Тёмный властелин желает развлечься (СИ) - Фрост Ника - Страница 43

Аккуратно подсадив меня на скакуна, он следом взлетел в седло и приобнял меня. И мы сразу начали «взлетать». И, судя по всему, опять под «иллюзией» невидимости отправились дальше.

Разговаривать полулежа, пусть и в объятиях Мао, было крайне неудобно, ведь мы сразу помчались вперед на огромной скорости, и от ветра даже заложило уши. Поэтому я решила отложить разговор на потом. Тем более я могла всё хорошенько обдумать и подобрать нужные слова, чтобы убедить мужчину.

После того, как мы пролетели над городом, Шантаэр опустился на землю и понесся уже сам, подобно пуле. И тут у меня глаза начали слезиться, и их пришлось прикрыть. Да и смотреть на окаменевшее лицо Маору было… неприятно. Будто я действительно поступила так, как он считает.

Боль в ушах от жуткого свиста и острое отчаяние, которое поселилось в моем сердце — вот что я испытывала тогда. Да, сильнейшее отчаяние.

Когда пелена с моих глаз окончательно спала, а в мозгах прояснилось, я осознала, что мои поступки и проступки действительно можно трактовать и с точки зрения Мао. Иногда я вела себя как глупый, избалованный ребенок, который может творить и говорить всё, что ему заблагорассудится. И ничего ему за это не будет. Но я ведь совсем не такая! И никогда не была такой: избалованной и глупой! Так отчего же всё это время вела себя подобным образом? Да, конечно, я всегда была импульсивной. Возможно, несдержанной. Но я никогда никого не оскорбляла, не унижала, не была жестокой и мстительной особой. Может, я головой сильно ударилась при перемещении? Или уже тут, когда упала… или при «скрещивании» с кошкой мне достался и её интеллект. По-другому я никак не могу объяснить мои внезапно разгладившиеся извилины и ветер в голове…

Не знаю! Ещё и мысли эти настойчивые о мести… Ну что я за идиотка!

Что толку сейчас думать о том, что уже было сделано. Теперь нужно думать, как всё это исправить. Убедить Маору, что он ошибается насчет меня.

И всё время, что мы скакали без передыха по оврагам, буеракам, через леса, топи и пустыни, я напряженно думала. Но верного ответа на свои вопросы я так и не смогла найти.

Поэтому решила просто быть с мужчиной до конца честной, и всё рассказать, как есть, без утайки и преукрас.

Когда Шантаэр наконец-то остановился, и Мао, легко спрыгнув, будто мы не провели полдня безвылазно в седле, опустил и меня следом на землю. Я же в отличие от него вся затекла, и ещё после первого часа бешенной скачки мне стало дурно: меня немного укачало.

Но я тогда ни словом об этом не обмолвилась. И, когда я разминалась, морщась от режущих и колющих болей во всем теле, точно древняя старушка, а мужчина, которому было практически тысяча лет или больше, непринужденно потягивался и широко зевал, тоже не пискнула.

В общем, пока я там ползала по траве и желала спокойно развалиться на части, Маору успел поставить свою палатку и, всё так же не сказав мне ни слова, скрылся внутри нее. Ну а я, мельком оглядев шикарные, экзотические виды — мы остановились рядом с шикарным пляжем, решила, что сейчас самое время нам поговорить, и побежала следом за ним.

Забежала-то внутрь я с решимостью в мыслях и помыслах, но, когда Мао, стоило мне только войти, смерил меня тяжелым взглядом, всю эту самую решимость в миг и сдуло. Вот только отступать было нельзя…

Не помню точно, что я тогда, сбиваясь через слово, бормотала, но… мужчина всё это время отстраненно, словно сквозь, молча на меня смотрел. Сидел в кресле, сложив руки на груди, и смотрел. Не споря, не перебивая. Вообще никак не реагируя на мой монолог!

Казалось, что он даже не моргает. А когда я надолго замолчала, пытаясь собраться с мыслями, он лишь произнес: «Мы уже совсем рядом, но отложим долгожданную встречу до завтрашнего утра. Мне надо восстановить силы и кое-что сделать. Так что сейчас поедим, и я лягу спать. Хочешь — ложись рядом. Хочешь — гуляй. Но не отходи далеко. Шантаэр присмотрит за тобой».

