Степанида и 7 женихов (СИ) - Шкот НатАша - Страница 51

— Да ты что! — всплеснула руками Степка и помчалась вверх по ступеням. Она в детстве часто сидела на горище, перетащив туда старое одеяло и часами глядела в узкое окошко. И мечтала, что это лично ее комната, так как в дедовом доме приходилось спать по пятеро-шестеро в одной единственной.

Наверху снова ахнула и рот ладошкой прикрыла. Не знала, смеяться ей или плакать. Комната, выросшая на месте старого горища была большая, с одним широким круглым окном, под которым стояла старомодная узкая койка, покрытая цветастым покрывалом. У койки находился сундук, сверху которого стояла еще одна банка с цветами.

И совестно стало Степке, что она строго говорила с Лукерьей. Старались ведь охоронники. Угодить хотели, вон, даже цветами украсили. И не важно, что в банке, а не в вазе хрустальной. Какие же они, все-таки, замечательные.

— Ничего себе, спальня… почти предел мечтаний, — пролепетала, — а кто это все сделал?

— Я, барышня, — тихо ответил Егорыч, — ежели не по нраву, тут же поправлю, только поясните чего, да как!

— А ты все-все можешь изменить? — осторожно, чтоб не обидеть, поинтересовалась Степка, подойдя к окну. Вид из него открывался потрясающий. Прямо на извилистую речку и пока еще зеленый лесок. Вдалеке даже виднелся мосток, по которому Слагалица бегали на Поляну.

— Не, не все.

Токмо ежели с природнього матерьялу. И то, что видать доводилось, — рассказывал Егоряч, так как Лукерья обиженно отмалчивалась, — вон как та тахта, что внизе, я ее в старОй книжке видал у деда, запомнилась.

— Угу, здорово! А если я тебе покажу другую картинку, ты и ее воспроизвести сможешь?

— Приложу все старания, барышня! — заверил Егорыч.

— Вот спасибо! Порадовал, прямо! А я думала на ремонт куча денег уйдет, а тут, такое… — произнесла пылко, пытаясь вину загладить и показать, что на самом деле, ей все понравилось.

— А второй дар глядеть изволите? — повеселевшим голосом перебил Егорыч.

— Изволю! Веди, Егорыч!

— Спуститься надобно, там, за сходнями дверка имеется…

Степка сбежала по ступеням, чувствуя, что настроение приподнимается все выше и выше… и нашла нужную дверь. Распахнула и обомлела. А потом захохотала и сползла по стеночке…

За дверью оказался санузел. Назвать его ванной комнатой, язык не повернулся. В углу этой домашней уборной стояла высокая кадушка наполненная водой, ушат, ковш и веничек березовый на полке. На гвоздике висела оцинкованная лохань, вместительная на вид, рядом табурет и пустое ведро. А чуть подале, за белой занавеской, крышечкой от кастрюли прикрытый, красовался предок унитаза. А точнее, деревянный помост с дырой посередине.

— Охушки, не сподобился барышне клозет новомодный, — прошептал Егорыч, — счас по шапке получать, значитсо…

— Ой-ой-ой, пущай тогда зад на морозе оголяить! — фыркнула Лукерья, — а мы так усердствовали, а она! Тьфу!

«В каждой избушке свои игрушки»

Отсмеявшись, Степанида поднялась на ноги и вошла в санузел, поглядеть на блага цивилизации поближе. Поближе оказалось еще смешнее, но Слагалица изо всех сил сдерживалась, боясь расстроить охоронников окончательно. Подняла крышечку с туалета, полюбопытствовать, а куда собственно ведет канализация и захохотала заново. Под крышечкой обнаружилось ведро.

— Бли-и-и-н! Е-егорыч! — сквозь смех проговорила, — а содержимое ведра куда девать?

— Ясное дело куда, барышня. В уборную, што на дворе… — растеряно пояснил охоронник.

— Все, я не могу! — Степка добрела до нового диванчика, рухнула на него и долго давилась смехом, чем еще больше озадачила охоронников.

— Так чаво не так, барышня? — расстроенным голосом спросил Егорыч, когда Степка наконец утихла.

— Егорыч, а ты знаешь, что такое канализация?

