Нова Проспект (СИ) - "J.C.Elliot" - Страница 47

— Каким образом?

«Solve et Coagula, древнейший из алхимических принципов. Primo, разъедини: семя от отца, овоцит от матери. Secundo, соедини: в любом подходящем сосуде».

Мысль отделить дар от сосуда ему импонировала, но сказанное смутно напоминало лабораторные изыски Аваллак’ха, которые ничем, кроме создания искореженных и нежизнеспособных созданий, не завершались.

— Разве это не нарушает таинство Природы? — задумался Эредин.

«C каких пор обрюхатить dh’oine теперь стало великим таинством?» — хмыкнул Карантир, откинув волосы с остроконечного уха и наклонив голову.

— Давай не будем опускаться до вульгарности, — поморщился Эредин.

Карантир наклонил голову в знак извинения.

«Мне ведомо, что тебе противны искусственные методы, но… Поверь мне, это лучший способ сохранить Старшую Кровь, не прибегая к помощи человеческой утробы».

Согласится ли Эльтара понести подобное дитя? В ней всегда горело желание стать матерью, хотя надежда и таяла с каждым десятилетием. Нет, перспектива носить в себе отчасти человеческую кровь, пусть и в примеси со Старшей, ее мало обрадует, но так уж распорядилась Природа, что женщины любят все, что выросло в их утробе. Да, это будет отличным подарком по возвращении.

— Делай, что должен, — разрешил Эредин.

Карантир кивнул.

***

Даже после успешного завершения операции, Эредин не собирался убивать Zireael. По крайней мере, пока она не попытается сбежать или еще раз поднять на него оружие.

Убедить ее, что такие авантюры заканчиваются только смертями, уже не представлялось ему возможным — как верно подметила Дейдра, легче обезьяну научить играть на лютне. Впрочем, за пару сотен лет на Тир на Лиа и обезьянка заиграет — если не от безысходности, то под влиянием окружения.

Обратить людей в услужение как раз и заняло пару веков. Описанию этого процесса ведуны посвятили не менее сотни томов с педантично расписанными указаниями по селекции. Если верить официальной летописи, то евгеника была тут ни при чем, и люди сами предпочли преклонить колено перед расой, что культурно превосходила их в десятки раз.

Существует множество способов рассказать одну и ту же историю.

Эредин вышагивал по мраморному полу, раздумывая, как без лишних рисков доказать Андрею, что Чжао Юнь Чжу еще жива. Когда они покинут здание, оставив dh’oine в капкане…

Его мысли прервал раздавшийся где-то совсем рядом взрыв. Недостаточно мощный для штурма, но достаточно сильный, чтобы оказаться случайным. Чувствуя, как к вискам приливает кровь, он бросился на звук. Устремился прямо в облако вонючего дыма — стены еще гудели после взрыва.

Прорвавшись сквозь едкую дымовую завесу, прикрыв рот и нос ладонью, Эредин увидел на уже не такой белоснежной плитке то, что осталось от тела одного из самых юных — не больше семидесяти лет от роду — магов. То, что его убило, он пытался поднять с пола, судя по развороченному торсу и оторванным рукам. Смерть была мгновенной.

Кто… Посмел?!..

В комнате не было следов ни Zireael, ни Чжао.

Эредин сделал глубокий вздох, несмотря на едкий дым.

О, нет… Ей больше не суждено увидеть огни Тир на Лиа. Zireael не может быть слишком далеко — в воздухе еще остались следы Старшей Крови. Она не может быть слишком далеко… Эредин закрыл глаза и до побелевших костяшек сжал эфес меча.

И ступил прямо в капкан.

Сначала он увидел ее: блестящие зеленые глаза и прилипшие ко лбу пепельные волосы. А вот того, кто стоял за ней, Эредин разглядел двумя фатальными мгновениями позже.

Поднимая руку, чтобы заслониться от удара, он уже понимал, что опоздал. Красная дымка затуманила глаза, он почувствовал, как свинцовый шарик проходит сквозь грудь. Чжао хрипло закричала что-то нечленораздельное.

Боль пришла не сразу, но когда он ее ощутил, она заполонила собой все сознание.