И, «поставив» перед собой стол со снедью, он сделал приглашающий жест и взял столовые приборы в руки. Перед тем как начать есть самому, он нарезал мне мяса на порционные куски и сложил их в удобную мисочку, чтобы я смогла есть самостоятельно.

Всё бы ничего, казалось, что убивать никто меня не собирается, мстить — тоже.

Наоборот, Маору был вежлив и заботлив. Вот только его холодность, его отстраненность и, как ни странно, эта его забота обо мне беспомощной ранили тогда так сильно, что хотелось завыть от боли, разрыдаться от тоски, ощутив в тот момент в полной мере своё одиночество.

До этого Мао всегда словно стоял незримой тенью за мной. Я могла рассчитывать на него, на абсолютно незнакомого мужчину, который был так добр ко мне.

В целом, он ни словом, ни делом, ни как-либо ещё не стал относиться ко мне хуже, но не был тем Мао, к которому я за столь короткий срок успела привыкнуть. Он внезапно стал чужим.

Стоило мне только влюбиться, и так всё вдруг обернулось. Видимо, это мне наказание свыше за мои слова и мысли.

Доев, я поблагодарила мужчину и, понурив голову, поплелась на улицу: находиться сейчас рядом с ним было выше моих сил. Я столько всего сказала, я пыталась ему всё объяснить… Но он ничего не сказал. Наверное, ему было всё равно.

И, вот, уже поздний вечер, вокруг темно — на небе яркая россыпь звезд и яркий желтый кругляшок «луны». Тихо шуршат волны по песку. Вдали раздаются мелодичные трели птиц.

А вместо умиротворения от окружающего меня великолепия внутри сначала царил ураган из различных чувств. Мне казалось, что он ко мне несправедлив, но, подумав лучше, поняла — справедлив. Он ведь говорил, что нужно научиться думать, прежде чем говорю. А мне всё как об стенку горох было в тот момент. Кроме себя любимой я ни о чем и не думала. Вот и пожинаю теперь плоды. Потом на смену урагану пришли опять пустота и отчаяние… Но их я быстро вытравила. Пусть сейчас ему и не доказать что-то. Пусть пока думает, что я пользовалась его добротой. Раз мне словами не удалось переубедить его, я докажу это делом, поступками, и верну его расположение.

Я не отступлюсь. И не потому, что я влюбилась в него как кошка и хотела, чтобы он тоже стал испытывать ответные чувства ко мне. Просто он достоин этого — хорошего и справедливого отношения к себе, он достоин, чтобы рядом с ним был верный соратник. Он столько лет был одинок, его единственного друга убили… Я попробую её заменить, пусть и стану только другом. Я постараюсь, хотя бы на тот период, пока мы будем вместе… Ведь мне всё равно придется вернуться домой к маме. Мне необходимо заслужить возвращение.

Только я не буду выслуживаться ради этого. Не буду лицемерить. Потому что… Пускай для других он и злодей, Темный Повелитель, а для меня — удивительный мужчина.

Поднявшись, я кое-как отряхнулась от прилипшего к шубке песка и пошла в шатер. Мне тоже надо выспаться. Я более не должна быть обузой ему, и надо постараться по мере сил и возможностей ему помогать. Пускай и драться я не умею, но я в данный момент всё равно достаточно серьезный противник: большая кошка, у которой есть длинные бритвенно-острые когти и клыки.

Зайдя внутрь, я вытерла лапки о ковер, немного помявшись, всё-таки забралась на кровать и, наплевав на всё, улеглась Мао под бок. Свернувшись клубочком и уткнувшись носиком в его плечо, я, прошептав: «Прости», наслаждаясь его неповторимым запахом, беспокойно задремала…

«Я не сержусь… — донесся до меня знакомый голос откуда-то из мрака. — Просто мне нужно было время кое о чём подумать…»

Услышав это, пусть и во сне, у меня словно камень с души свалился, внутри сразу потеплело, а снаружи меня как будто окутало что-то незримое, но стало так приятно, что беспокойная дрема практически сразу сменилась крепким и спокойным сном…

И, видимо, так меня та фраза, услышанная во сне якобы от Мао, успокоила меня, что я, кроме того, что крепко спала всю ночь, так я ещё и проснулась полностью выспавшаяся и отдохнувшая, в прекрасном расположении духа. И это при том, что проснулась я не просто так сама, а опять от того, что мне было просто невыносимо жарко.