Бракованная (СИ) - Рымарь Диана - Страница 32

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он, видимо, всё же замечает, что его прикосновения неприятны, потому что останавливается у комнаты, соседствующей с его спальней. Громко кашляет и вдруг говорит:

— Если хочешь, до свадьбы можешь пожить здесь… Приходить в нашу комнату только ночью… или… не приходить…

Мои глаза увеличиваются в размере раза в два.

— Ты серьезно? — спрашиваю с опаской.

Не верю своему счастью... Это что же, мне можно целых две недели с ним не спать? Никогда не думала, что Лев поступится такой важной частью своей жизни, как секс. Хотя, скорее всего, ему этого и не захочется со мной какое-то время. Кому охота спать женщиной, у которой пластырь на пол-лица.

Пока я думаю грустные думы, Лев продолжает:

— Я завел на твое имя счет в банке, перевел туда некоторую сумму, всю информацию пришлю тебе на почту. Можешь тратить на свое усмотрение, я буду периодически пополнять счет. Не благодари. И Эва, своим присутствием напрягать не буду, но если буду тебе нужен… в общем, я готов уделять тебе время.

Закончив речь, он внимательно на меня смотрит, явно чего-то ожидает, а я хлопаю ресницами и не знаю, что сказать. И тогда он просто уходит.

Глава 30. Терпеливый человек

Через две недели:

Суббота, 1 февраля 2020 года

9:00

Лев

Она могла бы сказать мне хоть что-то… Хоть одно единственное слово, кроме «привет», «до свидания», «приятного аппетита». Две недели она общается со мной исключительно по мере необходимости и только короткими официальными фразами. Вежливо улыбается, но не более.

Я словно прекратил для нее существовать. Ни одного звонка, ни одного сообщения… Именно так: вообще ни одного сообщения, «спасибо» в том числе, а ведь раньше благодарила за каждую купленную мелочь.

Сначала я подумал: ну, обиделась, подуется да успокоится. Потом стало обидно уже мне, ведь хотя бы простое «спасибо» за свою щедрость я всё же заслужил. Затем выяснил удивительную вещь: она за эти две недели ничего не купила, не притронулась к сумме, щедро мной выделенной.

Проигнорировала мой подарок, не приняла его.

Какой бабе не нужны деньги?

Покажите мне такую женщину, и я обзову ее лгуньей… Или такие всё же есть? Мне раньше не встречались, и я не знаком ни с одним человеком, кому бы встречались. Неужели на всей планете Земля отыскалась одна, не падкая на золото? Тогда какого лешего она досталась именно мне? И как мне теперь с ней обращаться? Как еще извиниться, если не подарком? За ту сумму, которую я перевел Эве, она могла бы закупать себе подарки в правительственных масштабах… Но она слишком горда, чтобы взять предложенное, или слишком глупа… Я еще не решил, что именно.

Естественно, я пытался извиниться не только подарками. Словами тоже. Попросил у нее прощения еще в первый день, повторился во второй, но толку ноль.

Я пытался извиниться делом: когда привез домой из больницы, предложил проводить время вместе. Только это мое предложение не вызвало ровным счетом никакого отклика.

Я пытался быть с ней ласковым: при встрече по утрам желал ей хорошего дня. Один раз даже сказал ей, что скучал, когда мы не виделись двое суток! Может быть, и коряво вышло, но от души. Она лишь улыбнулась для вида и как обычно исчезла со скоростью звука.

Эва вообще теперь старается держаться от меня подальше, практически не бывает в тех комнатах, где обитаю я. Нам с ней негде столкнуться, кроме как за завтраком и ужином.

Она на всё наплевала, на меня в первую очередь. Сидит себе в своей комнате или на кухне что-то готовит с Пьером. Я видел замечательные пирожные, которые она испекла однажды, подглядел в камеру, как украшала их. Кремовые лебеди даже у меня вызвали активное слюноотделение, хотя я не любитель сладкого. Я обрадовался, явился к обеду, хотя должен был вернуться лишь вечером. Наивный, думал, невеста для меня постаралась. Пирожные к обеду так и не подали, а я потом полдня орал на сотрудников, чтобы вечером не сорваться на Эву.