Он еще успел почувствовать, как тонкая девичья рука с недевичьей яростью вырвала из его немеющих пальцев меч. Zireael взглянула на него обезумевшими от ненависти глазами, но Эредин напрасно ожидал удара. Она развернулась в коротком финте, замахнувшись на того, кому этому удар был сродни комариному укусу. Порез оставил после себя бескровную линию, будто бы ножом вспороли холст.

Намир сказал ей что-то угрожающе ласковым тоном, и Zireael приняла единственное правильное решение — бежать.

Эредин лежал на правом боку, чувствуя, как между пальцев струится кровь, и наблюдал за тем, как Zireael налетела на обитую зеленой парчой кушетку, едва не поскользнувшись, и растворилась в воздухе. Намир приложил два пальца к уху.

«HAWK DOWN BLUE RED COMMENCE», — прозвучал на все здание многократно усиленный голос.

Быстроту движения, с которым Намир бросился за Zireael, различить даже эльфскому глазу было не под силу, особенно когда все перед глазами расплывалось.

Нужно оставаться в сознании. Нужно любой ценой… Эредин опустил взгляд: на груди слева красовалась багровая рана, которая делала его похожим на продырявленный сосуд.

«Либо легкое, либо сердце, — отстраненно подумал Эредин, — я истекаю кровью. Сколько это займет, если до меня не успеют добраться Карантир или Дейдра? Полчаса?».

Человек от такой раны был бы уже мертв. Но вскоре и его глаза стали закрываться. Эредин из последних сил цеплялся за ускользающее сознание, за звуки, за тихую музыку, но она смолкла, и вместо нее раздался неестественно бодрый голос.

….“Far away from the Asian havoc, Francois Lambert today with you on a sunny Saturday morning in Geneva! William Taggart today with his lecture «On being Human»… (Вдалеке от азиатского хаоса, с вами сегодня Франсуа Ламберт этим утренним солнечным женевским утром. Уильям Таггарт сегодня со своей лекцией «Быть человеком»).

«ЭРЕДИН, ЭРЕДИН, ЭРЕДИН» — повторял женский голос. То ли ему чудилось, то ли он действительно слышал крики, грохот и выстрелы. Где-то снаружи и слева до него донеслось шипение и вызывающее неприятные ассоциации царапанье по камню. К гнилостной вони примешался острый запах серы и извести.

«Они чуют кровь, — подумал Эредин, и под «они» в его сознании появлялись образы один хуже другого, — как и наши гончие».

Послышался звук разбитого стекла; ледяной ветер ворвался в комнату, словно дым. Эредин то открывал, то закрывал глаза, и каждый раз не знал, видит ли он перед собой явь или видения. Он слышал, как воздух пронзал ужасный вопль, словно какая-то ночная птица ринулась вниз за добычей. Он видел, как Дейдра выкрикнула заклинание, отчаянно жестикулируя. От сконцентрированной магической энергии воздух заискрился.

Он был не в силах повернуться, чтобы увидеть, против кого сражалась Дейдра. Судя по искаженному ужасом лицу Чжао, с самой смертью. Женщина пыталась отползти назад, к настенному экрану, на котором беззвучно двигал губами тот самый мужчина с памфлета.

Воздух разрезал свист перепончатых крыльев, и крылатая бестия ринулась на Дейдру, словно стрела, пущенная из арбалета. Упав на спину, чародейка резко вскинула руку, растопырив пальцы в сотворении магического заклинания. Ледяная стрела сбила существо, и оно с шипением врезалось прямо в изображение переполненной людьми площади.

Чжао закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от града осколков. Тварь, упавшая рядом с ней, все еще трепетала крыльями, как та летающая машина, и ощерила не меньше трех рядов острых, как клинки, зубов.

Дейдра подскочила к Эредину, но дрожащие руки предали ее, и небрежно брошенное лечебное заклинание вызвало только еще большую боль. До крови закусив губу, она прошептала про себя знакомое Эредину название. Повторила громче, телепатически — так, что любой восприимчивый к магии услышал бы ее за сотни верст.

Женева.

Последнее, что он помнил, были вцепившиеся в него длинные женские пальцы, унизанные перстнями в изумрудах, и переливающееся зарево портала.

Резкий запах озона.

И.

Белый.

Свет.

***

Эредину казалось, что он падает сквозь портал целую вечность. И эту вечность сопровождал вкрадчивый мужской голос, что-то вещавший ему на незнакомом языке.