Я слишком долго мечтала - Бюсси Мишель - Страница 20

Фло не успела меня задержать, она пугается, решив, что я собираюсь броситься в реку, и отчаянно вопит: «Нееееет!» Машины на мосту сбрасывают скорость, сигналят, водители удивленно таращатся на женщину в форме стюардессы, склонившуюся над пустотой. А я больше никого и ничего не слушаю. Открываю сумку и не глядя роюсь в ней. Наконец пальцы нащупывают камень времени. На миг сжимаю его в кулаке, потом набираю побольше воздуха в грудь и, размахнувшись, забрасываю в воду, как можно дальше. Внизу медленно и невозмутимо ползет баржа с контейнерами. Речные трамвайчики дремлют у подножия белой башни на Часовой набережной. Еще секунду я смотрю, как расходятся круги от эфемерного колодца, в котором исчез мой камень, а потом спокойно возвращаюсь в такси.

Фло улыбается – она поняла.

Теперь осталось всего два объяснения.

Это история двух влюбленных.

И один из них сошел с ума.

Илиан? Или я?

Я жду. Таково ремесло стюардессы – умение ждать. Три четверти нашего рабочего времени занимает ожидание. С улыбкой на губах.

Предполетный инструктаж начнется через двадцать минут. Самолет взлетит через час. Сидя в зале ожидания для персонала, я в три клика нахожу в интернете то, что хотела. На другом конце зала Фло кокетничает с sexy-стюардами American Airlines.

– Хочу позвонить своим, – говорю я Эмманюэль.

Наша «старшая» сосредоточенно изучает список пассажиров, словно решила заучить его наизусть. Пытаясь скрыть смятение от коллег, я ищу укромный уголок и нахожу его в каморке, где стоят тележки уборщиц. Прислоняюсь к стене, но мне чудится, что я соскальзываю куда-то вниз. Делаю над собой усилие, заставляя ноги не подгибаться, а руки – не дрожать. Одно-единственное нажатие – и на экране телефона высвечивается номер, который возвращает меня в прошлое, хотя мне следовало бы навсегда вычеркнуть его из своей жизни.

@-TAC Prod

Лос-Анджелес

Секретарша отвечает по-английски, но я быстро перебиваю ее и не даю времени опомниться:

– Я хотела бы поговорить с Улиссом Лавалье. Это Натали, его старая знакомая. Назовите ему мое имя, я уверена, что он захочет меня выслушать.

Девица не спорит. Хотя я предпочла бы отсрочку, чтобы успеть набрать воздуха в легкие и унять бешеное сердцебиение. Голос Улисса настигает меня еще до того, как я перевела дух:

– Натали? Натали, что случилось?

– Я в Монреале и скоро вылетаю в Париж. Поэтому очень спешу, Улисс.

В трубке звучит смеющийся голос продюсера:

– Ты в Монреале и вспомнила обо мне? Очень мило с твоей стороны, моя дорогая! Правда, сам я уже три года не бывал в этом славном городе. Стоит разнежиться на горячем калифорнийском солнышке, и…

Я замечаю, что Улисс потерял квебекский акцент, остались отдельные нотки, едва различимые в букете других тональностей – бельгийских, парижских, американских. Офранцуженные…

– У меня мало времени, Улисс. Я… мне нужно поговорить с Илианом.

С этими словами я бессильно сползаю по стенке. Улисс молчит. Долго. Черт подери, ну пусть он ответит, пусть ответит, иначе я рухну!

– Мне кажется, это не очень удачная мысль.

Тем хуже. Я оседаю на пол, словно раздавленный паук. И сижу, скрючившись, уткнувшись подбородком в колени и прижав к губам телефон, как ребенок любимую игрушку.

– Дай мне его номер, Улисс! Больше мне ничего от тебя не нужно.

Продюсер отвечает медленно, подчеркивая каждое слово, – так нотариусы зачитывают акт о продаже:

– Тебе же известен ваш договор, Натали. Ты его тоже подписала. Никаких контактов. Никаких новостей. Никогда.

– Это было двадцать лет назад!..

– Договор был пожизненным. Илиану потребовалось очень много времени, чтобы прийти в себя. Ты заставила его жестоко страдать.

– Я и сама настрадалась не меньше…

– Можешь мне поверить, твои страдания ничто по сравнению с его муками.

