Юджина. Девять жизней (СИ) - Сотер Таис - Страница 50

— Ты… ты избавилась от своего дурацкого любовного морока?!

— Я сильно разозлилась, когда поняла, что Лаэрт ранил тебя. И моя магия просто вернулась. А еще вот хвост появился.

— Иди сюда, моя умница.

Лис заключил сестру в объятия, и через ее плечо посмотрел на Зиард.

— Ты все еще хочешь участвовать в битве?

— Да, моя госпожа. Что бы не говорили про нас, кицунэ, но мы не лишены благородства. Наэль пытался помочь. Юджина была с нами добра. Было бы несправедливо бросить их сейчас.

Шиан.

Сехмет. Элайза. Шакти. Лейла. Найра. Эстер. Он произносил эти имена как заклинания. И в то же время как проклятия и молитву. Сехмет. Элайза. Шакти. Лейла. Найра. Эстер. А теперь еще и Юджина.

Говорят, мужчинам быстро надоедает однообразие, от того и заводят любовниц, даже будучи полностью счастливыми в браке. Как можно просыпаться с одной и той же женщиной в постели, на протяжении нескольких лет, и не устать?

Шиану это проблема была неведома. Во-первых, его возлюбленная жена не удосуживалась остаться с ним достаточно долго. А во-вторых… Хоть внешность бастет всегда оставалась одной и той же, все же она неуловимо менялась — из жизни в жизнь.

Были воплощения, о которых он ничего не знал, даже имени. Были воплощения, от которых ему досталось лишь слабое эхо. Немортери никогда не приходилось встречать ни дочь царя Менефера Сехмет, ни принцессу далеких северных земель Найру, ни танцовщицу смерти Шакти.

Но если они все же находил ее, преодолевая время и пространство, то всякий раз это были новые отношения.

«Ты чудовище, Шиан. Но возможно, только ты мне и подходишь. Ведь я не лучше».

Элайза. Пугливая девушка, которую он встретил в замке демонов, и в то же время высокомерная графиня Кацио, ставшая его женой. Сколько боли они тогда причинили друг другу в своем первой, звериной и жестокой любви. Хотя, может быть, любил лишь он один.

«Я не хочу больше быть одна. Я так скучала, Шиан».

Лейла. Когда он увидел ее, она была пленницей в гареме великого шаха. И он снова захотел спасти бастет. Стать тем героем, которого она когда-то в нем видела. Но Лейла лишь разозлилась. Ей, видите ли, позарез нужно было найти доступ к магической сокровищнице шаха, а маг ей помешал.

И все же немортери она не прогнала. Ее любовь была слаще меда, а ее объятия и смех почти излечили израненного сердце. Он стал мягче, и научился доверять. Как оказалось зря. Через пять лет она исчезла.

«Держись от меня подальше, Шиан. Ты последний, кого я пущу в свое сердце и в свою постель».

Эстер уже была совсем другой. Беспокойной, мятущейся душой. Отчаянной авантюристкой, легко дарящей мужчинам свои ласки и поцелуи. Лишь сейчас он понял, как она устала бежать от Ворона. И почему не боялась смерти в огне.

«"Любопытство сгубило кошку" — вроде так говорят?»

Юджина оказалась весьма славной, пусть и напрочь не помнила своего мужа. Он только начал узнавать бастет, потерявшую память, а от того еще не способную прятаться от него за своими кошачьими уловками. А затем потерял.

Одна женщина. Девять судеб. Множество секретов. С ними Шиан почти смирился.

И он представить не мог, что ему будет так больно, когда один из секретов случайно раскроется.

— Так ты даже не догадывался, что Наэль сын Юджины?

Рино спросил это невзначай, за глупой болтовней за ужином. В столовой воцарилась тишина. Немортери медленно перевел взгляд на Зиард.

— Что этот хвостатый только что сказал про Юджину?

— Конечно, не этого ее воплощения, — тут же поправился Рино, заботливо постучав закашлявшего Фредерика по спине. — Сейчас она слишком молода. Но думаю, все же он является именно сыном, а не троюродным кузеном, например. Уж больно болезненно кошак относился ко всему, что связанно с бастет.

— Зиард, — требовательно окликнул засмотревшуюся на скатерть драконницу немортери. — Лис говорит правду?

Женщина кивнула.

— Это была не моя тайна, Шиан, — примиряющее сказала она.

— И как… когда?

