Княжна (СИ) - Ростов Олег - Страница 37

Боги, как же так… мне не верилось, что я оказалась в руках предателя, задрожав всем телом, искала глазами, до боли родного человека. А найдя, смотря глаза в глаза не удержала горьких слез, покачав голов во всю мощь своих лёгких закричала:

— Не открывай, не смей открывать ворота и сдавать им город, слышишь, ради меня Ярослав не пускай их!

Резкая тупая боль, не позволяющая даже думать и говорить. Единственное на что хватало сил, это по чуть-чуть вдыхать воздух и так же выдыхать. Слезы, уже не сдерживаемые, текли по подбородку и шее, смешиваясь с кровью от раны, оставленной кинжалом. Я словно кукла, плетью повисла в руках моего мучителя не видя и не слыша голосов, ни дружинников, ни моего любимого.

Утром Мстиша облачила меня в доспехи своего отца. Жесть, конечно, но отказываться не стал, чтобы её не обидеть. Размерчик мне подошёл. Видать старый князь был не худее меня. Но вот в рост оказался немного маловат. Рукава кольчужные коротковаты и кольчужная юбка должна была закрывать мне колени, но не закрывала. Но наплевать. Поцеловав её в губы, выбежал во двор. Кмети, увидев мой доспех, сначала оторопели, но никто ничего не сказал.

— Ярослав, — подошёл ко мне Боян, — это княжья бронь.

— Я в курсе. Мстислава на меня её напялила… одела. Я не стал ей в этой малости отказывать.

Боян закряхтел:

— Ничего себе малость.

— Малость. Видишь, коротковата мне кольчужка.

— Это дело поправимое. Коваль удлинит, если что.

— Ладно, Боян, что хузары?

— Хузары к штурму изготовились. Пороки сделали. Три штуки. Не думал я, что такое они применят.

— Пороки? Плохо. Они ими наши стены в пять мгновений в кучу обломков превратят. Баллисты готовы?

— Готовы. Но достанем ли мы их?

— Посмотрим. Пошли на стены.

Карабин я закинул за спину. В машине взял «Тигра», который СВД. «Светку», то есть СВТ-40, брать не стал. Хузары установили пороки или как их называли в Европе требушеты, примерно в двухстах пятидесяти, двухстах семидесяти метрах от стен Златограда. Всего пороков было три. Не такие большие, какие я видел на картинках, но нам и этого хватило бы за глаза. Неожиданно, к воротам подъехал всадник, подняв правую руку вверх.

— Переговорщик. — Пояснил Боян, хотя я и так понял. — Это переговорщик, не убивать! — Крикнул воевода воинам на башнях и стенах, примыкавших к воротам.

— Воевода Боян! — Крикнул всадник.

— Что нужно? — Ответил ему старый воин.

— Я говорю от имени бека государства хазарского, Иосифа!

— И что хочет бек хузар?

— Покорности! Склоните голову, станьте поданными каганата и вам оставят жизнь, ваше имущество.

— Это не со мной нужно говорить.

— А с кем? Княжна женщина. И мужа у неё ещё нет. Значит ты, Боян старший. Мало того, бек предлагает тебе, Боян и княжне Мстиславе свою защиту. Он готов взять княжну Мстиславу в жены. Это большая честь. Он готов принять вас, вашу клятву преданности в своем дворце в Итиле. Вам будут оказаны почести. Вы ничего не потеряете, а наоборот обретёте. Мало того, бек готов отдать в подчинение вятичам всех остальных славян, склонивших свои головы и признавших каганат своим господином. Вы, ты и княжна будете отвечать за них. Сама княжна, как только родит будущего князя вятичей, вернётся из благословенного Итиля назад в Златоград.

— А если нет? — крикнул я.

— А ты кто такой?

— Тот, кто вправе задавать вопросы и получать на них ответы. Так что, отвечай на вопрос, раб.

Переговорщик заткнулся на какое-то время. Потом крикнул:

— Я не раб. Я родич бека Иосифа!

— Серьёзно? Я запомню это. Отвечай на вопрос.

— Если княжна отвергнет предложение бека, отвергнет голос разума, то Златоград будет стёрт с лица земли. Дети что ниже тележной чеки будут убиты, остальные кто старше, а так же молодые мужчины, девушки и красивые женщины будут проданы на невольнечьем рынке, а саму княжну привезут в Итиль в клетке, где она будет ублажать воинов каганата и где она будет считать за счастье облизать естество настоящих мужчин, чем и будет сыта!

