Пустоцвет (СИ) - Зика Натаэль - Страница 63

— ?? Брат, ты меня пугаешь. Поясни, что я только что услышал? Где это ты умудрился пальчики с ротиком рассмотреть?

— На УЗИ. Мы вместе в кабинете гинеколога были.

— А, понял. Значит, нет никаких препятствий. Короче, Гоша, букет в зубы, кольцо в руку и на выход! Так и быть, до дома я тебя довезу, пользуйся, пока я добрый. Что стоим, кого ждем? Быстро одевайся или ты предложение делать в футболке и трусах собираешься?

И Егор, как под гипнозом, пошел одеваться. Потом спохватился, снял всё, что успел натянуть и рванул в ванную.

Через полчаса оба мужчины вышли к автомобилю.

Георгий был серьезен и выглядел торжественно — в строгом костюме, с охапкой цветов на сгибе локтя одной руки, судорожно сжимая в другой бархатную коробочку.

Майское утро брызгало в глаза солнцем, радовало яркой зеленью новой листвы, синим, чисто вымытым небом и особенной свежестью, присущей только весне.

Юрий поглядывал на ушедшего в себя брата, в глубине души переживая за него — вдруг, Мария на самом деле Гоше откажет? Да, нет, он не может настолько ошибаться! Видно же, что эта парочка неравнодушна друг к другу, просто, никак не решатся объясниться. Всё будет хорошо, он уверен!

Новая жизнь Маше всё больше и больше нравилась.

Чистая квартирка, удобное рабочее место, работа, которая приносила не только деньги, но и удовольствие, хорошие друзья и поддержка родных — что еще нужно для счастья? И да, главное — ее ребенок.

Дмитрий, слава богу, отстал, видно жена взяла его в ежовые рукавицы. Оно и немудрено — у них семья, дети. В любом случае, Маша вздохнула с облегчением — на глаза не попадается, не звонит.

Работать на дому оказалось удобно. Маша успевала сделать больше, при этом, меньше уставала. И время экономилось. Она не сидела восемь часов подряд, прерывалась на домашние дела, прогулки и отдых. Могла сесть за компьютер с самого утра, а потом прерваться и вернуться к работе уже вечером.

Погода баловала, поэтому Мария старалась больше гулять, благо, совсем рядом с домом, буквально через квартал, начинался городской парк.

По утрам там собирались мамочки с колясками и детками постарше. Пестрая, голосистая стайка разновозрастных ребятишек весело проводила время на детских площадках парка, мамы качали коляски с грудничками и делились друг с другом успехами детей.

Маша смотрела на броуновское движение на горках, качельках, в песочнице и представляла, как следующей весной сама будет ходить сюда с дочкой.

Временами в парке появлялись и папы. Иногда, сразу вместе с мамой и ребенком, иногда отец приходил позже и или сразу забирал семью или какое-то время ждал, пока ребенок наиграется.

Дети всегда так радовались отцам!

Маша смотрела на это со щемящим сердцем — а у ее дочки папы не будет. Как она объяснит ребенку, почему его нет? И Егор перестал заходить…

Нет, звонит он регулярно, узнает, как дела, не надо ли чего, но сам не заезжает. А она… привыкла и привязалась.

Глупая, глупая Машка, кому ты нужна? С ребенком? Еще и такому мужчине. Да он пальцем поманит — любая побежит, роняя туфли.

Но, ведь, ухаживал же он за ней, за Марией? И те эмоции, в кабинете УЗИ — их не сыграешь, они были искренними!

Ухаживал, да. Но потом или надоело, или передумал. Вторую неделю глаз не показывает. Испугался ребенка? Конечно, замуж он её звать и не собирался, но она уже и на просто отношения была бы согласна.

Егор — необыкновенный. Добрый, надежный, настоящий. Пусть у них нет будущего, но ей так хотелось урвать немножко женского счастья. Ждала, что он проявит настойчивость, обозначит свои намерения, а мужчина взял и пропал. Только голос в телефоне — всё, что ей осталось.

Правильно, у неё скоро живот полезет, какой ему от нее прок?

Мария вернулась с ранней прогулки, поставила чайник, отправилась в комнату переодеваться.

Звонок в дверь раздался, когда она завязывала поясок халатика.

Кто это мог быть?

Настороженно прислушиваясь, подошла к двери, заглянула в глазок — Егор!

Черт, а она — в халате! Он новый, симпатичный, но — халат же!

Метнулась в комнату, тут же назад — он стоит, ждет!

