Пустоцвет (СИ) - Зика Натаэль - Страница 49

— Хорошо, я сделаю, как вы советуете, — согласился Дмитрий.

Он ничего не мог с собой поделать.

Три дня подряд приезжал к зданию Квадро, дожидался, когда Мария выйдет, а потом, как бы, случайно, перехватывал ее по пути к остановке.

— У меня работа неподалёку, как раз в это время я тоже заканчиваю и еду домой, — объяснял он Маше. — Почему бы не подвезти, если мне по пути?

«По пути — три раза ха-ха! Слышал бы Юрка!»

Чтобы подвезти Марию, он делал крюк в половину города, но Маше этого знать не полагалось.

Наверное, женщина понимала, что он не просто так «мимо проезжал», но вела себя, как ни в чём не бывало. Никаких авансов и надежд не давала — ровное, абсолютно дружеское общение.

В пятницу Георгий маялся с трех часов пополудни, уговаривая себя, что сегодня он не поедет, задержится на работе. Но воображение подкидывало картинки, как беременная Мария, утопая в снежно-водяной каше, покрывавшей тротуары, пробирается до остановки, а потом стоит, мерзнет, ожидая троллейбуса. И полыхнул злостью, вспомнив, как недавно женщина поделилась, что при разводе супруг выделил ей машину, но она оказалась не на ходу. Заниматься транспортом ей некогда, так и стоит на стоянке. Продать, что ли, а то только за место платишь, пользоваться же не получается, мотор толком, не заводится, чихает и глохнет. Но за неисправную машину, еще и российского производства и не новую дадут совсем мало.

Совет мужчины отогнать автомобиль на станцию ТО, разобраться, в чем причина, Мария восприняла без энтузиазма.

— Некогда, да и денег жалко. Сначала квартиру куплю, потом машиной займусь, — ответила Маша и продолжила добираться на работу на общественном транспорте.

Ясно — надо самому браться. Кстати и праздник на носу — будет подарок. Только, ключи же нужны, техпаспорт?

За этим — к Надежде Львовне.

Женщина открыла дверь и не удивилась, обнаружив за ней взъерошенного Корнева.

— Долго же ты шел, — упрекнула она Гошу.

— Долго? — удивленно переспросил мужчина. — Не понимаю.

— Раздевайся, проходи на кухню, почаевничаем, — махнула рукой учительница.

— Да я, собственно, по делу. Ну и — посоветоваться, конечно. Времени не много, чаи распивать, — замялся Георгий.

— Проходи, говорю. Полчаса погоды не сделают. Чай у меня хороший, а к нему печенье найдется. Руки мыл? — строгий взгляд, и Гоша, смутившись, развернулся на полдороге, толкнув дверь в ванную.

— Слушаю, — Надежда Львовна поставила перед бывшим учеником чашку, придвинула сухарницу с печеньем, сахарницу и розетку с вареньем.

— Такое дело… Не знаю, как начать…

— С начала, Егор. И не мямли, не к лицу. Четко, твердо, по существу!

— Я хочу отремонтировать машину Марии, — выпалил Корнев и замер, ожидая реакции учительницы.

— Хорошее дело, — осторожно заметила она. — И в чем проблема?

— В Маше. То есть, в Марии. Я хочу сделать ей сюрприз. К празднику. Нужны ключи и техпаспорт. Еще — квитанция со стоянки, без нее не отдадут машину.

— Ага, — женщина на секунду задумалась. — Сейчас Маше позвоню. Не прыгай, не выдам!

Георгий опустился обратно на стул и вцепился в чашку с чаем, ожидая, чем все завершится.

— Маша, у меня вопрос, — бодро начала хозяйка, — где у тебя ключи от машины и документы на нее? Нет, не покупатель. Один мой ученик может посмотреть, что с автомобилем, но для этого ему нужно отвезти его на станцию. Бесплатно, Маша! Нет, не придумываю. Думаю, за пару дней управится. Хорошо.

Георгий замер.

— Все в порядке, сейчас принесу, — учительница скрылась в комнатах. — Вот, держи.

— Я сюрприз хотел, а так она будет ждать, — вздохнул мужчина.

— Дурак ты, Гоша, хоть и умный! — беззлобно ответила женщина. — Забрать, ничего не спросив, нельзя. Это чужая вещь, а ну, как хватится Мария, как мы выглядеть будем? Я — по комнате и ее вещам шарила, ты — увез. Для милиции, считай, украли.

— Полиции, — машинально поправил Корнев. — Нет уже милиции.

