Нова Проспект (СИ) - "J.C.Elliot" - Страница 48

— What does it truly mean — to be human? What does it truly mean — to know the good from bad, the natural from unnatural, truth from lies? (Что это значит — быть человеком? Что это значит — отличать добро от зла, естественное от неестественного, правду от лжи?)

Зияющее в воздухе отверстие сомкнулось с оглушительным грохотом, и Эредин рухнул на спину. Уверенная речь тут же оборвалась. Он услышал истошные крики, и из последних сил поднялся на локтях, захлебнувшись в кровавом кашле.

Мужчина в очках отшатнулся от них, как от внезапно ударившей слишком близко молнии, спрятавшись в плотном кольце вооруженной до зубов охраны. Уильям Таггарт. Секундная стрелка висевших над сценой часов остановилась.

Десятки дул смотрели прямо на них. Эредин старался не шелохнуться, судорожно вдыхая запах поднявшейся пыли.

Дейдра распласталась справа от него, у самых подмостков невысокой сцены. Такая телепортация должна была отнять у нее все силы. Изорванное, все в бурых пятнах платье, из уголка нижней губы текла маленькая струйка крови. Она чуть не отдала за него собственную жизнь.

Под ними была та самая сцена, что он видел на экране.

Не меньше тысячи dh’oine смотрели на них снизу вверх. Толпа, отпрянувшая при первом оглушительном хлопке, теперь сомкнулась вокруг них плотным кольцом. Многие из них размахивали плакатами, и в глазах Эредина пестрело от разноцветных одежд с кричащими надписями.

STOP THE NEUROPOZYNE CARTEL (ОСТАНОВИТЕ НЕЙРОПОЗИНОВЫЙ КАРТЕЛЬ)

TAI YONG MEDICAL ARE FASCISTS (ТАЙ ЮН — ФАШИСТЫ)

LET US BE HUMAN (ДАЙТЕ НАМ БЫТЬ ЛЮДЬМИ)

Короткие яркие вспышки мелькали перед глазами, сопровождаемые методичным щелканьем. Охрана разделилась на две части — одни пытались заслонить собой Таггарта, другие медленно подходили к ним, не опуская оружия.

— Сall the ambulance for God’s sake! (Да вызовите вы скорую, ради Бога!) - окликнул охранника Таггарт. В жизни он оказался старше своего портрета, почти у самого заката своей короткой жизни, — Can’t you see they are wounded? (Ты не видишь, что они ранены?)

Его голос разлетелся по сцене, ударив в толпу: акустика здесь была превосходная. Эредин никогда не слышал, чтобы разом кричали столько голосов.

С межпространственным воем рядом с ними открылся еще один портал.

***

Эредин поднялся на кровати, судорожно глотая воздух, словно приведенный в чувство резким ударом.

Где он?! Что случилось со всадниками?!

Он лежал, распластавшись на непривычно удобной больничной койке. Палата была залита ярким солнечным светом, а за окном виднелось лазурное озеро, отполированное как сапфир, словно с пейзажа какой-то сказочной пряничной страны.

Механический уборщик передвигался по паркету бесшумными зигзагообразными движениями.

Все в том же мире.

Пахнущие свежим хлопком накрахмаленные простыни заскрипели, когда он поднялся на локтях и сдернул покрывало. Весь торс был крепко перевязан бинтами, но больше движений ничего не сковывало — ни путы, ни другие человеческие уловки. Боли он не чувствовал, только леденящую оторопь во всем теле.

Какого дьявола?

Без стука в палату вошла приземистая и широкобедрая медсестра в высоком колпаке и снежно-белом халате, с убранными в тугой хвост пшеничными волосами. Эредин выпрямился, уперевшись руками в больничную койку.

— Ой, не вставайте, — произнесла она на всеобщем и улыбнулась широкой и глуповатой улыбкой, — отдыхайте, отдыхайте. Доктор скоро подойдет, господин Бреакк Глас.

— Где я? — спросил Эредин. — Где мои всадники?

— Клиника Ля Коллин, — мягко ответила она. — Женева. Ваши спутники в других палатах.

Эредин с трудом сосредоточился, пытаясь отыскать в пространстве следы присутствия Карантира и Дейдры. Да, она не лжет.

Она не лжет?..

— И чьей милостью? — выдохнул Эредин.

— Мы никогда, — строго ответила медсестра, — не оставляем раненых истекать кровью на улицах, господин Бреакк Глас. Это бесчеловечно. Но, думаю, вам стоит поблагодарить Фронт Защиты Человечества.

