Самая главная злодейка (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 45

дверей коридора.

— Милорд, милорд, перестаньте, прошу. Это опасно, нас могут

обнаружить, — отбивалась она от жадных рук и губ настойчивого

ухажера.

— Никто сюда не войдет, — жарко убеждал ее он. — Я так

соскучился по тебе, по твоей бархатной коже, по твоему стону,

глазам, заполненным страстью.

— Я тоже соскучилась, но…

«Какой-же он противный» — брезгливо морщилась принцесса,

пока ее объятый страстью визави шарил руками и губами в ее

декольте. — «Мерзкий, потный, приставучий. И не отделаться

никак».

— Милорд, прошу. Остановитесь. Да оставьте же вы меня,

наконец! — не выдержав, рявкнула она. Мужчина отпрянул,

насторожился, а в глазах появился холод обиды.

— Я думал, вы любите меня.

— Конечно, люблю! Как вы могли подумать обратное? —

возмущенно воскликнула она. — Но я не могу так рисковать… тобой.

Прошу, уходи. Полдворца видело, как я ушла из столовой, а леди

152

Амелия следит за каждым моим шагом. Я не могу дать ей повод в

чем-то нас подозревать. Если отец узнает… он не пощадит, а я умру,

если с тобой что-то случится.

Она почти не играла сейчас, испытывая панику и тревогу. Он не

должен подозревать ее, это слишком опасно, он нужен ей.

— Пожалуйста… — с неподдельной дрожью в голосе

прошептала Самира и прижалась к мужчине, поцеловала, сильно,

страстно, опьяняюще. А когда оторвалась, он ее уже не подозревал,

охваченный страстью и желанием.

— Когда мы встретимся?

— Скоро, скоро, обещаю. А сейчас идите, идите же!

Мужчина ушел, а она стояла в этой пыльной комнате,

прислонившись к двери, пытаясь вернуть утраченное равновесие. Как

же она ненавидела все это! Играть, притворяться, целовать этого

совершенно безразличного ей мужчину, но злодейки ведь ни о чем не

сожалеют, они сбрасывают с себя брезгливость, как ненужную

одежду, и получают то, что хотят любой ценой. А она… уже не могла

по-другому.

Когда же сердце успокоилось, Самира оправила одежду,

нацепила на лицо надменное выражение, открыла дверь и с

удивлением отпрянула. А тот, кто стоял снаружи, сделал шаг в

комнату, преградив ей все пути отступления.

— Что вы здесь делаете? — так и не справившись с

потрясением, почти взвизгнула она.

— А вы? — с надменной улыбкой спросил Халиэль, большой,

подавляющий, закрытый и, кажется, злой, как демон. — Пытаетесь

вжиться в роль слабой на передок служанки?

— Да как вы смеете?! — вскипела от ярости принцесса.

— А как еще можно объяснить ваше милое рандеву с… магом?

— А почему я должна вам что-то объяснять? Вы никто, всего

лишь раб илларской дряни, так вот идите и выполняйте… — она не

договорила, запнулась на полуслове, почувствовав исходящую от

него смертельную угрозу. И испуганно отступила, пока не наткнулась

на какой-то то ли шкаф, то ли стол.

— Пока я наблюдал ваше маленькое рандеву, никак не мог

понять — зачем вам нужен этот слизняк? — рассматривая ее, как

забавную зверушку, вкрадчиво спросил хранитель.

— Может, я люблю его? — с вызовом посмотрела Самира, но

голос предательски дрогнул.

— Любите? А я слышал, вы любите своего брата?

153

— Он мне не брат! — отрезала она. — И вас это не касается!

— Ошибаетесь, дорогая, меня касается все, что может навредить

моей работе.

— Мои свидания мешают вам прислуживать илларской дряни?

– усмехнулась она. Чувство самосохранения изменило ей, оно просто

исчезло, а ей хотелось стереть с его смазливой физиономии это

выражение пренебрежения. Он смотрел на нее, как на какую-то… —

Раба интересует, кого и как я целую?

