Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ) - Южная Влада - Страница 12

— Конечно нет, — глаза у Петры круглые и возмущенные. — Он же мой брат. Между братом и сестрой не может быть ничего, будь они даже последними людьми на планете.

Проклятые боги, как же у нее все просто.

— Ну ничего, ничего… — миролюбиво приговаривала Северина, разглядывая огромный, на пол-лица, багрово-фиолетовый синяк у своей служанки, — глаз уцелел и слава пресвятому светлому богу за это.

— Мой жених… — рыдала девушка, и казалось, что даже кудрявые завитки ее волос поникли и стали похожими на серые сосульки, — …свадьбы перед зимними праздниками не будет.

— Какая досада, — сочувственно прищелкнула языком Северина, — и как его угораздило вас застать?

Служанка заплакала еще горше под равнодушным взглядом госпожи. Надо же. Когда они с садовником-"жвачником" исполняли свои роли в "кукольном театре", она выглядела симпатичнее, а теперь — ни дать ни взять зареванная красноглазая веснушчатая мышь, да и только. И нос рукавом вытирает, фу. И кто ей виноват, что трахалась с парнем украдкой, даже когда Северина им не приказывала?

— М-мне сказали, — икая от бурной истерики, продолжила девушка, — ч-что это в-вы разрешили его пустить, лаэрда. В-вы его пустили и сказали, что меня надо искать в домике садовника в саду. С-сам бы он ни в жизнь не догадался.

— Вранье, — спокойно ответила Северина, стоя с ней лицом к лицу, — ложь и провокация. Кто тебе это сказал? Экономка? Старая алкоголичка спит и видит, чтобы тебя со своим родственничком повенчать, а потом жить на ваши денежки, пока вы продолжите тут на нее горбатиться.

Служанка перестала плакать и уставилась на нее, еще продолжая судорожно вздыхать и шмыгать носом.

— А может, она сама ему и подсказала? — прищурилась Северина, все больше входя в роль. — Натравила жениха на тебя, как раз когда ты валялась в постели с другим. Но тебе это, конечно, в голову не пришло, дура.

— Она не знает… не знала обо мне и… — девушка осеклась, но в ее мокрых глазах со слипшимися ресницами зажегся какой-то огонек. — Простите, лаэрда. Сама не знаю, почему я именно к вам прибежала.

Северина хлестнула ее по здоровой половине лица, но не сильно, в знак жалости за уже полученные побои. Поднесла эту же руку к губам девушки:

— Прощаю на первый раз. Не забывай, от кого зависит твое счастье и благополучие.

— Да, госпожа, — служанка быстро поцеловала запястье лаэрды, но огонь в ее глазах заполыхал ярче. — Век благодарна вам за доброту.

— То-то же.

Северина отошла к окну. Полиция уже уехала, забрав с собой незадачливого драчуна, а в саду разъяренная экономка гоняла полотенцем прихрамывающего "жвачника". Северина подавила улыбку, наблюдая за ними. Что ж, ее "театр" временно не может функционировать, но он и не понадобится ей в ближайшее время. Она решительно отвернулась от окна.

— Вот что. Ты поможешь мне в одном деле, а потом, так и быть, я освобожу тебя от дополнительных обязанностей. Смотри не подведи — дело очень важное и очень опасное. На осеннем балу я планирую встретиться с одним человеком. С мужчиной.

Северина не без удовольствия отметила, как вся обратилась в слух ее рабыня, и продолжила:

— Ты будешь стоять на дверях и сторожить нас. И повнимательнее. Если отец узнает, то не сносить мне головы. Да ладно отец, но если нас застанут врасплох остальные, то не видать мне больше приличного общества. Я буду опозорена, а папе придется навсегда отправить меня послушницей в дарданийские монастыри. Ты поняла? Моя жизнь будет кончена. Я не увижу ни родного дома, ни столицы. Никогда. Поэтому могу положиться лишь на ту, которой безоглядно доверяю. На тебя. Ты ведь меня не подведешь, милая?

— Нет, лаэрда, — ровным голосом ответила девушка, но огонь ненависти, уже вовсю полыхавший в ее взгляде, говорил об обратном, — я вас не подведу. Ни на миг не отойду от двери, уж будьте спокойны, и никого не впущу.

— Вот и славно, — кивнула Северина, — а теперь пошла прочь. И замажь это на лице, ну смотреть же противно, в самом деле.

Служанка покинула спальню, и тогда ее хозяйка позволила себе рассмеяться. Она покружилась по комнате и упала на мягкую кровать, раскинув руки.