Фронт… Защиты… Человечества? Эредин терялся в догадках, смеется ли она над ним.

— Может быть, вы хотите что-нибудь почитать? — прервала она затянувшуюся паузу. — Включить телевизор?

— Прошу прощения?

Она сочувственно улыбнулась и нажала на кнопку рядом с кроватью. Черный экран мгновенно зажегся.

— Господин Бреакк Глас… — сказала она перед тем, как покинуть палату. — То, что сделали Тай Юн — чудовищно. Пожалуйста, не думайте о всех людях так плохо.

Будто бы он попал на представление какой-то комедии, где актеры не переигрывают только самую малость.

— Не беспокойтесь, — натянуто улыбнулся Эредин. — Ни в коем случае.

Медсестра слегка поежилась от его улыбки, как и большинство людей, впервые увидевших эльфов.

«Мое имя — Дейдра Сеабагар», — сказал телевизор. Эредин в недоверии поднял глаза.

«Я приветствую вас от имени народа Aen Elle, — продолжила миниатюрная копия Дейдры. — Мы пришли, чтобы предупредить вас о грядущей опасности… К сожалению, слишком поздно, — Дейдра выдержала драматическую паузу, прежде чем продолжить: — Три дня нас пытали, уродовали и насиловали люди, называющие себя гильдией Тай Юн Медикал».

Что… она… несет?..

Экран показал толпу, по которой пронесся идеально отрепетированный вой. Ругань смешалась с криками, кто-то грозил кулаком, кто-то пытался уйти прочь, кто-то смотрел на сцену с отсутствующим взглядом, матери закрывали детям глаза и уши.

Даже разорванный верх платья был с расчетливостью уложен так, чтобы лишь самую малость обнажать полукруг груди. Эредин не знал, то ли восхищаться, то ли ужасаться женским притворством. Дейдра била по той тонкой струне, что отзывалась в мужской душе при виде несправедливо поруганной, если она поругана не им, прекрасной девы.

Любой бы, кто осмелился провернуть такой фокус с Дейдрой, немедленно бы лишился детородных органов, но в это было трудно поверить, глядя в бездонные серые глаза и трепещущие губы, на нежную алебастровую кожу, перемазанную кровью — по всей видимости, его собственной.

«Но ужас, который мы пережили — ничто, — продолжала Дейдра, — по сравнению с ужасом, который вам предстоит».

Эредин думал, что за триста долгих лет жизни его уже ничем не удивить, но он глубоко ошибался.

Стоявший позади Дейдры Карантир ничуть не портил, а скорее оттенял картину своей безжизненной механической рукой и больничным одеянием. Он выглядел как сбежавший, впервые за долгое время увидевший солнце, узник. Седовласый мужчина в очках на заднем плане то и дело поправлял очки, переводя взгляд то на Карантира, то на Дейдру, и светился праведным возмущением.

«Мы пришли предупредить вас… Но если предупреждать уже поздно, сделаем все, чтобы спасти».

Высшие силы, Дейдра, поаккуратнее с обещаниями! Тонко выточенное лицо Дейдры сменилось на одутловатое лицо человеческой женщины.

«Весь мир шокирован выступлением женщины, называющей себя Дейдрой Сеабагар, — четко выговаривая каждое слово, сказала женщина в черном костюме и с коротко стриженными волосами, — Парадокс Ферми разрешился сегодня утром, когда появившиеся из ниоткуда остроухие создания прервали выступление Уильяма Таггарта в Женеве. Их нечеловеческая природа уже была подтверждена сотрудниками местного научно-медицинского центра».

Картинки на экране дергались, словно в истерике: Дейдра, Карантир, затопленный и разрушенный город, его собственное неподвижное тело, Уильям Таггарт, бушующая толпа, и дерганные линии, стремящиеся вниз.

«Я напоминаю нашим зрителям, что обвинение Тай Юн Медикалз все ещё остаётся лишь обвинением. Но, вкупе с обрушением второго уровня Хэнша, оно привело к падению курса акций корпорации на девяносто процентов. Тай Юн Медикал, уже в прошлом являясь компанией с наибольшей рыночной капитализацией, за один час вышла из ряда ведущих финансовых индексов».

Услышав слишком много незнакомых терминов, Эредин нажал на кнопку выключения и откинулся на кровати, пытаясь переварить услышанное.