Белая роза пустыни (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 33

– Всё, всё, всё! – освободившись, кричу я. – Ты такой горячий!

– Это ты горячая. – Он хватает меня за затылок и вновь насаживает на свой член. Как же мне нравится сосать! Это не передать словами, и, главное у меня стало, наконец, получаться. Меня больше не тошнит и не выворачивает. А самое главное – что я дико возбуждаюсь при этом. Мне даже дрочить не обязательно, я просто возбуждаюсь от того, что сосу, как абсолютно нормальная девочка.

Я вспоминаю, как было с Викой, и понимаю, что не хочу изменять Толику. Свобода – осознанная необходимость, как говорил Карл Маркс или Гегель… не помню, кто это говорил. Но я осознаю необходимость хранить верность, а, значит, я абсолютно свободна.

Хватаю его рукой и продолжаю дрочить себе прямо на лицо, немного помогая кончиком языка.

– Нет, нет, нет, не-е-ет! – кричит Толик и обильно кончает мне на язык, на лицо, на рот и на губы. Даже на его идеальный пресс ему слегка попало, но я покорно слизываю капли спермы с его живота, а после влюблённо смотрю ему в глаза и показываю свой язык.

– Ф-у-у! – слегка отталкивает меня Толя. – Ты ещё не всё проглотила.

– Я знаю, я хвастаюсь перед тобой, – честно говорю я. Сейчас я самая счастливая на свете, мне парень любимый в рот кончил. Не много же мне для счастья надо! Закутываюсь в его рубашку и разваливаюсь на два сиденья справа от водителя, кладу ножки на бардачок и мощусь поудобнее. Меня убаюкивает плавный ход машины и аромат лаванды, смешанный с запахами моря.

Зеваю, вытягиваюсь и кладу у голову ему на коленки, поглаживаю его по ноге. Он поглаживает меня по лицу, не отвлекаясь от дороги. Его пальчик незаметно проникает мне в рот, и я продолжаю сосать у него, я люблю сосать, наверное, это моё призвание.

– Долго ещё ехать? – улыбаюсь я и смотрю на него снизу вверх.

– А тебе не всё равно? Отдыхай, Юлечка.

– Мне всё равно, – шепчу ему, – лишь бы рядом с тобой.

Закрываю глаза, а он поглаживает меня по щеке.

– Любишь меня? – спрашиваю.

– Конечно. Ты ещё вопросы задаёшь? – Толя приподнимает меня за подбородок и целует в губы.

– А если я залетела? – Дурацкий вопрос. Дурацкий он, в первую очередь, тем, что я сама во всём виновата.

– Так ты специально это сделала? – вздыхает он.

– А если специально, бросишь меня? – В опасную игру я играю. И зачем я её затеяла?

– Ну что ты за дурочка такая?! Конечно, нет… – качает он головой. – Только зачем было такое делать, ума не приложу.

– Не знаю, – сюсюкаю я. – Просто мне так хорошо было в тот момент, так хорошо! И мне захотелось, чтобы ты не вынимал.

– Можно было презерватив надеть.

– Да знаю я, – вздыхаю. – Просто мне так хотелось, чтобы ты в меня кончил. Обожаю, когда ты в меня кончаешь.

– Мне тоже понравилось, – улыбнулся он.

– Будем и дальше рисковать?

– Да ни за что в жизни! – качает он головой. – Надеюсь, ты не беременна.

– А если да, ты меня бросишь, оставишь одну со своим ребёнком? Он же на тебя будет похож: такое же идеальное тело, такие же глубокие глаза.

– Ты меня специально разжалобить пытаешься?

– Да-а-а, скажи, я странная!

– Не то слово. – Он куда-то поворачивает, и я чувствую, как машину трясёт на выбоинах. Прижимаюсь с его ноге затылком и смотрю на его лицо. Любуюсь им. Обожаю любоваться им! Провожу рукой по его щеке.

– И все-таки, если я беременна, что будем делать?

– Меня к этому не примешивай, это чисто твои проблемы, – нагло ухмыляется Толя.

– Ты что, серьезно, что ли? – Я встаю. Мне так обидно, что мною попользовались и бросили. – Ты знаешь, вообще-то рожать – это больно. А растить ребёнка одной сложно, выйти замуж потом сложно.

– Ты симпатяжка, ты выйдешь, – продолжает он гнуть свою линию. А я от обиды сейчас заплачу.

Он смотрит на меня и умиляется моей грустной физиономией:

– Да не плачь ты, не брошу я тебя.

– Честно-честно?

– Честно-честно!

– Обещаешь?

