Осколки памяти (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 20

Странно, но он почему-то успокоился, перестал донимать меня. Поцеловал в макушку и вернулся на свое место.

— Хорошо, Николь, поговорим, когда ты будешь готова. Но знай — я не позволю тебе сбежать.

— Из своего дома? — ехидно осведомилась я.

Но Логан не купился на подначку.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Увы, в полдень у меня назначена встреча, иначе я остался бы с тобой. Но я вернусь.

— Можешь не возвращаться, — пробурчала я.

Мои слова он проигнорировал. Доел завтрак, поблагодарил Агнесс, поцеловал меня в щеку и ушел. А я осталась за столом в полной растерянности. Кусок не лез в горло, зато рядом оказалась подходящая кандидатура, чтобы излить свой гнев.

— Агнесс. Чего ради ты выполняешь распоряжения постороннего типа?

Служанка укоризненно посмотрела на меня и принялась собирать тарелки.

— И нечего на меня кричать, мисс Ники, — обратилась она ко мне, как много лет назад, когда я еще была девчушкой в розовом кружевном платьице. — Хороший мужчина, достойный. А вам негоже уже одной куковать, в ваши-то годы.

Я не сразу нашлась с ответом. Почему-то о Чарли Агнесс никогда так не говорила и замуж меня за него не выпихивала. А вот его невыносимая светлость явно произвел на нее впечатление.

— Что-то некоторые распустили язык не по чину, — отмерев, наконец, заметила я.

Агнесс не удостоила меня ответом. Сгрудила тарелки на поднос и с независимым видом удалилась в сторону кухни.

Он даже не помнил, впадал ли когда-нибудь прежде в такое бешенство. Чтобы противно звенело в ушах, перед глазами зависала кровавая пелена, а руки сами собой сжимались в кулаки и не желали разжиматься. Даже сучка Ванесса не вызвала в нем в тот роковой для себя вечер такую ярость.

— Дрянь. Мразь. Потаскуха. Подстилка.

Ругательства перемежались ударами кулака о стену. Когда же, наконец, боль в содранных костяшках превысила душевную муку, он опустился на пол, обхватил голову руками и заскулил, точно побитый щенок. Зажмурился, но перед глазами опять встало навеки отпечатавшееся в памяти видение: шлюха Донн извивается в чужих руках, открыто предлагая себя другому.

Что же, теперь он окончательно уверился в правильности принятого решения. Тогда, кусая губы и впиваясь ногтями в ладони, чтобы не заорать и не выдать себя, он никак не мог отвести взгляда от целовавшейся у калитки парочки. Та, которую он при первой встрече счел непорочной небесной девой и чужак, прибывший из столицы и расхаживавший повсюду с важным видом. Когда они скрылись в доме, он еще долго всматривался в окна, ожидая, когда в одном из них загорится свет. Но темные прямоугольники так и не засветились, скрывая все, что происходило за ними. Никаких сомнений, чем именно занимаются те двое, зашедшие в дом, не осталось.

Поначалу он всерьез раздумывал о том, чтобы разделаться с ее любовником. Подбросить ей на порог его голову, например. О, это была бы чудесная шутка. Но решил, немного поразмыслив, что этого делать не стоит. Вызовет ненужные подозрения, а она просто найдет себе нового, вот и все. Король точно пришлет из столицы целую толпу дознавателей — как же, драгоценного кузена прикончили. А те еще, не дай боги, раскопают что-нибудь. Нет, лучше подождать еще немного и заставить высокомерную дрянь саму расплатиться по всем счетам. Пусть пока что радуется жизни и думает, что у нее все замечательно. Недолго осталось.

Логан вернулся, когда за окном уже начали сгущаться ранние сумерки и зажглись фонари. Я слышала, как прозвенел колокольчик у входа, как Агнесс открыла дверь, что-то возбужденно заговорила, как ей в ответ раздался низкий голос, от которого у меня ослабли колени. Похоже, выполнить принятое решение окажется труднее, чем думалось.

Я заготовила целую речь, объясняющую, почему нам обоим лучше сделать вид, будто прошлой ночи не было. Но сейчас, когда стремительные шаги приближались к гостиной, не могла вспомнить ни слова.

— Николь. Почему ты сидишь в темноте? Я там захватил кое-что к ужину…

Он осекся, подошел ко мне, взял за подбородок и заставил поднять голову, посмотреть ему в лицо.

— Та-ак, — протянул насмешливо. — И что теперь?

