Полковник Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 32

— Этот трус и изменник бросил столицу! — Выкрикнул Муссолини. — Вместо того, чтобы возглавить оборону и людей, готовых пойти за ним в бой! Мерзавец! Предатель! Убежал в Неаполь! Урод!

Максим, услышав эту новость, демонстративно не подал вида. Просто формально отреагировал, начав говорить о том, что народ Италии нуждается в другом вожде, в другом лидере, в том, кто не побоится принимать решения и нести ответственность за них. «Тонко» намекнув на Дуче. Через что удалось избежать скользкой темы. Ведь наверняка среди людей этого Муссолини были и двойные агенты, а то и вовсе «засланные казачки». Да и вообще — все эти дни нахождения в Италии его не оставляли мысли о том, что за ним постоянно наблюдают. Буквально из-за каждого угла. Наверное, после Мюнхена, это собственные подчиненные пялились. Но психика рисовала куда более причудливые контексты.

Так вот.

Проводил он значит итальянских предателей и изменников, пытавшихся поймать конъюнктуру и водрузить свою власть во главе государства. И пошел спать. Да и водителей отправил. И всех, кроме тех, кто должен был обслуживать технику и нести караул. А по вечеру, как стало смеркаться, поднял по тревоге свой полк и выступил маршем.

Двигаться ночью по итальянским дорогам тех лет не самый приятный вояж, но держать километров двадцать в час — можно. Так что первые лучи солнца встретили передовой отряд уже довольно далеко от Рима. Сильно южнее, обогнув его по дуге. Прямо на пути к Неаполю. А резко улучшившееся освещение позволило добавить хода и ускориться. То есть, свалиться на голову жидкого заслона совершенно неожиданно, внезапно.

Бой получился короткий. Даже и не бой вовсе, а так — шумиха. Бронеавтомобиль дал пару очередей и все. Весь заслон разбежался. Там ведь из-за поворота вырулил тяжелый бронеавтомобиль с пушкой, выглядевший куда как опаснее и страшнее легкого четырехколесного.

И если пехотная рота, державшая оборону на дороге, разбежалась стремительно, то король никуда деться не успел. Бронеавтомобили рвались вперед. Так что Палаццо Реале оказался заблокирован быстрее, чем там осознали происходящее…

Максим медленно шел по коридору дворца, гулко печатая шаг. Один. Все занимались делом. Каждый солдат и офицер — на своем посту. Даже коридор этот был надежно перекрыт бойцами. Его бойцами.

Зала.

В центре испуганно жалась друг к другу горстка людей. На некотором расстоянии от них, ближе к стенам — несколько старших офицеров полка. Они вольготно расположились на стульях и креслах. Пленников же вынуждали стоять.

— Ну что, сделаем Италию снова великой? — Холодно поинтересовался Максим у короля. Как тот выглядел он уже знал. Поэтому перепутать ни с кем не мог.

— Что? Что вы такое говорите?! — Сказал Виктор Эмануил и шагнул вперед. Но натолкнулся на слегка удивленный взгляд нашего героя, вернулся на свое место. — Я король!

— Вы? Удивлен. Серьезно. Я думал, что вы простой офисный клерк, по случаю вырядившийся в дорогой костюм.

— Как вы смеете?! — Тихо ахнул не король, что захлебывался в эмоциях, а его супруга.

Максим криво улыбнулся и в несколько измененной форме озвучил Виктору Эмануилу то, что предложил Дуче. В адаптивной для монарха. Дескать, давайте переведем Италию из списка тех, кто проигрывает, в партию победителей. И не просто так, а с хорошими территориальными ожиданиями в Австро-Венгрии.

— Итак, вы согласны?

— Нет! — Воскликнул, чуть сорвавшись на высокую ноту король.

— Почему?

— Я не желаю предавать союзников и иметь дела с безумным авантюристом! Вы безумец, наглец и хам!

— Вот как? Тогда я вынужден использовать еще один аргумент. Самый веский. Тот, который убедит вас.

— Этот разговор лишен смысла!

— Серьезно? — Спросил Максим и достал достаточно опасно выглядящий боевой кинжал. После чего, глядя на своего оппонента тихо продолжил. — Я медленно отрежу твоим детям голову у тебя на глазах. Они будут верещать, хрипеть, дергаться, захлебываться кровью. Один за другим. После чего я живьем выпотрошу твою жену и примусь за тебя. Сначала кастрирую, а потом повешу, воткнув твой собственный член тебе в рот. Повешу на тонкой струне. Осторожно. Чтобы ты сразу не умер, а мучился долго и уже жаждал смерти, отчаянно, истово, готовый на все ради этой прекрасной дамы, когда она приблизится. Что ты на это скажешь?

