Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ) - Нехищная Алена - Страница 32

Предания не сберегли ни имени Первого Таллиатского Мага, ни названия его народа, ни возраста, ничего. Кто он был? Отважный вождь, спасавший свое племя или мать, защищавшая своих детей? Старый мудрый шаман или беспечный юноша? Сохранилось только заклинание, одно-единственное, что тот первый передал своим ученикам. Одна-единственная руна, переписанная в тысячах древних магических трактатов. Перечеркнутый жук-скарабей.

«Не бойся».

Хорошо, что вспомнила. «Вот так просто» — сказала я себе. — «Не бойся! Хладнокровно обдумай все — и выход обязательно найдется!»

Какие у меня еще варианты, кроме ввалиться в клинику с воплями «Спасите, убивают?» Бежать. Из Академии. Из Таллиаты. Далеко, чтоб не нашли, в заморские края, там затеряться… Можно птера взять из «Птичника», и на птере улететь… Сохранить Дар и жизнь, а потерять… все остальное. Диплом, будущее таллиатского мага, друзей и самоуважение.

Не факт, кстати, что смогу сбежать. И еще — тогда уже точно подтвержу версию с одержимостью. Или с убийством Майт. Кто ж, если он невиновен, в здравом рассудке будет бежать?

Ежусь лопатками. По спине бегут мурашки, как будто чей-то внимательный, неприязненный взгляд нашаривает меня сквозь камень стен, хочется затаиться и не дышать. Ищут. Меня кто-то ищет… Надо срочно хоть что-нибудь делать, или все размышления окажутся глубоко бесполезны…

Скрыться бы как-то от этого поиска…

Глядя на личного пса Смерти я вдруг вспомнила вычитанный когда-то в одном черномагическом трактате способ создать впечатление, что человек умер. У куратора Леонарды со мной есть ниточка эмпатической связи. Это ее взгляд я, наверное, сейчас чувствую. А когда человек умирает, связь обрывается… и вкус Бездны. Даже немаги, говорят, иногда чувствуют…

— Мора…

«Мы давно знакомы…»

Давно. Я умирала много раз. В детстве, ну, после того случая с сестрой. Не то, чтобы я что-то специально для этого делала… просто вот так оно получалось. То обсыплет чем-то непонятным, то траванусь, простуды вечные, змея однажды укусила… Я холила и лелеяла каждую болячку, никому не жаловалась до того момента, когда уже не могла встать. «Ведьма — шипела мать — еще мне всех детей перезаразишь! К нечистой и зараза всякая липнет! То Белобог тебя наказывает!» а мне было хорошо. В душу вселялся удивительный покой, мне мерещились бескрайние океаны, ни разу в жизни не слышанный мною вьявь шум прибоя…. Скоро улечу навеки от этого шипения, от этих голосов, остается только лежать и ждать… Потеряв право распорядиться своей жизнью, я забыла, что заставляет людей бояться смерти.

Даже не знаю, что меня каждый раз удерживало. Долго, днями, неделями стояла на самом краю, а последний шаг так и не сделала. Что-то заставляло возвращаться обратно. Выздоравливала как-то очень быстро, иногда мне казалось, домашние разочарованы. Они-то и простить меня за все прегрешения успели, и оплакать, и даже участочек на кладбище уютный подобрать, и все зазря…

Ну так что же… Хорошо. Я умру. Это сложно, но придется — жить очень хочется. Раз я справилась с зовом Бездны тогда, глупым ребенком, сейчас тем более справлюсь.

Волны Бездны могут смыть все. Даже ауру, они глушат любые излучения. Тонкий слой воды перчаткой обнимает руку, поднимается выше, касается лица… Почти сразу начинаю мерзнуть. Как в прорубь нырнула — холод начинает жечь. Но я выдержу. Тот, кто ищет меня, услышит только этот смертельный холодок…

Грим шумно принюхивался, совсем как настоящая собака. Тихо рыкнул один раз, второй, ткнулся носом мне в ладонь и будто начал проваливаться в никуда. Под моими руками растаяла морда, мощная спина, последним выскользнул хвост и ощущение чужого присутствия пропало.

А теперь — убраться с дороги. Пускай гадают, куда делся труп. По ауре они меня теперь не учуют… хм, надеюсь. А я их — учую, я буду очень внимательна. Если мимо пройдут, надеюсь, успею спрятаться.

