Перевал (СИ) - "Эвенир" - Страница 22

— Лорд, один из моих сыновей умер. Да будет с ним Свет. Дайте мне вашего сына. Мы сохраним тайну, слово сдержим.

— Жди меня на конюшне после ужина, — Родрик положил ладонь на плечо мужчины, сжал тепло. — Да будут Силы Света с тобой и твоими.

— Благодарю вас, лорд, — тихо отозвался Глентер и вытащил из-за пазухи кусок неровно обрезанного льняного полотна. — Вот, это для ребёнка.

Напоследок Аль искупал сына, причесал мелким гребешком пушистую шёрстку. В последний раз накормил. Завернул в принесенную рабом пеленку. Он не плакал и не жаловался. В его спокойствии сквозило предельное напряжение. Так же спокойно он отдал спящего сына Родрику.

— Как его назвать, маленький? — спросил лорд, плотнее запахивая полы плаща вокруг невесомой ноши.

— Ему жить среди людей. Я не хочу ему эальского имени.

— Хочешь, назовём его Эдмиром? — предложил Родрик. Он не стал говорить ни о погибшем брате, ни об эале, названном этим именем.

— Эдмир — очень красивое имя, — едва слышно отозвался Аль.

Он не остановил Родрика, когда тот вышел из покоев.

На конюшне лорду не удивились. Пришлось отослать прочь желающих помочь слуг, с видимой скукой пройтись мимо стойл, потрепать по шее своего любимого андамасского жеребца, другой рукой прижимая к груди драгоценный свёрток. Там и нашёл его раб. Зашли в стойло. Родрик передал Глентеру ребёнка. Глядя рабу в глаза, сказал:

— Звать его Эдмиром. Держать в тепле, кормить почаще. За жизнь его отвечаете головой. Это понятно?

— Да, лорд, — Родрику понравилось, как осторожно взял младенца Глентер, как заботливо укрыл полой потёртого плаща. — Мы и так вам жизнью обязаны. Будем заботиться о вашем сыне, как о своём.

— О большем я и просить не могу, Глентер. Если с детьми помощь нужна, посылай мне слугу сразу.

Вечер пах набухающими на деревьях почками, свежей травой и влажной землёй. Прохладно было под сердцем, где только что согревал грудь младенец-эал. А родивший его мальчик лежал на полу в глубоком обмороке, чёрном, как сама смерть.

Жизнь в крепости шла своим чередом. По освобождённым от снега перевалам спешили первые весенние караваны, логоссцы везли в Бернику пушнину, добытую зимой, на север спешили подводы с зерном. Из Равенроха прибыло важное посольство, ярл желал получить обратно своего шпиона. В данный момент Родрику ничего не нужно было от ярла, но шпиона он решил отдать: пусть логосский лорд будет ему должен. Все они по самому краю Зимних Пределов ходят, всякое может случиться.

Аль проводил целые дни с детьми рабской четы. По крепости пошли слухи, к счастью, слишком далёкие от истины. Родрик, как и обещал, в беседе с Кейном и Ренольдом предложил и своё объяснение причуде любовника: Аль сам ещё дитя, потому и тянется к детям. В крепости ему не поверили. Где это видано, чтобы восемнадцатилетний мальчишка не считал себя взрослым да ещё и с младенцами возился? Родрик стал снова брать Аля в купальню, чтобы напомнить о его мужской сути всем желающим поболтать. Фигура эала почти не изменилась, лишь чуть шире стали бёдра, да на плоском животе появилось несколько небольших складочек. Но это надо ещё присматриваться, а мужское достоинство — вот оно, хоть и не слишком крупное, но вполне себе заметное. После трех месяцев, проведённых в постели, Аль радовался и купальне, и верховым прогулкам, и возне во внутреннем дворике, где он что-то высаживал, а что-то другое, наоборот, вырывал с корнем, но все же большую часть дня проводил с Аниндой и её детьми. Кто-то заметил сходство Аля и одного из сыновей рабыни. Люди крепости сошлись во мнении: эал, будучи ещё рабом, обрюхатил Анинду, тоже рабыню, а уж потом лорд в своём великодушии выкупил и незадачливого папашу, и блудливую бабёнку, а заодно и рогоносца-мужа. И не глядите, что эал выглядит как девчонка, всё, что для этого дела нужно, при нём. Глентера жалели, но решили, что и ему в своём роде повезло. Если бы не беспутство жены, вряд ли бы он попал в Гнездо, где между слугами и рабами большой разницы не делали.