Жизнь определенно налаживалась. Димитрий преподал Северине хороший урок в свое время. Может, это и к лучшему? Кем бы она была, если б не он? Забитой серой мышкой, недолюбленной и недооцененной? Никем не понятой странной девочкой? Она любила его, она восхищалась его чудовищной жестокостью, она жаждала походить на него и не уступать ему ни в чем. Он показал, как чужая боль превращается в собственную сладкую радость, каков миг триумфа, когда люди оборачиваются послушными пешками в умелых и твердых руках. Их гнев, их ненависть, их отчаяние, их злость, даже их больная страсть — все чувства и эмоции являлись лишь нотами в сонате, которую играли чужие пальцы. Северина уверенно вела свою партию. Еще немного — и наступит кульминация. Ну а затем — финал.

В особняке родителей Эльзы ее теперь принимали, как родную. Приглашали то пообедать вместе с семьей, то поужинать всякий раз, как Северина приходила. Она не отказывалась. Какое это счастье — сидеть за столом в большой дружной компании, где отец рассуждает на умные темы, мать кудахчет квочкой над детьми, и можно смеяться, уплетать за обе щеки разные вкусности и ощущать в душе тепло и покой.

Эльзе и Кристофу очень повезло, а они, дураки, своего счастья не понимали. Эль стала похожа на вареную рыбу, ее с трудом удавалось растормошить, а о прежнем веселье, когда они шептались и хохотали вместе часами, не шло и речи. Крис искал любой повод умотать в неизвестном направлении. Ну и пусть. Зато Северине доставалось немножко больше того, от чего они сами отказывались. Ольга души в ней не чаяла от благодарности за то, что образумила дочь, и даже Виттор как-то остановил ее в коридоре, когда поблизости никого не было, и вполголоса произнес:

— Не знаю, как тебе это удалось, девчонка. Но спасибо.

Он воровато огляделся по сторонам и ушел, а Северина еще минут пять стояла, смотрела ему вслед и глупо улыбалась. Наконец-то ее оценили по достоинству. Наконец-то кто-то стал ею дорожить. И Виттор зауважал, а это еще пригодится, когда потребуется сыграть финальный аккорд. Самовлюбленный волк наверняка даже и не подозревал, что тоже являлся всего лишь ноткой в пригожей песне Северины.

Другие ноты также звучали в унисон. Разобраться с влюбленным дураком Алексом оказалось нетрудно, он почти влет проглотил наживку и плотно сел на крючок своей обиды и негодования к "коварной и двуличной" Эль. С Эльзой вышло еще проще — в ней стоило лишь посеять зерно, всходы появились почти без стороннего вмешательства, но и неудивительно, кто еще знал ее лучше, чем самая близкая подруга, с которой все секреты делились на двоих? Даже родители не разбирались в ее характере так, как Северина, потому что не проводили с ней столько времени и не ведали обо всех ее печалях и радостях.

Швея в обмен на горячую сплетню о том, что жена начальника речного порта беременна от простого рыбака (Северина просто видела женщину с округлившимся животиком, а остальное домыслить было нетрудно) подвинула заказ такой полезной клиентки вперед других и сделала платье к балу одним из самых первых, попутно поведав, в чем планируют идти остальные заказчицы. В ателье красовался на манекене подвенечный наряд: вышитый горным хрусталем лиф и длинный шлейф из прозрачного газа. Северина украдкой вздыхала при взгляде на него. Конечно, этот наряд скорее подходит обеспеченной майстре, а ее собственное платье получится во много раз дороже. Свадебное платье единственной наследницы одного лаэрда, которая выйдет замуж за старшего сына другого лаэрда, должны украшать бриллианты и золото. И так и будет, потому что отцы сделают все, чтобы праздник детей состоялся.

Не смогут не сделать — выбора-то им не останется.

Они с Эльзой по очереди целовались с Хорасом в летних душевых, прогуляв урок изящной словесности. Северина рассчитывала, что безобидная шалость немного взбодрит подругу — в конце концов, сколько можно страдать по человеческому парню, а пара невинных поцелуев еще никому не вредила — но, похоже, хоть какое-то удовольствие из них троих получил только Хорас, который так и лез облапить одной девушке грудь, а другой — между ног. В итоге, подруга отпихнула его и ушла, а самой Северине он не очень-то был и нужен. Разве что майстер Ингер со своего поля проводил их двоих, выходивших из кабинки, пристальным взглядом и так от души пнул мяч, что тот перелетел ограду и угодил куда-то на проезжую часть.