– Клянусь.

– Окей. – Снова кладу голову ему на коленки. – Только не шути так больше. Нас с мамкой отец бросил, когда мне семь лет было, я до сих пор это помню. И у мамки потом никакой жизни не было, всё время работа, дом, работа, дом… Так и жизнь прошла.

– Да ну! – говорит он. – Это же отличная жизнь. Я тоже хочу такую. – Он прижимает меня к себе одной рукой. – Хочу прожить её вместе с тобой.

– Правда? – У меня глаза на мокром месте от переизбытка эмоций.

– Конечно, правда, – кивает он. – У нас будет трое детей… нет, четверо. Я буду постоянно работать, а ты будешь дома сидеть.

– Я тоже работать могу! – возмущаюсь я.

– Кем? – Резонный вопрос, но у меня уже есть на него ответ, я же умненькая.

– В салоне красоты: стричь могу, ногти полировать. – Беру его за руку и рассматриваю его ногти. – Тебе, кстати, не мешало бы.

– О-о-о, видел, как ты умеешь краситься! Это был шедевр, я поверить не мог, что ты такая красоточка!

– Так, значит, ненакрашенная я не красоточка? – возмущаюсь я.

– Тоже красточка. Юлечка, ты произведение искусства… – вздыхает он. – Я не понимаю, что такая девушка, как ты, нашла в таком гопнике, как я.

«Гопник нашёлся!» – улыбаюсь про себя.

– Я и сама не знаю, просто мне с тобой так спокойно.

– А как же страсть, как же эмоции, как же секс?

«Ну, мне этого и до тебя хватило». Вслух я такого не скажу. Хотя…

– У меня до встречи с тобой этого было предостаточно, – говорю я. – Ты же помнишь, что я лесбиянка?

– Ты серьёзно? – Толик смотрит на меня, одним глазом на дорогу поглядывает. – Ты максимум бисексуалка. Какой там у тебя опыт?

– Ну, знаешь, если выбирать секс с парнем или девушкой, я выберу девушку. Я не шучу…

– Так ты выберешь Вику?

– Не хотела имён, но да.

– А вот сейчас было обидно. – Он отворачивается и смотрит на дорогу.

– Толечка, прости. – Беру его за руку и целую костяшки пальцев. – Чем мне загладить свою вину?

– Ты её, считай, уже загладила, – улыбается он. – А кто ещё был до меня?

– Тебе действительно нужно это знать? Может перевернём страничку и будем жить как будто не было ничего «до».

– Давай перевернём, любимая. – Он прижимает меня к себе свободной рукой. – Моя Ю-у-у-лечка. – И тут он начинает петь, я в жизни не видела его поющим, даже представить не могла. Поёт он, конечно, так себе, но мне в самую душу проникают слова этой песни: – «Снег кружится и тает, и та-а-ет, и позёмкою клубя, заметает зима, замета-а-ает всё, что было до тебя».

– Так романтично, – шепчу я ему, он наклоняется ко мне и целует меня в губы.

«А ещё мне нравится, как ты меня целуешь после минета. Это так благородно! Не люблю, когда брезгуют».

– Юль, – вдруг говорит Толик. – А ты никогда не думала про секс втроём?

– Что?! – возмущаюсь я.

– Я, ты и девушка… – говорит он и задумывается. – Ничего-ничего, не обращай внимания. Это, чтобы разговор поддержать.

«И удочку закинуть», – добавляет за него мой внутренний голос.

– Прости, что разочаровываю, но я не собираюсь тебя ни с кем делить, – смотрю ему в глаза и глажу по волосам. – Давай ты останешься только моим.

– А ты – моей, – добавляет он и начинает петь другую песню. Чёрт, а он неплохо поёт, надо с ним сходить в караоке!

– «Там, где клён шумит, над речной волной, говорили мы о лю-у-убви с тобой, отшумел тот клён, в поле входит мгла, а любовь, как сон, стороной прошла».

Слушаю как завороженная. Я, оказывается, люблю, когда мне посвящают песни, пусть и чужие.

– «А любовь, как сон, а любовь, как сон, а любовь как сон, стороно-о-ой про-о-ошла», – заканчивает он куплет.

– Хочешь, радио послушаем, – предлагает он.

– Не-а, мне нравится, как ты поёшь.

Тянемся губами друг к другу и сочно-сочно целуемся с язычком. Чёрт, как же я его люблю.

========== Глава 25 ==========

Наконец он тормозит, и я поднимаю голову. Передо мной бескрайний морской простор и песчаный дикий пляж с кучей чаек. А рядом какой-то кемпинг.