куда не доходит восприятие и

где, следовательно, нет никакого эмпирического знания об одновременном

существовании; но в таком случае оно вовсе не объект для какого бы то ни

было нашего возможного опыта.

Следующее замечание может служить пояснением. В нашей душе все

явления как содержащиеся в возможном опыте должны находиться в

общности (communio) апперцепции, и поскольку предметы должны

представляться связанными [друг с другом] как одновременно

существующие, они должны определять друг другу место во времени и

благодаря этому составлять одно целое. Если эта субъективная общность

должна покоиться на объективном основании или относиться к явлениям

как субстанциям, то восприятие одного из явлений должно как основание

делать возможным восприятие другого явления, и наоборот, не для того, чтобы последовательность, будучи всегда схватыванием в восприятиях, приписывалась объектам, а для того, чтобы объекты могли быть

представлены как одновременно существующие. Но такое [отношение]

есть взаимное влияние, т. е. реальное общение (commercium) субстанций, без которого, следовательно, не могло бы иметь место в опыте

эмпирическое отношение одновременности. Благодаря такому общению

явления, поскольку они находятся вне друг друга и тем не менее связаны

друг с другом, образуют нечто сложное (compositum reale), и такие

сочетания возникают различным образом. Итак, три динамических

отношения, из которых возникают все остальные, суть присущность, следование и сложение.

* * *

Таковы три аналогии опыта. Они суть не что иное, как принципы

определения существования явлений во времени согласно всем трем

модусам его: согласно отношению к самому времени как величине

(величина существования, т. е. продолжительность), согласно отношению

во времени как в ряду (последовательность), наконец, согласно отношению

во времени как совокупности всякого существования (одновременность).

Это единство определения времени совершенно динамично, т. е. время

рассматривается не как то, в чем опыт непосредственно определял бы

место всякому существованию: это невозможно, так как абсолютное время

не есть предмет восприятия, который мог бы объединить явления; место

всякого явления во времени определяется тем правилом рассудка, лишь

благодаря которому существование явлений может обрести синтетическое

единство сообразно с временными отношениями, стало быть, определяется

а priori и имеет силу для всякого времени.

Под природой (в эмпирическом смысле) мы разумеем связь существования

явлений по необходимым правилам, т. е. по законам. Следовательно,

существуют определенные законы, и притом а priori, которые впервые

делают природу возможной; эмпирические законы могут существовать и

быть открыты только при помощи опыта и именно в согласии с теми

первоначальными законами, лишь благодаря которым становится

возможным сам опыт. Наши аналогии представляют, собственно, единство

природы в связи всех явлений при определенных показателях, выражающих не что иное, как отношение времени (поскольку оно

охватывает всякое существование) к единству апперцепции, которое

может иметь место только в синтезе согласно правилам. Взятые вместе, аналогии гласят: все явления заключаются и должны заключаться в единой

природе, так как без этого априорного единства не было бы возможно

никакое единство опыта, стало быть, и никакое определение предметов в

нем.

По поводу своеобразного способа доказательства, которым мы

пользовались, устанавливая эти трансцендентальные законы природы, следует сделать одно замечание, имеющее весьма важное значение

также как предписание для всякой другой попытки доказать

интеллектуальные и вместе с тем априорные синтетические