— Помнишь, ты рассказывал, что нашел могилу Лейлы в пустыне? Так вот, она тогда не умерла. Она была с Нефи… Нефертумом. Но я с ним познакомилась гораздо позже, в другом его воплощении.

— И кто… отец ее ребенка?

— Ты.

Шиан вскочил, не заметив, как столовые приборы полетели на пол.

— Нет! Она не хотела детей! Лейла много раз говорила мне… Всякий раз, когда я заводил об этом речь… — Маг прижал ладонь к сердцу, зажмурившись. — Я бы узнал собственного сына. Или, хотя бы узнал в нем черты Юджины.

— И двусущные ничего не смогли понять… — Зиард осеклась, и перевела взгляд на сосредоточенно жующего нага. — Хассей, ты был в курсе?

— Догадывался. Остальные слишком полагались на нюх, маг был слишком сосредоточен на своей неприязни к Наэлю. А я просто наблюдал. Глазами и сердцем.

— Хех, будто оно у тебя есть, — неожиданно прокомментировал Фреди.

бьорн на редкость довольным собой — ему впервые ввернуть в разговор колкость. Обычно в компании нага, кицунэ и баста объектом насмешек становился он. И в случае с Хассеем — весьма злобных насмешек.

Но Фредерика просто проигнорировали.

— Когда Наэль… Нефертум появился на свет?

— Кажется, Наэль говорил, что тогда бастет звали Лейлой.

Шиан тяжело сел, сгорбившись.

— Это не имеет значения, — негромко сказал Хассей. — Нам нельзя терять больше времени. Сможем ли мы быстро и безопасно подобраться к крепости немори, многомудрая?

— В нескольких милях отсюда есть спрятанный мной источник. Ты мог бы провести остальных по нему как по порталу. Вы окажетесь у подножия горы демонов — ближе нельзя, сработает защитная магия. Мы же с Шианом полетим. — Зиард скривил губы в странной улыбке. — Точнее, полечу только я. Если все удастся. Хассей из рода Сейха, могу ли я просить твоей помощи?

Крепость немори

Как бы бастет не пыталась остановить поток памяти, отдельные воспоминания все же просачивались. Так уже на протяжении нескольких часов девушка не могла избавиться от песенки, играющей у нее в голове. Детской колыбельной, от незамысловатых слов которой сердце тоскливо щемило.

У кота ли, у кота

Колыбелька золота

У дитятки моего

есть покраше его.

У кота ли, у кота

Периночка пухова

У дитятки моего

Есть помягче его*.

Откуда она знала эту колыбельную? И кому ее пела? Неважно. Все прошлое было под запретом. Лучше бы оно и вовсе исчезло. Как и исчезнет когда-нибудь и она сама. Сотканное из чистой энергии тело теперь с трудом удерживало свою форму. Сильфа в чужом мире выжить не могла.

Кошки, умирая, прячутся в темные и тихие места. Так и Юджина почти бесплотным призраком сидела у старого потрескавшегося зеркала. Не двигаясь, не зажигая свечи. Не открывая глаз. Лишь безмолвно шевелились губы.

У кота ли, у кота

Изголовье высоко.

У дитяти моего

Есть повыше его…

Бастет не дан талант к предвидению. Но беду они чувствовать умели. Только грозила она не самой бастет.

Каоран не беспокоил свою пленницу. Юджина чувствовала лишь слабое его присутствие. Но однажды в разрушенном и заброшенном замке внезапно стало людно. Ветер в коридорах принес бастет звуки чужих голосов… и запах крови. У Ворона были гости.

Кошачьему клану приписывают неуемное любопытство. Но иногда страх оказывается сильнее. Если бы бастет была бы свободна, то уже бы бежала прочь. Сейчас же ей осталось сжаться еще сильнее, надеясь, что ее не вспомнят.

Когда дверь слабо зацарапали, девушка вздрогнула. И только затем вспомнила, что отсутствие тела имеет и свои плюсы. Вред ей было причинить очень сложно. Она подкралась к двери, не запертой, лишь подпертой колченогим стулом, и просунула голову прямо сквозь стену.

У двери сидел кот. С черным гладким мехом, белой манишкой и белыми же носочками. Испуганные глаза его были совсем не кошачьего цвета — темными, лишь у самого края радужки отливаясь желтым. Кот жалобно мяукнул, и боднул головой дверь, прося его впустить.