— От перестановки слагаемых сумма не меняется, — отмахнулась Надежда Львовна. — Сюрприз и будет, когда ты преподнесешь Машеньке исправленную машину. Не дело ей по троллейбусам толкаться, в её-то положении.

Георгий вытаращил глаза — Мария же говорила, что просила не разглашать, а учительница всё выдала, она же не знает, что он уже в курсе!

— Ох, Гоша, как же с вами сложно, — вздохнула женщина. — Я знаю, что Мария тебе открылась, поэтому не имеет смысла нам друг перед другом партизан изображать. Другим не выдам, не бойся.

— Маша сказала, что я знаю? — решил уточнить мужчина.

— Нет, слышала, как вы тут провожались, — невозмутимо ответила учительница. — Сначала, конечно, хотела выйти, вдруг, помощь нужна, но слышу, Мария в порядке. Думаю, чего вмешиваться? Взрослые люди, сами разберутся.

— Э-э…

— Всё? Держи ключи, до праздника три дня, считая сегодняшний. Успеете?

— Постараюсь.

— Тогда не задерживаю, если, конечно, ты мне больше ничего сказать не хочешь.

— А-а… Ну… Такое дело…

— Георгий! По существу, без слов-паразитов!

— Мне нравится Маша, — сказал, как в ледяной душ с солнцепёка, и даже дыхание задержал.

— Это я давно вижу, — ответила женщина. — Дальше?

— Я хочу за ней ухаживать. Собирался. Даже, начал. Но тут известие о беременности. И… вы не подумайте, я не испугался. Вернее, испугался, но не в том смысле. Я не знаю, как ухаживать за беременными женщинами, и не уверен, что смогу полюбить ребенка, принять его, как своего, — выпалил Корнев и опустил голову, уткнувшись взглядом в чашку с чаем.

— Беременная женщина — не другой вид, такая же женщина, только более ранимая, — пожала плечами учительница. — Тут вопрос — зачем ты хочешь за ней ухаживать? С какой целью?

— Она мне нравится. Очень. Я хотел бы стать ее молодым человеком, а в дальнейшем, вполне возможно — супругом.

— Это серьезно, — кивнула Надежда Львовна. — Только не забывай, что Маша только-только ноги унесла из одного брака. У нее еще посттравматический синдром после развода, плюс долгожданный ребенок. Полагаю, она и слышать не захочет ни о каких отношениях.

— Что же мне делать? — сник Корнев.

— Если ты тверд в намерениях, если и вправду хочешь завоевать Марию, то не соблазняй ее, как женщину. Не клейся, как вы, мужики, умеете. Стань для нее незаменимым другом, надежной опорой. Таким, чтобы она, если у нее кран сорвет или кто-то под дверью подозрительный ходит, тебе в три часа ночи могла позвонить. Не потому что ей больше некому позвонить, а потому, что доверяет тебе, уверена — ты поможешь. А с ребенком все просто — если полюбишь мать, то полюбишь и ее ребенка. Тем более, если всю беременность Марии ты будешь с ней рядом. Будешь видеть, как растет живот, если она позволит — почувствуешь ладонью шевеления малыша. В общем, направление я тебе обрисовала, дальше дело за тобой.

— Есть еще одна проблема, о которой никто, кроме меня, не знает.

— Слушаю.

— Всё так сложно, — пробормотал мужчина. — Понимаете, в новогоднюю ночь я отвозил домой Юрку. Тот накануне расстался со своей девушкой, с горя напился, в общем, ехал в виде багажа. Дорога пустынная, все оливье едят и Иронию судьбы смотрят. Вдруг, откуда ни возьмись, прямо под колеса шагнула девушка. Ехал я медленно, затормозить успел, едва задев незнакомку, но та сразу упала. Я перепугался, выскочил, подхватил — а она оказалась настолько пьяна, что почти ничего не соображала. Пожаловалась, что муж ушел к другой, сообщила, что все мужики — козлы, а она — Маша. И отключилась. Что делать дальше, я не знал. Оставить тут? Но не лето. Других людей не видать, некому перепоручить. Загрузил второе тело в салон и отвез обоих к брату на квартиру. Поднял, разнес по комнатам, и вернулся в компанию, где мы отмечали праздник. Поздним утром, возвращаясь с празднования, заехал посмотреть, очнулись ли, и обнаружил Юрку в комнате, где оставлял девушку. Одного. Совершенно голого.

Надежда Львовна слушала, не перебивая.