Осколки памяти (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 35

Он чуть крепче прижал меня к себе. Сердце забилось учащенно, и я обрадовалась, когда музыка наконец-то стихла. Ожидала, что Реймонд отпустит меня, но вместо этого он подхватил меня под руку и повлек из зала. Все это напоминало прием у Чарльза — и я прекрасно помнила, что именно произошло на террасе. И так же, как и тогда, не успела окликнуть никого из знакомых — Логан буквально выволок меня в коридор.

— Что ты себе позволяешь? — прошипела я, удерживая на лице улыбку — мимо нас сновали слуги.

— Кажется, я пояснил тебе, что именно собираюсь сделать.

Он толкнул какую-то дверь, оказавшуюся незапертой, и втащил меня в темную комнату, судя по всему — приемную перед чьим-то кабинетом.

— Немедленно отпусти меня.

Реймонд ласково провел пальцами по моей щеке.

— Я скучал, Николь, — шепнул он. — Так скучал. Мне тебя не хватает. Твоего смеха, разговоров обо всем и ни о чем, легких касаний. Я чуть не сошел с ума за эти дни.

А я сошла. Определенно сошла. Окончательно лишилась рассудка, потому что не оттолкнула его, не бросилась бежать, а покорно приоткрыла губы, когда он накрыл их своими. Обняла, прижалась всем телом, дрожа от нетерпения и нахлынувшей страсти.

— Я отпущу тебя, — пообещал он, разорвав поцелуй. — Отпущу, если ты действительно этого хочешь. Ты этого хочешь, Николь?

Ответ сорвался с моих губ прежде чем я успела это осознать:

— Нет. Не отпускай, пожалуйста.

— Никогда, — выдохнул он. — Теперь — больше никогда и ни за что.

Меня накрыло темной жаркой волной. Весь мир исчез, растворился, остался только мужчина, обнимавший меня, покрывавший жадными поцелуями мое лицо, шею, плечи, расстегивавший пуговицы на платье.

— Хочу тебя, — хрипло шептал он.

— Хочу тебя, — отзывалась я.

Тело горело и плавилось в умелых руках, по венам бежала раскаленная лава, воздуха не хватало. Я задыхалась, всхлипывала. Помнила, что кричать в голос нельзя, но почему — позабыла, и все же вцепилась зубами в сильное мужское плечо, чтобы не заорать в тот момент, когда наслаждение захлестнуло меня.

Эти двое так увлеклись друг другом, что даже не заметили, как приоткрылась дверь. Он увидел, как герцог вывел Николь Донн из зала, и пошел за ними следом. Зачем — и сам не смог бы ответить. В конце концов, эти двое перестали скрывать свой роман, повсюду появлялись вместе, стали самой обсуждаемой парой в обществе. Нетрудно догадаться, зачем им понадобилось уединение. Наверное, он просто захотел растравить раны, еще раз убедиться в правильности принятого решения, набраться твердости для его исполнения.

Убедился. Набрался. Смотрел, впиваясь ногтями в ладони и до крови прикусив губу, на сплетавшиеся полуобнаженные тела, слушал невнятные сбивчивые восклицания и тихие стоны. Никак не мог оторваться от завораживающего зрелища и очнулся лишь тогда, когда двое на диванчике бессильно обмякли. Бесшумно притворил дверь и вернулся в зал.

Рыжую он заметил сразу же. Должно быть, она купила входной билет — приглашение ей было не по чину. Она стояла у небольшого столика с закусками и выбирала канапе. Бокал с игристым в ее руке уже наполовину опустел. Принарядилась — платье явно стоило больше той жалкой суммы, что она ежемесячно получала в своем архиве, но все равно осталась вульгарной дешевкой. И что только Донн в ней нашла? Наследнице древнего рода негоже водить дружбу со всяким отребьем, но Донн частенько эпатировала высшее общество. Взять хотя бы ее стремление самой водить мобиль или службу в Управлении.

Рыжая отпила из бокала и закусила крохотным бутербродом с рыбой. Подумать только, а ведь он чуть не прикончил ее каких-то пару месяцев назад. Повезло дряни, что и говорить, ее спас, сам о том не подозревая, случайный прохожий. Не вовремя завернул в переулок, скользнул взглядом по девку и по охотнику и смог бы потом описать увиденное. Ничего, значит, ее время просто тогда не пришло.