После долгого перерыва Родрик и Аль снова стали близки. Эал оставался в постели нежным и чувственным, легко отзываясь на ласки мужчины, не страдая от постоянного желания. И это, несомненно, к лучшему, кто может выдержать такую гонку? Родрик, никогда прежде не жаловавшийся на мужскую немочь, вздохнул с облегчением.

Мысль о течке его Аля маячила на границе сознания неясным облачком, то тёмным, то радужным.

========== Глава 12 ==========

В дорогу пустились в середине лета, когда лишь на самых высоких вершинах поблёскивали вечные ледники. Путь предстоял нелёгкий, по тайным горным тропам, и узким, и крутым, непроходимым зимой, да и летом небезопасным. Но Аль показал себя хорошим наездником, вот и пришлось держать обещание: взять его на озеро, спрятанное высоко в горах, в долине, окружённой непроходимыми хребтами. Эал радовался поездке, как ребёнок, хоть недельная разлука с сыном и представлялась ему вечностью.

Почти тридцать лет назад лорд Рейнхард по прозвищу Безудержный привёз на озеро семилетнего сына. И объяснил ему, что дорогу в заоблачный край должен знать лишь лорд Белого Гнезда. Чтобы на случай катастрофы, если демоны Зимних Пределов найдут способ сломать наложенные эалами заклятия, если лавина сотрёт Белое Гнездо с лица земли, если короли Берники объявят войну роду Родрика, чтобы на такой случай было куда увести своих людей. И с того далёкого дня Родрик полюбил волшебное место. После смерти отца, когда от весенней лихорадки умерли жена с маленькой дочкой, когда погиб младший брат, да и в другие дни, когда душа без видимой причины просила тишины и простора, брал Родрик постельную скатку, лук и стрелы, вяленого мяса и лепёшек, седлал приземистую горскую лошадку и отправлялся в нелёгкий путь. Сама дорога к волшебному озеру приносила забвение и странную отрешённость, будто прекращалась, замирала на время нормальная жизнь и начиналось другое существование, будто не лорд приграничной крепости, а сильный и вольный зверь шёл узкой тропой и заботился лишь о пище и крове. Родрик купался в ледяной воде бездонного озера, охотился и сидел у костра, глядел, как умирают оранжевые языки огня и меркнут в чёрных углях багровые вены, и чувствовал, как наполняют его душу целебная тишина, и неподвижность, и мир. А когда любимая женщина Кейна умерла в родах, он привез к озеру и лучшего друга. Ведь случись что с Родриком, другой лорд Белого Гнезда должен знать о последнем приюте, о надёжном убежище их рода. Он пообещал поездку на озеро Алю в ту минуту, когда любыми, самыми слабыми нитями пытался привязать к себе душу эала, заставить вновь полюбить жизнь, да хотя бы просто выжить. А потом понял, что сам хочет привезти сюда любимого, разделить с ним этот особый дар, храм покоя и блаженного безмолвия. Вот и отправились они в путь на рассвете тёплого летнего дня, чтобы к вечеру третьего дня пути спуститься с перевала в поросшую лесом долину, в центре которой, будто синяя чаша, сияло совершенно круглое озеро.

Вечернее солнце уже касалось верхушек вековых кедров, когда открылась перед ними волшебная долина. Тихо ахнул Аль, прижав к груди ладони.

— Красиво, правда? — довольно улыбнулся Родрик. — Уж сколько лет сюда приезжаю, а каждый раз сердце замирает.

— Особое место, — серьезно отозвался Кейн. — До неба — рукой подать.

— Давайте, спешиваемся, — скомандовал лорд. — Тропа здесь крутая, лошадей в поводу нужно вести. И спуститься нужно засветло.

К озеру подъехали уже поздним вечером, когда последние малиновые блики гасли в неподвижной воде, наливаясь лиловой глубиной. Кейн разжег костёр, Родрик расседлал и почистил лошадей, Аль расстелил на земле постели и достал из седельных сум сыр, хлеб и копчёное мясо. Оставив Кейна у костра, Родрик увёл эала к озеру. У самой кромки воды запутался пальцами в густых волосах, прижался к нежным губам, крепко обнял по-мальчишечьи тонкую талию. Аль застонал тихо и протяжно, потянул с плеч Родрика рубашку, толкнулся бёдрами. Полетела на песок пыльная дорожная одежда, лорд легко поднял любовника за талию, тот оседлал его бедра, скрестив ноги на пояснице и крепко обхватив плечи. Поддерживая эала под ягодицы, Родрик вошел в неподвижную воду. По черному зеркалу разошлись широкие круги.