— Нет! Вы этого не сделаете! — Пропищал король, побледневший как полотно и отступивший на пару шагов. Слишком уж натуральным маньяком в этот момент выглядел наш герой. Он говорил и словно смаковал предстоящие деяния. Даже чуть прищуривался, словно ел что-то невероятно вкусное. Король же лихорадочно переводил свой взгляд с кинжала на безумные глаза Максима и обратно. А на лице обильно выступил пот.

— Вы так думаете? — Живо заинтересовался Меншиков. — И что меня остановит?

— Честь офицера! Дворянина!

— Честь офицера и дворянина заключается в служении своему сюзерену. И если ради его интересов нужно убить какого-то там человечка, то никакого урона чести не случится.

— Но я король!

— Да что ты говоришь? — Произнес Максим и легким движением резанул Виктора Эммануэля по лицу. Не сильно, но достаточно для того, чтобы обагрить кинжал кровью. Слизнув ее, наш герой скривился и сплюнул ее в лицо королю. — Ты не король! Ты дерьмо собачье! В тебе нет ни капли древней королевской крови и божественного благословления! Ты обычный человечек. Навозный червь. Никчемный и трусливый, волею случая надевший корону. Как и твой отец… и весь твой род. Как там говорится? Низший чин, выкравший генеральские сапоги?

— Нет… нет…

— Да, — с каким-то придыханием и безумной улыбкой Джокера произнес Максим. — Человек… ты всего лишь человек. Человечек. Маленький, глупый и хрупкий. Как это грустно, не правда ли?

— Но и ты человек! — Воскликнула Елена Черногорская, что стояла совсем рядом со своим супругом и с ужасом наблюдавшая за этим разговором. — Разве ты посмеешь убить детей?!

— Человек? — Удивленно переспросил Меншиков. — Хм. Действительно. Все время об этом забываю… И да — я убью твоих детей, если твой муж не сделает то, что мне нужно. Кто из них, — кивнул Максим на жмущихся к матери испуганных малышей, — тебе важен меньше всего. Кем ты пожертвуешь, чтобы убедиться в истинности моих слов?

— Чудовище… — тихо процедила Елена.

— Хочешь, чтобы я выбрал сам? — Мерзко ухмыльнулся Максим и с диким оскалом шагнул к ней ближе. — Вот эта девочка, — указал он на восьмилетнюю Джованни. — Она такая милая. Такая невинная. Такая беззащитная. Ей я отрежу голову первой. Иди ко мне малышка.

— НЕТ! Сделай все что он хочет! — Выкрикнула истерично Елена, обильно брызгая слюной и прижимая дочь к себе. — НЕТ! Не смей!

— Ути маленькая… — словно не слыша ее криков, приблизился Максим к Елене еще на шаг, поигрывая кинжалом и пристально, словно удав на кролика, глядя на нее. Малышка не плакала. Ее словно парализовало. А взгляд ее приковало лезвие. Куда оно смещалось, туда и отводился взгляд этой девочки. Будто бы какая невидимая нить их соединили.

— Сделаю! — Выкрикнул Виктор Эммануэль. — Я все сделаю! Хватит! Хватит! Пощадите их. Пожалуйста… — произнес он, упав на колени и обильно заплакав.

— Ну вот и ладно, — резко переменившись обликом, произнес Максим. — Вот такой разговор мне уже нравится. Пойдемте. Поговорим уже предметно. А этих, — кивнул он на семью короля, — увести. И глядите у меня!

Увели. Быстро. Слишком быстро, по мнению Максима.

Но переговоры не получились. Виктору Эммануэль от пережитого стало плохо. Так что пришлось оказывать ему медицинскую помощь. Да и вообще дать возможность немного прийти в себя. Когда же его на носилках унесли, Максима обступили старшие офицеры и командир штурмовиков тихо спросил:

— Максим Иванович, мы вас прям не узнали. Вы действительно сделали бы то, что обещали?

— Семен Петрович, как это понимать? — Холодно поинтересовался Максим, прямо глядя ему в переносицу немигающим взглядом. — Это вызов? — Повысив тон сказал наш герой, шагнув чуть перед, вынудив своего собеседника отступить. И, вместе с тем, сам уперся животом в острие кинжала. Чуть подрагивающего, но кинжала.