— Кажется, я уже предупреждал вас, принцесса, — последнее

слово он почти брезгливо выплюнул, — но вы не вняли моим словам.

Теперь вы пожалеете.

И он ступил к ней, грубо схватил за волосы, отклонил голову

назад и во второй раз за этот вечер ее поцеловали. Только если

первый поцелуй она едва терпела, то от второго подкосились ноги. А

в следующее мгновение застонала, и ей даже в голову не пришло

оттолкнуть. Несмотря на всю свою опытность, она никогда не

испытывала ничего похожего. Он сметал все протесты, как ураган,

сминал их, как подол платья, раздирал, как лиф на груди и заставлял

стонать от желания и наслаждения. Ни капли нежности, еще меньше

осторожности, только слепая страсть, смешанная с привкусом боли.

Он делал с ней все, что хотел, почти бросил на стол, задрал юбки,

истерзал шею, грудь, губы, заставил шипеть и извиваться, заставил

просить и умолять, терять голову, сходить с ума. Никогда еще у нее

не было такого безумного, безудержного, сжигающего все дотла

рандеву, и такого опустошения после, когда он закончил, зашнуровал

штаны, оправил так и не расстегнутый камзол и посмотрел на нее с

таким торжеством, что она едва не задохнулась от боли и сожаления.

Что же она натворила? Как этот мужчина смог довести ее до такого?

— А вы оказались даже лучше, чем я предполагал, принцесса.

Не будь вы принцессой, в доме мадам Бомари вам не было бы

равных.

— Ненавижу! – дрожа от ярости, выкрикнула она.

— Осторожнее, дорогая, а то я решу, что вы хотите повторить.

— Я лучше сдохну!

— Так я и думал, — усмехнулся полукровка, окинул ее —

растрепанную, униженную, в порванном им же платье —

самодовольным взглядом и ушел.

А она сползла на пол и долго плакала от унижения, оттого, что

позволила, что хотела, что даже теперь, она все еще хотела этого

мерзкого, отвратительного раба, хотела так, как никогда и никого до

154

него. Да, злодейка Самира проиграла этот раунд, но она не будет

собой, если не сделает все, чтобы теперь не она, а этот раб валялся у

ее ног.

***

До дома Мариссы я добралась быстро и без приключений.

Ярмарка была в самом разгаре, народу на главной площади гуляло не

меряно. Но среди толпы я то и дело замечала законников Тайной

Канцелярии. Видимо, опасность новых беспорядков все еще была

очень велика.

Меня встретила Дивия, она же и рассказала, что нянюшки с

раннего утра отправились на ярмарку, уж очень им хотелось

посмотреть, чем на этот раз поражают Илларию заморские купцы. А

вот Дивии было не до развлечений. После феерического триумфа на

Зимнем балу ее волшебных платьев, от желающих заказать у нее

наряды просто отбоя не было. Пока ей приходилось самой ходить к

клиенткам и шить прямо здесь, в малой гостиной, переоборудованной

под мастерскую, но Виэль — сестра Дивии, уже подыскала большое,

просторное помещение для ателье на самой дорогой и престижной

улице столицы. Ее жених Аниан активно ей в этом помогал. После

свержения дома Флемора именно ему перешло все их имущество,

земли и титул, за исключением компенсаций для пострадавших от их

«увлечений» девушек. Теперь Аниан принадлежал к старшей ветви.

Я успела переброситься с Виэль только парой слов, она куда-то

спешила и даже не осталась на чай. Но даже за столь недолгую

встречу не могла не заметить, каким счастьем сияли ее глаза, когда

она говорила о женихе, о платье, которое для нее шила Дивия и

строила планы счастливого и безоблачного будущего. Наверное,

счастливые невесты все такие — не видят плохого и страстно хотят

осчастливить всех вокруг. Дивия от этого страдала особенно —