В мой закуток входят два парня с мешками для мусора и девушка с подметальной тележкой. Все трое смотрят на меня, как на брошенный конфетный фантик. Жду, когда они отойдут. Мне не дает покоя один вопрос:

– Ты виделся с тех пор с Илианом? Как он живет? Скажи хотя бы, что с ним стало?

– У него все хорошо, не волнуйся, теперь он в порядке. Живет-поживает. Если уж хочешь знать, работает продавцом в отделе музыкальных дисков, во «Фнаке»[48]. Это самая для него подходящая работа.

– В каком именно магазине?

Продюсер позволяет себе легкий смешок:

– Нет, Натали, нет. Я и так сказал слишком много.

– Ты с ним видишься? Хотя бы изредка?

– Болтаем по телефону. Переписываемся. А когда я бываю в Париже, встречаемся.

– Где именно – в Париже?

К Улиссу на миг возвращается былая манера речи:

– Кончай, Натали! Оставь Илиана в покое! Забудь его, как он тебя забыл. И не смей больше к нему приставать!

– Но мне необходимо с ним поговорить! Это очень важно! Просто дай мне его номер, а он сам решит, общаться со мной или нет.

– Зачем, Натали? Зачем тебе это?

– Долго объяснять. Я и сама ничего не понимаю.

Слышу в трубке тяжкий вздох Улисса:

– Ох, и зачем только я тебя впустил тогда в «Метрополис»! Нарушил правило номер один: никаких баб за сценой!

Кажется, мне удалось его смягчить. Я не забыла характер Улисса: ворчит – значит, скоро уступит.

– Обещаю, позже мы обязательно обсудим и твои сожаления. Ты же сам сказал, что Илиан в порядке. И неудивительно, столько лет прошло. Дай мне его телефон – только телефон, не адрес. Илиан сам решит, ответить мне или нет.

И тут понимаю, какой удачный аргумент нашла. Спасительный выход. Улисс может с чистой совестью избавиться от меня, и пускай выбирает Илиан…

– Вот ведь мучение! Ладно… У тебя есть чем записать?

– Спасибо тебе.

– Только не делай ему больно, Натали, не причиняй ему горя, умоляю тебя!

– А он? Ты никогда не задумывался, сколько горя он мне причинил?

Улисс кладет трубку. Он уже жалеет о содеянном. Ему кажется, что его ловко провели.

Дай мне его телефон – только телефон, не адрес. Илиан сам решит, ответить мне или нет.

Только теперь до Улисса доходит, что Илиан не знает номера телефона Натали. И когда она позвонит, он, конечно же, ответит. И тогда ему останется либо поговорить с ней, либо оборвать звонок на полуслове… Улисс смотрит на свой мобильник, решая, стоит ли перезвонить Натали. Он попался на ее уловку как последний дурак! А ведь Илиан взял с него слово не уступать этой женщине, не поддаваться на ее мольбы. Он ничего не хочет знать о ней. Подумав еще немного, Улисс говорит себе: «Илиан имеет право выбирать, ответить ей или нет».

И тут его осеняет. «Окей, Натали, ты хотела поставить его перед выбором? Прекрасно, я сделаю так, что Илиан сможет выбрать!»

Он выясняет у секретарши номер последнего звонившего и торопливо набирает текст.

Только что мне звонила Натали. Да-да, твоя прекрасная ласточка, после 20 лет молчания. Она умоляла меня дать ей твой номер телефона. Прости, я не смог отказать. Ты же меня знаешь, я и тогда не сумел.

Она хочет с тобой поговорить. Сказала, что это тебе решать, захочешь ты нарушить ваш договор или нет. В общем-то, тут она права.

Отправляю тебе ее номер. Я восстановил справедливость – теперь у вас равные шансы. Если она позвонит, будешь знать, кто это.

Я отключаюсь и с трудом встаю – ноги затекли так, что не держат. Яростно растираю их. Через пять минут начинается инструктаж, а Сестра Эмманюэль терпеть не может опозданий. Зато потом у меня будет больше получаса свободного времени.

Вполне достаточно, чтобы нарушить наш договор.

Вполне достаточно, чтобы набрать номер из десяти цифр.

Вполне достаточно, чтобы застать врасплох Илиана по другую сторону Атлантики, где-то в Париже.