Дракон в зефире (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 17

— Это что еще за шутки! Кто запер дверь?!?

— Объясняю!.. — Машка схватила парня за кудрявые вихры и задрала ему голову, отвесив еще один щелбан по лбу. — Буду бить, пока не дойдет. За каждый золотой!.. — еще один щелбан. — Будешь получать!.. А если не хочешь? Не хочешь?

— Да тебя ректор!..

— Ах ты, маменькин сыночек, пойдешь жаловаться?

В дверь громыхнуло чем-то жарким. Трешка заскулил, но мужественно продолжал держать оборону.

— Маш, заканчивай!

— Иди, жалуйся! Летчик — отбивной кусочек! Расскажи всем, как тебя слабые девушки побили!.. Чтоб стать посмешищем! На всю Академию!

— Да ты!..

— Маш, ну хорош уже! Ай! Трешка, фу! Ко мне!

Дверь начала плавиться. Трешка послушно соскочил, оставляя на каменном полу капли расплавленного метала, похожие на кровь. Лерочка схватила Машку за занесенную руку и дернула к себе. Как раз вовремя. Дверь с треском разлетелась на мелкие капли. В проеме стоял разгневанный ректор, угрожающее выставив вперед голое пузо.

— Шутить со мной вздумали? — ласково прозвенел он. — Что здесь происходит?

— Простите меня! — Лерочка крепко сжала руку подруги, приказывая заткнуться. — Это опять я.

— Что вы?

— То есть Трешка. Я что-то напутала с командами. Он прыгнул на дверь и… Я не смогла его отцепить. Простите!..

Трехтолкай с виноватым видом подполз к ее ногам и склонил голову-сиденье. Ректор с подозрением оглядел скрюченного пополам парня с ярко-красной шишкой на лбу.

— Марандо, а с вами что?

Лерочка даже зажмурилась от ужаса, что тот сейчас пожалуется и…

— Ничего, — процедил он, распрямляясь.

— Брильянтово, брильянтово… — задумчиво пробормотал ректор и покачал головой. — К вашему долгу, Валерия, добавлено еще десять золотых за дверь.

Проходя мимо девушек, Марандо гордо вскинул голову и пригладил вихры.

— Придурок!.. — прошипела Машка ему в спину.

— Зато какой красавчик!.. — выдохнула она же полчаса спустя. — Но все равно — придурок.

— И дня не прошло, а я уже в долгах — как в шелках, — уныло пробормотала Лерочка, плетясь к лекционному залу, где должна была быть их первая установочная лекция.

— Пустяки! — бодро отмахнулась Машка. — Я завтра же с утра пойду к магистру Нистальфу и соглашусь…

— Нет!

— Лерка, да успокойся…

— Что Лерка?!? Я уже двадцать лет, как Лерка! Опять начинаешь? Даже не вздумай забирать все деньги. Будешь поступать в Академию! Пятьдесят золотых в месяц — это лучше, чем принц-журавль в небе и шиш с маслом на завтрак!

— Хорошо, хорошо… Поступлю. Если примут. Но на регату мы все равно попадем. Я придумала, как…

— О господи!..

На лекцию девушки опоздали, но поскольку ее должен был вести ректор, то они успели до его прихода. К ним сразу же подскочила активистка Наташа и подсунула под нос какую-то бумажку.

— Где вас носило? Вот, подпишите!

— Что это? — нахмурилась Лерочка.

— Наш ультиматум властям!

— А ну дай сюда, — забрала у нее бумагу Машка и пробежала глазами текст. — Ну это по-моему уже чересчур…

— Подписывай! Или ты против всех нас?

Вся аудитория выжидающе смотрела на девушек. Машка вздохнула и поставила свою подпись.

— Я не буду, — ответила Лерочка. — Не буду подписывать. Это глупо. Никто не даст вам диктовать…

Тут открылась дверь, и в аудиторию вошел ректор. Наташа вырвала бумагу и преградила ему путь.

— Мы отказываемся! Все до единого!

— Отказываетесь от чего? — не понял он.

— Отказываемся учиться! Никто из нас не будет выполнять ваше пророчество и спасать ваш мир, пока вы не выполните все наши условия! Они изложены тут!

Наташа воинственно припечатала бумагу у него на груди. И тут же отпрянула и затрусила обожженной рукой. Ректор невозмутимо взял лист и пробежал по нему взглядом.