— Ну… малёхо…

— Я в общем-то тоже не большой специалист, но в наше время никто на улицу какаши не выносит… — она снова прыснула, представив, как идет на рассвете с ароматным ведром, «прятать клад», — для этого есть специальная яма, в которую все отходы жизнедеятельности, а так же вода из ванной и кухни стекает по специальным трубам…

— Хм, мне бы поглядеть, как такое чудо-юдо устроено, барышня…

— Вот подключу интернет, я тебе и инструкцию найду, и схему подробную! А сантехнику и трубы явно купить придется, — задумалась, — ну ничего, деньги-то у меня есть… Так, а пока, Егорыч, кровать сможешь заменить? Мне б побольше размером.

— Смогу, ежели изобразите, мне бы хоть набросок, самый пустяшный…

— А легко, пошли!

Уселась Степка в кухне за новым столом, достала тетрадь, ручку и начала рисовать кровать.

— Пошто тебе лежанка в половину опочивальни, коли супружника покамест нетути? — крякнула недовольно Лукерья, пока Степка поясняла Егорычу свои пожелания, — вот обвенчаешси…

— Лукерья, спасибо за совет, но вот с кроватью я как-нибудь сама, — отмахнулась Степка.

— Это ж скока полотна на бельишко надобно… расточительствуешь! — не унималась охоронница.

— У меня работа вредная, мне спать с комфортом полагается! Завтра поеду в магазин и выберу себе самое красивое, а может быть, даже шелковое!

— Сдурела, девка! Домотканного полотна полон сундук!

— Не хочу я твое полотно, молью поточенное!

— Истину люди бают! В распре с круглой лохой и уцепиться нетути об што!

— Чего? — опешила Степка. И пока она осмысливала, что сказала Лукерья, Егорыч кинулся на защиту хозяйки:

— От хабалка, утихнешь ты, аль нет?

— Сам утихни, шаврик!

— Чаво? Ты каво шаврикам обозвала, трупёрда?!

— Тебя, хобяка, тебя!

— Народ! — закричала во весь голос Слагалица, — харе собачиться, а то рот с мылом вымою! — а потом подумала, что рты еще найти надо, добавила, — Лукерья, я голодная, давай завтракать!

— Сделаем! — недовольно фыркнула охоронница, но ругаться перестала.

За нехитрым завтраком из творога с медом и большой чашкой кофе, Слагалица нарисовала комод, прикроватную тумбочку, трюмо и пуфик. Егорыч радостно обещал все соорудить уже к вечеру.

— Лукерья, а куда мой телефон подевался? — вспомнила Степанида.

— Не ведаю, не видала я!

— Ну не испарился ведь он? Я когда спать пошла, его на столе в кухне оставила!

— Я вот мекаю, а не провалился ли он подпол? — предположила Лукерья.

— С чего вдруг?

— Так коли дом шандарахнуло и он в рост попер, много чаво испарилось!

— Э-э-э, не поняла?

— Канда метка на груди возникла, припомни, как гахнуло!

— А, ну да, помню, было грохот…

— Так то домик наш в рост попер! Могло чаво в подпол провалилось!

— Здрасте, пожалуйста! — возмутилась Степанида, — и что делать?

— Ничаво… Упало и сгинуло…

— Пф! Телефон новый был совсем, я его в кредит купила! — завопила Степка, — да что ж такое? А деньги где? — она вскочила с места и забегала по дому в поисках коробки, в которой Николай деньги прислал.

— Не мечись, капиталы сберегла! — на столе появилась картонная коробка и Степанида с облегчением вздохнула.

— Блин, жалко телефон, — сказала печально, — придется новый покупать, а я женихам позвонить хотела, переживают наверное…

— Надо будет, поднимут гузку, да сами заявятся!

Только Степанида хотела спросить, какая муха сегодня укусила Лукерью, что она такая вредная, как раздался стук в дверь.

— О, нечисть принесло! — фыркнула охоронница.

"Рад не рад, а говори: милости просим!"

На пороге оказался не кто иной, как Матильда собственной персоной. В черной норковой шубке, белой ангоровой юбке и валяных, расшитых узорами сапожках. «Гламурная болотная ведьма!»

— О, ма-ма! — с сарказмом протянула Степанида, — Вы сами, без сыночка?

— Умница, уже мамой зовешь! — парировала Матильда, — я сама, твоих женихов сторож не впускает. Так я зайду?

Хозяйка нехотя посторонилась, впуская незваную гостью и, бросив беглый взгляд той за спину, увидела за калиткой знакомую блестящую иномарку и топчущихся неподалеку Тихого и Славного. Грозный, видно, сидел в автомобиле.