Еще она любит ухаживать за треклятыми цветами, постоянно шляется вместе с садовником в крытую оранжерею. В общем, делает что угодно, только не то, чего бы мне от нее хотелось.

Свадьбой она тоже бросила заниматься. В тот же день, когда Эва вышла из больницы, мне позвонил свадебный организатор и сообщил, что всю подготовку моя безалаберная невеста возложила на его плечи.

И я всё это съел. Сожрал, проглотил и не подавился!

Мне памятник поставить надо, как самому терпеливому человеку на этой земле. Один бог знает, чего мне стоило не ворваться в спальню Эвы ночью и не напомнить ей, что я, вообще-то, мужик, и мне нужен секс. Терпел, терплю… Нет, ну точно памятника достоин!

Вот и сейчас стою как истукан у двери в ее спальню. Она плотно закрыта, как обычно, а мне очень хочется войти. Впрочем, сегодня имею полное право. Сегодня у меня отличный повод — я принес своей невесте свадебный букет. Его она возьмет с собой в загс, с ним в руках скажет мне «да», мы распишемся, и ее бойкот наконец-то закончится.

Уже тянусь к дверной ручке, но всё же одергиваю себя. Решаю постучать. И, черт подери, стучу в дверь к своей женщине, вместо того чтобы просто войти. Когда бы такое было.

— Подождите! — просит Эва.

И я четко слышу в этом слове всхлип. Рыдает она там, что ли?

Дольше не жду, захожу в спальню и застаю невесту с красными глазами.

У меня острый приступ дежавю: вот мой Снегирёк с красивой, гладкой прической стоит у зеркала в свадебном платье. Хорошо хоть проклятых осколков на столе нет…

Замечаю, как она поспешно вытирает щеки, и не выдерживаю:

— Так противно идти со мной в загс? Я что, о тебе плохо забочусь? Ни в чем не знаешь отказа! К чему эти слезы…

Любой нормальной бабе ясно — здесь нужно мужчину разубедить. Сказать, как ей хочется замуж, как я ей нужен. Только от Эвы этих слов не дождешься. Вместо этого она кривит лицо, как будто съела дольку лимона, и начинает снова хлюпать носом.

Душу мне рвет своими всхлипами, переворачивает нутро, самому тошно становится.

Кладу букет на стол, подхожу и прошу сдавленно:

— Разреши обнять…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Прошу потому что осточертело наблюдать, как она вздрагивает от моих прикосновений. За прошлые две недели я неоднократно это замечал.

Эва кивает, опускает взгляд в пол, а я осторожно обнимаю ее за плечи, прижимаю к груди, осторожно глажу ее по голове, стараясь не испортить прическу.

— Зачем ты потоп устроила, Снегирёк? С тобой всё будет хорошо, я очень постараюсь… И ты… ты тоже можешь постараться...

— Я стараюсь… — шепчет она.

— Ни черта ты не стараешься! — громко возмущаюсь.

Чувствую, как Эва напрягается, тут же прикусываю себе язык. Продолжаю нежно, ласково:

— Всё, успокойся…

Однако вместо того чтобы меня послушать, она снова начинает всхлипывать.

— Почему ты плачешь? Сегодня?

— Я не плачу, — шмыгает носом она и вдруг продолжает: — Просто я по-другому представляла этот день… с тобой…

— По-другому это как? — спрашиваю угрюмо.

— Ну…

Обалдеть как информативно.

— Эва, помнишь наш разговор в день, когда случилось то несчастье?

Я показательно глажу ее щеку. Шрамы действительно остались, будто они неладны. Красные черточки: одна жирная словно перечеркивает скулу, остальные поменьше. Их уберут со временем, но сегодня… Сегодня Эва выходит за меня замуж со шрамами.

— Какой именно разговор? — спрашивает она.

— Тот… где ты предъявила мне претензию, что я для тебя слишком занят, сказала, что хочешь настоящих отношений, моего внимания… Я ответил тебе, что подумаю, так я подумал, согласен! Давай попробуем? Уедем куда-нибудь на неделю-другую. Круглые сутки вместе, я даже телефон отключу, хочешь? Ты сказала, что я тебе… нужен, в общем, — на последней фразе я замираю.