— Хм… Одной подписи, я вижу, не хватает.

Лерочка была готова сквозь землю провалиться под испепеляющими взглядами активистов движения за права пассажиров Боинга-777.

— Что ж… Тогда все свободны. Потрудитесь выселиться из гостевого дома сегодня же.

— Что? — оторопела Наташа. — Вы не поняли? Ваш мир никто не будет спасать!

— Боюсь, вас никто спрашивать не будет. Идите, идите… — махнул ректор рукой на дверь.

Один за другим люди неуверенно потянулись к выходу. Лерочка тоже двинулась к двери, но ректор ее остановил.

— А вы куда собрались, Валерия? Вы же не ставили подпись. Вернитесь на место. Лекцию никто не отменял.

— Вы будете проводить лекцию для одного слушателя? — удивилась она.

— Разумеется. Учебный процесс превыше всего.

— Я тоже остаюсь. Я передумала, — громко заявила Машка, чтобы поддержать подругу.

Дима дернул за рукав приятеля, останавливая его, и сказал:

— Мы тоже останемся послушать.

В нестройных рядах потерпевших крушение возник раскол. Сомнения и страх перед неизвестностью пугали. Многим не хотелось выселяться на ночь глядя.

— Что такое? — ректор выгнул безволосую бровь. — Вы передумали? Тяга к знаниям всегда похвальна, но у вас есть всего минута, чтобы занять свои места. Кто не успеет, сегодня же будет выселен за пределы столицы.

Лерочку едва не сбили с ног. Самое забавное, что остались почти все, кроме самых завзятых упрямцев. А еще девушке пришлось садиться в первых рядах, мест подальше не хватало. Рядом с Димой, который так и косил на нее бесстыжим взглядом фасеточного взгляда.

— Держи! — подвинула она ему специально купленную в галантерейной лавке кожаную повязку. — И носи!

— Мне плохо видно одним глазом, — ухмыльнулся он.

— Ты в первом ряду сидишь, хватит придуриваться!

Глядя на молодых людей, ректор Кхамало сообщил, что все, кто будут болтать на его занятиях, получат наряд вне очереди на уборку территории. Мгновенно воцарилась гробовая тишина.

Голова гудела от такого количества информации, которое обрушилось на них за эти полтора часа. Магия и технология тесно соседствовали друг с другом в новом мире. Будущие инженеры изучали и использовали знания об окружающем мире, с их же помощью преобразовывая его, в то время как магам полагалось мир прочувствовать и овладеть эмоциональным восприятием бытия, чтобы его изменить. Алхимики по сути были обычными химиками, они изучали материю в любом ее проявлении, ее реакции и превращения, включая тот самый загадочный зефир, который был всем: и жидкостью, и газом, и твердым телом, и даже энергией. Однако в алхимии имелась и специализация по аптекарскому делу. Мастера часового дела оказались более интересными. Они работали с временем и пространством, ускоряя-замедляя первое или сжимая-растягивая второе при полетах в зефире между островами. Будущие артефакторы создавали полуживые механические устройства, черпая энергию зефира для сращивания своих монстров, включая то самое протезирование, которое было наглядно продемонстрировано на примере Димы. Инженеры занимались проектированием и постройкой обычных механизмов, однако сюда входили и удивительные движители для зефиропланов. Тот самый дирижабль «Буян», который привез пассажиров Боинга, был королевским зефиролетом на последней модели движителя СК-33. А еще боевая специализация инженеров предполагала и разработку оружия. По направлению зефиролетного дела готовили пилотов. Они были на вес золота, потому что сообщение между Зефирными островами в основном обеспечивалось именно воздушным… тпру!.. зефирным путем. Большие транспортные зефиропланы курсировали между островами, перевозя грузы и путешественников; маленькие легкие зефиролеты могли быстро доставить важного пассажира; грозные, вооруженные до зубов зефиррины патрулировали границы островов и защищали от вторжения…

Здесь ректор осекся и пробормотал, что об этом им еще пока рано знать. И тут же просиял в буквальном смысле этого слова, сообщив, что они видят перед собой величайшего из ныне живущих книжного дел мастера. Книжники изучали Слово. Именно так, с большой буквы. Ректор разразился потоком умных терминов и про особенности зефирной типографии, и про распространение Слова, и про его восприятие разными расами, и про целительную способность доброго Слова, и про важность сохранения книжного наследия Древних…