Он подошел поближе. Рыжая повернула голову, сверкнули в ухе изумруды. Знакомые серьги. Однажды он видел их на стерве Донн и не сомневался, что подружка позаимствовала драгоценности у нее. Вот и отлично. В голове мигом сложился план. Если все пройдет удачно, то очень скоро мерзавка окажется в его власти, и ни королевский кузен, ни сам король ее не спасет.

Улыбнувшись, он сделал еще шаг и развязно позвал:

— Привет, красавица? Скучаешь?

Нельзя сказать, что после приема в Ратуше в наших с Логаном отношениях сразу стало все просто и понятно. Выяснилось одно: вместе нам точно лучше, чем врозь. Думать о том, как переживу его отъезд в столицу и неизбежное расставание, я не хотела. Да и времени на грустные размышления не хватало. Улизнуть с праздничного бала до речи мистера Паркера мы и не подумали: такой скандал обсуждался бы годами, а то и десятилетиями. Поэтому мы вернулись в зал, где в меня вновь вцепилась жаждущая свежей порции сплетен Нелли. Увы, Генри поблизости не наблюдалось, так что мне пришлось терпеливо отвечать (в основном односложно) на ее вопросы. К счастью, танцы все еще продолжались, и меня вскоре спас Чарли, пригласив на тур новомодного корданса.

— Я рад за тебя, — абсолютно серьезно сказал он и положил руку мне на талию. — Знаешь, его светлости повезло. Надеюсь, он понимает, какое сокровище ему досталось.

В этом весь Чарльз. Не припомню, чтобы я радовалась за него, когда он находил себе новую даму.

— Мне тебя будет не хватать, — продолжал он.

— О чем ты? — не поняла я.

— Ты ведь уедешь в столицу, правильно? Сомневаюсь, что его светлость захочет навсегда переселиться в нашу глушь.

Я сбилась с такта.

— Чарли, ты можешь говорить понятнее? Причем здесь его светлость?

Он грустно улыбнулся.

— Я ведь все вижу, Николь. Как ты смотришь на него, как горят твои глаза. Никогда ты не чувствовала ко мне ничего подобного, верно? Мне так жаль терять тебя, дорогая, но я рад, что ты наконец-то нашла свое счастье.

Ох, Чарли, Чарли. Да, я никогда и ни к кому не испытывала подобных чувств, вот только в том, что они взаимны, отнюдь не уверена. Но бывший возлюбленный — не наперсница, чтобы делиться с ним своим сомнениями и переживаниями, так что я ответила просто:

— Спасибо, Чарли.

Натали обещала вернуть серьги следующим же утром, но слова не сдержала. Сердиться на нее я и не подумала: скорее всего, подруга отсыпалась после приема. Я и сама проснулась ближе к полудню. Логан, вновь переселившийся в мою комнату, уже встал: из ванной комнаты доносился шум льющейся воды. Я лениво потянулась, перевернулась на живот и снова закрыла глаза. Как же хорошо валяться в постели и знать, что впереди целый день безделья. Можно неспешно позавтракать, а потом пойти гулять на площадь. Или в парк. Или…

Никуда мы, разумеется, не пошли. Стоило Логану эффектно появиться в спальне почти обнаженным, не считая обмотанного вокруг бедер небольшого полотенца, как я поняла, что весь день мы проведем дома, более того — в этой самой комнате. А если еще точнее — то в той самой кровати, на которой я и лежала. Так оно и получилось.

Подруга не объявилась и к вечеру, но я вспомнила о ее словах только на следующий день. Вспомнила и почувствовала легкую досаду, ведь Натали клятвенно заверяла, что обратно я свои изумруды получу сразу же после бала. Нет, я не переживала за сохранность ценностей, но зачем раздавать обещания, которые не собираешься выполнять? Поэтому и направилась, приехав а Управление, не в свой кабинет, а в архив. Тот оказался заперт. Я посмотрела на часы, убедилась, что рабочий день уже начался, непонятно зачем подергала еще раз ручку и устроилась, как и пару недель назад, на подоконнике. Время шло, Натали не появлялась. Полчаса, час. Меня начало снедать беспокойство: что, если подруга заболела? Надо бы разузнать, не телефонировала ли она начальству.

Я как раз направлялась к Лоренсу, когда столкнулась в коридоре с хмурым Найтоном.