Дрожащими руками открыла замки, распахнула створку.

— Гоша…

Невообразимо красивый Георгий, с охапкой красных роз в руках, окинул её жадным взглядом, с трудом сглотнул и хрипло пробормотал:

— Маша, я… Можно войти?

Молча, она посторонилась, пропуская его в прихожую. Горло перехватило.

Цветы? Кому? Ей???

Мужчина шагнул внутрь.

— Это тебе.

Неловкими руками Мария попыталась взять букет, не удержала, и розы, ничем не скрепленные, каскадом посыпались к ее ногам.

Охнув, женщина наклонилась за цветами, мужчина сделал то же самое, их руки столкнулись, испуганно взметнулся взгляд Маши, встретился с глазами Егора… И время остановилось.

С тихим шелестом розы скользили по халату, укладываясь у ног, их никто не замечал. Мужчина и женщина держались за руки, не отрывая взгляда друг от друга. Мир сузился до крохотного пространства прихожей.

— Маша… Мария… Ты станешь моей женой?

Сердце замерло, пропустило один удар, а потом пустилось вскачь. Ребенок мягко перевернулся, стукнул раз, другой и взбрыкнул обеими ногами одновременно.

Она не ослышалась?

— Егор…

— Я понимаю, что всё делаю не так, не вовремя и неправильно, — торопливо заговорил мужчина, продолжая удерживать взгляд Маши, — но я больше не могу ждать. Я с ума схожу, Маша, без вас. Без тебя и нашей дочки.

Мир покачнулся, но сильные руки удержали, бережно, надежно, обжигающе-горячо.

— Сегодня сжег очередную сковородку, и удалил важные файлы из компа — ничего не могу с собой поделать, только о вас и думаю, из рук все валится, а в голове такой кавардак. Все забываю и путаю. Я пропаду без вас. Спасите меня, а?

— Егор…

— Подожди, ничего не говори! Я еще не все сказал… Пожалуйста, верни мне меня самого, ведь я там, где вы с дочкой. Вы тут, в этой квартире, а я там — за стенами. Далеко. Рвется и душа и тело, я хочу быть рядом! Хочу стать для вас самым главным мужчиной, хочу видеть, как растет твой животик, ощущать толчки моей малышки. Быть рядом, когда она появится на свет и первым прижать ее к сердцу. Хочу тебя на свою кухню, босую, растрепанную, с припухшими после жаркой ночи губами. Такую родную, такую любимую. Хочу вас в мою жизнь, потому что, похоже, без вас у меня и жизни-то нет. Хочу выбирать коляску, юбочки и бантики. А потом, через несколько лет — вторую дочку или сына. Я не умею говорить красивые слова, не умею обещать и расписывать в красках. Где-то было кольцо, куда я его дел? — запинаясь, Георгий шарил по карманам одной рукой, второй удерживая Марию, боясь отпустить ее и на миг. Нашел коробочку и просто протянул её женщине. — Я просто люблю тебя, Машка, люблю так, что мне без тебя больно дышать и жить. Скажи, ты станешь моей женой?

— Да.

Когда они очнулись и смогли оторваться друг от друга, то обнаружили, что так и стоят в коридоре, возле настежь открытой на лестничную клетку двери.

Проходил ли кто мимо, были ли свидетели их объяснения, ни Маша, ни Егор не заметили.

Леонид Иванович прошел по коридору, осторожно толкнул дверь.

— Как она?

Сиделка, вспыхнув, вскочила, украдкой потирая затекшую руку.

— Спит. Всё хорошо!

Мужчина вернул створку на место, постоял немного и отправился к себе.

Случившееся основательно подкосило его, сразу дал о себе знать возраст, и подскочило давление. Жена плакала целыми днями, обвиняя во всём мужа.

— Это ты виноват, ты! Со своей привычкой всё контролировать, чтобы всё — по твоему желанию и по твоей воле! А девочка выросла! У нее своя жизнь… Могла бы быть, но ты сломал её! Что теперь будет, Лёня? Что будет с нашей дочерью?

Он злился, скрипел зубами, еле сдерживаясь, чтобы не ответить резко. Какая-никакая, а Валентина — мать, и Ксану, по-своему, любит. Да, не подумал, что дочь могла унаследовать его упрямство и своеволие, пусть и не в полной мере. Но он же хотел, как лучше! Как лучше для всех! Разве мог он предположить, что вздорная девчонка выкинет такой фортель, лишь бы наперекор отцу?