Правда, есть и другие способы найти человека. Ту же муху зачаровать, через глаза ее посмотреть… Хотя где они муху зимой найдут? И в стенах Академии следилки плохо работают.

Во мне просыпался азарт — действовать! Узнать правду! Зачем Леонарда это делает?

Я ведь знаю свою наставницу. Я знаю, что у нее должны быть веские причины так поступить. Жизни многих людей, она сказала…

Я знаю, что она меня не обманывала. Я струсила. Я осознанно сделала выбор в пользу собственной жизни, наплевав на чужие.

Бабуся была слабым магом. Иногда, после очередного больного она падала без сознания и лежала, к моему ужасу не приходя в себя по несколько часов… Такова участь белой ведьмы, говорила она мне. Магия требует жертв, ничего не поделаешь. Путь белого мага — путь жертвенности…

Ы-ыы… Вцепляюсь зубами в косу.

Но с другой стороны — почему я обязана верить? Почему я не имею права даже узнать причину, по которой обязана пожертвовать Даром?! С чего она решила, что может выбирать мою судьбу, жертвовать мне или нет?! Это мне решать!!! Мне!

Я должна во что бы то ни стало узнать правду. И у этой истории есть только один свидетель, из которого я смогу вытрясти правду, ибо с мертвыми гораздо лучше нахожу общий язык, чем с живыми.

Тело Чокнутого должно лежать в мертвецкой, всех умерших в Найкаре магов отправляют сюда отлежаться несколько дней, трупы исследуются, иногда проводятся ритуалы очищения во избежание всяких казусов. Бывает иногда с магами, особенно темными. Встают. Душа-то отлетела, а в теле энергия накопленная остается, у мага энергии-то больше, чем у обычного человека, и еще темные сущности какие-нибудь могут внутри засесть, и проклятия… В прошлом году один, мертвяк особо злобный и драчливый, таки сбежал. Вся Академия, затаив дыхание, наблюдала, как по двору носится голый рычащий мужик с дрыном и куча вопящих некромантов. Признаюсь, болела за мертвяка, ибо это была стойкость, достойная баллад! Окруженный врагами, один против многих, он не пасовал ни перед самыми могущественными заклятиями упокоения, ни под ливнем святой воды, расшвыривая магов своей палкой, аки щенят, и только предательский удар сзади по черепушке серебряным кастетом сразил героическое умертвие. Но торжество некромантов длилось ровно до того момента, пока кто-то спросил у них «А почему ваш зомби какой-то живой и дышит?»

Я вспомнила эту историю, когда в темноте позади меня раздался шорох. Замерла. Тьма пялилась сотнями мертвых глазниц. Экспонаты, все чудища мира собраны здесь, вся кафедра некромантии — сплошной музей…

Где-то слева зловещее захихикали и в ту же секунды лицо, руки, ступни опутала липкая, цеплючая паутина!

— А я жда-аал… А я зна-аал, что ты придешь, воровка-аа…

Вспыхнул свет. Предо мной стоял, щурясь, худой взьерошенный парень в черном. Улыбка медленно сползала с его смуглой скуластой физиономии.

— Прошу прощения, я думал…

— То, что ты думал, я тебе прощаю… — прошипела я, тщетно пытаясь вырваться. — А за все остальное я до тебя ща доберусь…

— Спокойно, спокойно, я все распутаю! А вообще, какого Чернобога тебя сюда занесло? Это подозрительно! Порядочные девушки не шляются ночью по кафедре некромантии!

— Порядочные мальчики вообще не становятся некромантами, потому что ночью их время занято девушками! — припомнила я одну из любимых Майтиных присказок.

— Именно девушку я и жду… на свидание, — пробормотал парень.

Мне наконец удалось освободиться. Некромант ползал на корточках, поправляя полустертую пентаграмму ловушки.

— Это странно, — подозрительно сказала я. — Вообще-то девушкам цветы положено дарить, а не заклятие обездвиживания. Мне кажется, у тебя непорядочные намерения…

— Цветы?! — взвыл молодой маг. — Цветы есть! Всю голову лепестками обсыпала, как их теперь оттуда выковырять? А ты вообще что тут делаешь?! Ану пошла отсюда! Тоже воровка?

— У вас на кафедре есть что воровать?

— Видимо, да! Экспонаты!

— Не ври! Что с ними делать потом? Экспонаты с вашей кафедры продать невозможно, их можно только подарить. Врагам…

Парень обернулся ко мне: