Белая роза пустыни (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 16

– Конечно! – смеётся он. – Посидишь тут немного, мне нужно мужикам помочь… – Что там помочь он, конечно, не объясняет: видать, тупой девочке не нужно знать, чем там мужики заняты. Да я и не обижаюсь.

Сама беру свой стакан вина и делаю ещё пару глотков, затем – ещё пару. Я так сопьюсь, как мой отец, гены плохой наследственности-то никуда не делись.

– Давайте выпьем за прекрасных дам, – слышу опять голос кавказца (грузин он или армянин я не могу определить, а спрашивать как-то не очень). Хотя тут все уже знают и обсудили, что я еврейка. Ну-у, меня обсуждать можно, я же малолетка тупая, а взрослых умных дяденек нельзя. Чёрт, и о чём я думаю, опять голова забита каким-то мусором! Надо позвонить Вике и сказать, что я буду поздно.

Тянусь к своему телефону. А в этот момент все чокаются пластиковыми стаканчиками и снова пьют. Традиция! Я хватаю свой стаканчик и, формально прикоснувшись краешком к другому стакану, делаю пару глотков.

И откуда Толя взялся? И опять он вливает в меня чуть больше, почти насильно. Спаивает!

– Ты хочешь, чтобы я спилась? – Смотрю на него и улыбаюсь – счастливая-счастливая, довольная-довольная, только спать хочется: конечно, я же ночь не спала.

– То-о-оль! – кричит ему один из работников. – У твоей девушки красивая улыбка.

– Спасибо, я знаю! – кричит откуда-то Толян. Судя по голосу, он сейчас тащит что-то очень тяжёлое, но я не знаю, где он, я вообще вокруг себя ничего не вижу. Расселась возле стола и клубничку поедаю.

«Сама всё съем, ни с кем делиться не будут».

«Постой, так нельзя!» – включается во мне «мисс благородство». Но я же здесь никого не знаю, что я им скажу? Смотрю по сторонам и понимаю, где оказалась. На стройке, среди кучи полуголых волосатых мужиков, ещё и пьяная.

«Да что с тобой случится? Ещё накати».

Действительно, вино-то вкусное. Делаю ещё пару глотков. Обожаю спиваться – похоже, я алкоголичка. Покатилась по наклонной: была лесбиянкой, стала алкоголичкой. Что дальше? Мать-одиночка? Типа, это что-то плохое. Мать – это уже круто! Кроме того, я выкручусь, мой ребёнок не будет ни в чём нуждаться.

«Типичные слова любой матери-одиночки. Ну и что ты кому хочешь доказать?»

========== Глава 12 ==========

«Отстань». – Делаю ещё пару глотков и вспоминаю про телефон, который давно держу в руках. Я же кому-то звонить собралась. Присматриваюсь к экрану, изображение расплывается. Я или пьяная уже, или… что куда более вероятно, надо всерьёз заняться зрением пока оно окончательно не упало. Я слыхала, оно после родов падает.

«Да что я только о родах и думаю? Подумаю лучше о сексе… Секс – это такая штука: если им правильно заниматься – то через девять месяцев будешь рожать».

Приплыли! Опять, что ли! А может, я просто повзрослела и теперь в моей дурной голову появились взрослые, умные мысли? Мне больше не хочется трахаться, мне даже думать об этом не в кайф, я на работу хочу. Или в декрет. Рожу ребёночка и буду с ним сидеть. А что – отличный повод избежать необходимости заниматься какой-нибудь профессией.

А потом? Потом рожу второго, третьего… сколь организм потянет, столько и буду рожать. И в результате у меня не останется никаких сил на работу. Ну, типа, не останется. У меня их уже нет. Черт, я боюсь идти на работу! Одно дело – в школе быть отличницей или в институте, а другое – работа. Работа – это не для меня: не хочу, чтобы на меня орал начальник, не хочу, чтобы меня кто-то домогался и пожирал глазами. Обращаю внимание, что вокруг мужики уже как-то меньше на меня смотрят, больше о своём говорят, о мужском. Хотя, так или иначе, я продолжаю ловить их похотливые взгляды на своих ножках.

М-м-м, какие же у меня ножки! Повезло же Толеньке. Сашке и Вике… кому я ещё досталась? А кому ещё достанется? Очень надеюсь, что я не пойду по рукам. Не хочу становиться шлюшкой. Найти своё счастье и прекратить поиски – вот чего я хочу. И рожать, бегом рожать, чтобы дурью не маяться и на работу не ходить.

«Господи, так не хочется быть шлюхой, лучше алкоголичкой!» – Я делаю последний глоток и осушаю стаканчик.

– Понравилось? – Из ниоткуда появляется уже знакомый грузин (пусть будет грузином) и подливает ещё вина.

– Не полный, только не полный, пожалуйста, – останавливаю я его. – Толе меня ещё домой вести.

– Зачем домой, оставайся здесь, – улыбается, Боже какая же у него улыбка! Ему точно в рекламе нужно сниматься: такой душевный, такой толстый, такой харизматичный! – Мы вам здесь постелим.

Я пытаюсь нахмуриться, но всё ломает выражение счастья на моём личике, расплывающемся в улыбочке.

– Давайте сфоткаемся, – предлагаю я и показываю свой телефон. А чего пьяная девушка не предложит?

– Мне умыться надо, я весь грязный, – говорит и продолжает улыбаться грузин. Какой он клёвый дядька! Обязательно хочу видеть его на своей свадьбе.

«И на родах, пускай приезжает тебя из роддома забирать», – подсказывает мне внутренний голос. Похоже, я помешалась на родах, мне до этого ещё много-много лет. Чего я думаю о таком в восемнадцать? Лучше бы о сексе думала или об отношениях.

– А я ненакрашенная, – говорю я. – Давайте.

– О-о-о, и я сфоткаться хочу…

– И я… – И откуда их столько набежало?!

– И на мой телефончик, – протягивает один из них свой «Самсунг».

Мы прижимаемся друг к другу, я чувствую себя зажатой между мужиками. Не самое плохое чувство, честно говоря. Улыбаюсь и фоткаюсь.

– Эй, куда без меня? – Из ниоткуда появляется Толик. Такое чувство, что он засел где-то неподалёку и следит за мной, чтобы не увели. Дурак, кто здесь меня уведёт? Здесь же девушек нету. Мягко улыбаюсь при этих мыслях.

Он обнимает меня и прижимает к себе, а после целует и фоткает. Наконец, уже я его целую, а он смотрит в камеру и фоткает нас. Мужики сзади такие серьёзные и крутые, все встали, все хотят в кадр попасть.

«Я вас от работы не отвлекаю».

– Братишка, братишка, – появляется Веталь. Да, я вспомнила-таки, как брата Толи зовут. – Давай в кругу семьи.

– Мы «пока ещё» не семья, – говорю я, но никто меня не слышит, они вдвоём меня обнимают и фоткаются.

– Ты же сама сказала «ещё», – шепчет мне на ушко Толян. – А что бы это могло значить?

– Сюрприз, – улыбаюсь я и растворяюсь в его объятиях.

– Толь, – говорю я. – Я с места не встану, поможешь?

– Сиди пока, мы ещё никуда не едем. – Опять он куда-то уходит, но зато появляется его кавказский друг.

– Виноградика для нашей няшечки. – Он протягивает он мне веточку сладкого и ароматного винограда.

– Вы меня откормить решили, – улыбаюсь, срываю виноградинку и кладу её себе в рот.

– На себя посмотри, какая ты худенькая. Конечно, тебя откармливать надо, – отвечает мне.

– Так сейчас модно. – Ещё чей-то голос, я их не различаю. – Это анорексия называется.

– Анорексия – это болезнь, – произносит другой голос. Понять бы, с кем я сейчас разговариваю. – А Юля просто фитоняшка.

«Кто?»

– Сейчас в моде худые девушки.

Грузин достаёт свой телефон и что-то там листает в интернете.

– Какие худые? Давно уже в моде наша Ким.

«Всё-таки армянин, – радуюсь я. – Чего это я его грузином называла? Хорошо, что не вслух».

– А мне худые нравятся…

– А мне – толстые. – Последний голос так на голос Толика похож – наверное, брат. Надеюсь, брат.

Тянусь к своему стаканчику и не могу его взять. Всё, хватит бухать!

Звонит телефон, и я беру трубку.

– Алё, – говорю шёпотом, чтобы никому не мешать, но мужики и шуметь начинают тише, чтобы дать мне поговорить.

– Ты где там, Юль? – Голос мамки или Вики, не могу разобрать, а что написано, я не вижу.

– На море, – отвечаю первое, что пришло в голову.

– Отдыхаешь там? – Ху-у-ух, вроде, мамка!

– Ага, – зачем-то киваю, я всегда эмоционально говорю по телефону, а не только когда пьяная.

– Ты с кем там сейчас? – Странный вопрос от мамки, ну ладно отвечу, так и быть.