Пристрелить урода сразу? Не. Он ответит позже.

— Я услышал тебя. Теперь слушай сюда, насекомое. Я обязательно постараюсь тебя оставить в живых. Так как ты заслужил за поганые слова в отношении светлой княжны, особого наказания, какого, узнаешь позже. Так же ты, маленький недоносок, поедешь к своему ублюдочному родичу и передашь мои слова благодарности за приглашение. Я обязательно приду в Итиль. Обязательно. Конечно не один, а с вятичами. И ещё с нурманами. У меня много вопросов к вашему беку или кагану, мне по хрен как обзывают того урода, кто у вас за паровоза. И я всегда получаю ответы на свои вопросы. Даже если у твоего хозяина после этого будут выбиты все зубы, сломаны челюсти, отбиты напрочь яйца, а все его жены и дочери будут изнасилованы по многу раз. Так как я, при всём своём уважении к кагану иди беку, не смогу остановить вятичей и нурман в этом благородном деле воспроизводства потомства.

Раздался смех на стенах и башнях.

— С тебя будут снимать кожу медленно, с живого. — Проблеял хузарин.

— Серьёзно? Можно начинать бояться? Разрешаешь? — Смех на стенах и башнях стал громче. — А теперь отвалил отсюда, как можно быстрее, иначе я начну твое наказание прямо сейчас, для начала лишив тебя мужского достоинства.

Установил снайперскую винтовку на сошки. Передёрнул затвор, загоняя патрон в патронник.

Переговорщик развернул коня и, нахлёстывая его плёткой, кинулся наутёк. Так, расстояние до пороков очень даже хорошее, просто идеальное. Давайте начинайте.

— Боян! Что баллисты?

— Баллисты готовы и горшки с твоим нала… напла…

— Напалмом!

— Да с ним, заряжены.

— Тогда фитили поджечь и стрелять.

— Богун! — закричал Боян старшему над баллистами. — Поджечь фитили, бей!

Раздались крики команд и вскоре два дымящихся следа прочертилось в воздухе. Горшки не долетели до пороков метров пять-семь. Но упав и разбившись, моментально вспыхнули, разбрызгивая огненные капли. Несколько человек оказались в зоне поражения и загорелись живыми факелами.

— Богун, подними ещё на палец! — Крикнул я и приник к оптическому прицелу. Увидел мужика с деревянным билом. Выстрел. Приклад толкнул в плечо и бедолагу снесло, разворотив ему полчерепушки. Тут же перевел прицел на следующий порок. Выстрел. Еще один деятель с колотушкой завалился. Третьего не успел. Высокое плечо порока с пращей пошло вверх и каменный булыжник, описав дугу, упал за стеной, попав в какой-то дом. Это не страшно. Главное не в стену. Наши «артиллеристы» на баллистах опять выстрелили. Один горшок попал в порок. Как раз тот, с которого метнули каменюку. Порок вспыхнул. Обслуга стала разбегаться от него как тараканы от дихлофоса. Пара человек загорелись и теперь завывая, катались по земле. А вот вторая баллиста опять не добила. Я начал отстреливать обслугу на обоих пороках.

— Боян! Пусть скорпионы работают по порокам. Нужно повредить их. Чего они мочат.

— Они по воинам будут бить. — Удивлённо ответил воевода. Твою мать, да они даже не понимают, для чего скорпионы предназначаются в первую очередь. Всё правильно, их ещё ни разу пороками не обстреливали.

— Нет, Боян. Пусть бьют по порокам. Нам их нужно повредить. Иначе стенам конец. Баллисты не добивают до этих двух или там, у Богуна совсем косорукие. Пусть бьют скорпионами!

Опять приник к прицелу. Так, а кто это у нас там бегает ручками шаловливыми машет, да ещё в цивильном прикиде? Рожа явно не хузарская. Грохнул выстрел и человечек в цивильном завалился. Вот так-то лучше. Копчёные засуетились, утащили куда-то тело только что убитого спеца. А то, что это как раз был спец по таким машинам, я понял. Вопрос — он один такой умный или ещё есть кто?

По второму пороку отработали оба скорпиона сразу. И очень удачно. Разбили одну из вертикальных опор. Порок скособочился и стал разваливаться. На стенах завопили! То-то, засранцы! Третий порок, хузары стали оттаскивать. Что, насекомые, выхватили?!