— Уходи, — попросила я безжизненным голосом. — Забирай то, что ты там принес, и уходи. Исчезни из моей жизни. Оставь меня.

Он молчал, смотрел мне в глаза, и я бы многое дала за то, чтобы прочесть его мысли. Боялась, что он не прислушается к моим словам, а еще больше — того, что прислушается. Хотела ли я в этот момент, чтобы он ушел? Ответа на этот вопрос у меня нет.

— Не могу, — выдохнул он спустя несколько долгих мгновений.

Наклонился и накрыл мои губы своими. И тут оказалось, что память о наслаждении, испытанном ночью, жива во мне. Невольно я сама подалась к нему, отвечая на поцелуй, а все тело обдало жаркой волной. Желание вновь пережить ночные эмоции охватило меня, заставило прильнуть к Логану, вжаться в него, обхватить руками его шею, запустить пальцы в густые волосы на затылке.

— Ну вот, — хрипло шепнул он, прервав поцелуй, — вот чего ты хочешь на самом деле, Николь.

Я тяжело дышала, сил сопротивляться не осталось. Он повернул меня спиной к себе, одной рукой сжал грудь, другой задрал подол домашнего платья, скользнул между бедер. Я покорно развела ноги чуть шире.

— М-м, сегодня без белья? Мне нравится. Возбуждает.

То, что он возбужден, я ощущала плотно прижатыми к его телу ягодицами. Он резко ввел в меня сразу два пальца, и я застонала, откинув голову ему на плечо. Горячие губы тут же прижались к шее. Меня сотрясала дрожь, все вокруг перестало иметь значение, кроме безудержного желания снова почувствовать его внутри. А он медлил, ласкал грудь сначала через одежду, потом просунул ладонь в вырез платья и несильно ущипнул сосок.

— А-ах.

Стоя на цыпочках, крепко прижатая к телу Логана, я не могла извернуться, перехватить инициативу. Да что там — я бы упала, наверное, если бы он разжал руки. Но непривычное ощущение своей полной зависимости от мужчины заставляло терять голову от желания. Ладонь, ласкавшая мою грудь, выскользнула из выреза, надавила мне между лопаток. Догадавшись, чего он хочет, я уперлась руками в стену, прогнулась в пояснице, чтобы ему было удобнее войти в меня. Времени на то, чтобы раздеться, не было — мы оба сгорали от нетерпения. Задранный подол, расстегнутые брюки — и довольно. Первый же толчок вырвал всхлип у меня и стон у Логана.

— Да-а.

Он сжимал руками мои бедра, резко притягивал меня к себе, заставляя вскрикивать с каждым движением. Продержались мы недолго — очень скоро нас накрыло волной безумного наслаждения.

Пришла в себя я уже лежа на полу. Логан — Реймонд — лежал рядом, ласково перебирал мои волосы.

— Вообще-то, здесь есть диван, — усталым голосом сообщила я. — Это если ты вдруг не заметил.

— Хорошо, — покладисто согласился он. — Тогда продолжим на диване.

Отказываться я не стала.

Весь следующий день мы провели в спальне, лишь два раза спустились в столовую, испытывая зверский голод. Логан, правда, спросил, нельзя ли велеть Агнесс принести нам еду, но я только мотнула головой. Не хотела, чтобы горничная видела развороченную постель и смятые простыни. Конечно, она прекрасно знала, чем занимается ее хозяйка с гостем, но открыто демонстрировать ей свидетельства бурной страсти я не собиралась. Накинув халаты на голые тела, мы поспешно съедали холодные закуски и возвращались обратно, игнорируя вопросы Агнесс о том, во сколько ей подавать горячее.

— Завтра, — бросил Логан уже с лестницы, и я ущипнула его за руку.

Он отплатил мне, как только за нами закрылась дверь. Грубо схватил за плечи, повалил лицом вниз на кровать, и через несколько минут я уже позорно хныкала и умоляла его прекратить сладкую пытку.

Выяснилось, что я почти ничего не знаю о мире чувственных наслаждений. Когда-то давно, в самом начале нашего романа, Чарли со смущенным видом показал мне наручники и плетку, но я с ужасом отказалась от использования этих предметов в любовных играх. Реймонд же продемонстрировал мне, каким образом можно доставить друг другу удовольствие, не прибегая к помощи разнообразных приспособлений. Только пальцы, губы, язык. Я металась на кровати и кричала в голос, а потом покорно делала все, что он говорил — и находила в этом удовольствие.