Никогда не кончится июнь (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 23

У пари было два пункта… Замужество незнакомой девушки и победа на конкурсе с музыкой Горячева.

А сбыться, согласно письму, может только один.

…ОНИ не отпустят меня и там, за гранью, пока не исполнится то оставшееся, единственное из двух, что еще может сбыться.

Первая жизнь загублена раньше твоего рождения, и этого тебе уже не исправить…

Первая жизнь.

Это, видимо, и есть Вячеслав.

Вернуть его в мир живых мне и впрямь не удастся.

И, вероятней всего, он и был Алькиным женихом, и именно поэтому ей уже никогда не выйти за него замуж.

А может, наоборот… Утопился, потому что она собиралась выйти замуж за другого…

Как бы там ни было, остается заняться вторым пунктом — тем, что мне как раз по силам и по профилю.

И это значит, что мне нужно победить на конкурсе гитаристов, исполнив музыку Вячеслава Горячева.

До момента, пока я не получу диплом.

Только и всего.

Я исполню… — я почему-то содрогнулась — «Свадебное танго». Ведь других произведений я не знаю.

Но какая-то незавершенность моих выводов не давала мне покоя. Словно я что-то упустила из виду. Других его произведений… Произведение… произведение…

Последнее произведение! Не «Свадебное танго», а последнее произведение Вячеслава! Помнится, Борис Тимофеевич сказал — «его музыку», но в самом конце проклятый тщедушный спорщик уточнил…

Мыслительный процесс начал притормаживаться в связи с нарастающим чувством голода.

— Принеси чаю! — звонко отдала я распоряжение Степе в зал. — И два бутерброда с сыром. И один с икрой. Икра в холодильнике, на нижней полке. Там две баночки икры семги…

…Если я была нужна антиквару только как музыкант, еще не получивший диплома, тогда с какой целью я бывала у него так часто, что знаю наизусть все до мелочей?..

Может быть, дверца той, другой памяти, откроется еще раз…

Мои мысли прервал Степа, возникший на пороге с подносом в руках. В отличие от меня, он уже ничему не удивлялся.

Взяв бутерброд с красной икрой и чашку кофе, который мальчуган принес вместо требуемого чая, я вернулась к прерванному внутреннему диалогу.

…А откуда я узнаю, какое у него последнее произведение?..

«…является автором неоконченного сборника «Календарь нимф…»

Значит, надо найти этот сборник. «Календарь нимф». И взять из него самую последнюю пьесу… Неоконченную. А где его найти? В интернете, конечно, где же еще? В интернете все есть…

Только и всего…

Если не считать того препятствия, что Степа выбросил ноты.

Видимо, ноты, что писал по ночам умерший девятнадцать лет назад Вячеслав, и были тем самым окончанием…

Я снова покосилась на парня, покорно ждущего, пока я допью кофе и верну ему пустую чашку. Вот дурак! Где я теперь раздобуду окончание последнего произведения?.. Если бы речь шла о «Свадебном танго»…

Мысленно обругав Степу непечатными словами, я сделала последний глоток и немного успокоилась.

Может, сыграть его неоконченным?..

Нет, это же не Шуберт с его «Неоконченной симфонией»!..

А как тогда быть? Все-таки подсунуть им «Танго»?..

Раз десять переварив в голове все возможные варианты, я, наконец, лопнула, как пузырь, и поделилась своими измышлениями с напарником.

Тот, похвалив меня за недюжинный ум и железную логику, моментально предложил собственное решение проблемы, простое, как пряник.

— Господи, да закончи там как-нибудь… на тонике.

Упомянутый Степой музыкальный термин меня удивил.

— А ты что, музыке, что ли, учился?

— Не-а… В школе по пению проходили.

Я уставилась на «юную душу». И правда… что мне стоит дописать десяток тактов и завершить произведение?..

— Вот что значит светлая голова, — одобрила я.

И Степан вдруг зарделся, как девчонка.

…Ладно, окончание я придумаю сама. Для меня это вовсе не составит труда, все будет в лучшем виде и вполне в стиле Славушки. Надеюсь, жюри любого конкурса через двадцать лет не вспомнит даже фамилии этого композитора, а не то что его позабытых гениальных творений…

Я откинулась на спинку кресла полностью обессиленная, словно только что совершила безумно тяжелую работу. И в то же время где-то в глубине души появилось уверенное ощущение победы.

«Только и всего»! — опять подумала я, но уже гораздо более весело.

…Только и всего? А при чем тут тогда Олег Чекнецкий и дела его отца по кафе «Лабиринт»?..

По вопросу пари нужно обращаться лично к нему и знать какой-то непонятный код…

Наверно, пари закрывается по-другому…

Я почувствовала, как голову начинает раскалывать нарастающая боль.

…но обо всем этом я, как Скарлетт, подумаю завтра.

Утром случилось непредвиденное. Пропал Степа — проснувшись, я нашла его постель смятой, без малейших следов присутствия парня.

Решив, что он готовит завтрак — так уж у нас повелось — я лениво крикнула:

— Степа!

Никакого ответа.

Обшарив квартиру, племянника я нигде не обнаружила.

«Это дядя ночью его уволок… — похолодела я. — Потому что я не успела закрыть пари!.. Одна юная жизнь…»

Но только я открыла рот, чтобы по всем правилам забиться в истерике, как входная дверь хлопнула, и искомый гражданин возник на пороге. В руке его был садок, полный какой-то мелкой рыбы, а на лице сияла улыбка до ушей.

— Ты где был?! — набросилась я на него.

— На рыбалку ездил! — улыбнулся пропавший еще шире и сунул мне в руку садок. — Неси на кухню!

— Ну и напугал ты меня! — выдохнула я, беря улов.

На лице Степы появилось довольное выражение.

— Один, что ли, ездил? — удивилась я, отойдя от стресса. — А откуда ты знаешь здешние рыбные места?

— Почему это один? — перебил парень. — Со Стасом!

— С каким Стасом?! — поразилась я еще больше.

— С соседом твоим… и моим.

Речь, видимо, шла о Стасе Ревицком, еще одном обитателе нашего элитного дома. Сын богатых родителей, профессоров университета языкознания, двадцатидвухлетний Стас слыл модным авангардным художником и по совместительству пропойцей и лоботрясом.

— Где это ты его подцепил?! — при этом вопросе глаза у меня, наверно, были как у глубоководного краба.

— Где… Почаще надо дома бывать, а не разъезжать по кафе, прикинувшись невестой, и не бродить ночами по лугам с гитарой…

В ответ на это хамство у меня даже не нашлось слов.

Однако Степа их и не ожидал. Он прошел на кухню и вальяжно расположился на стуле.

— Что у вас может быть общего? Во-первых, он старше тебя… — не могла понять я.

— Да не зуди ты, как старая дева…

— Слушай, ты! — обернулась я на малолетнего нахала. — Мне все равно, где ты и с кем! Просто я не понимаю, чем вы могли друг друга заинтересовать. А если ты будешь разговаривать в таком тоне…

Услышав в моем голосе угрозу, Степа вскочил со стула, схватил меня за руку и заканючил:

— Даша, ну Даш… Ну прости… Когда ты переоделась невестой и уехала, мне стало так тоскливо… А тут он попался на площадке. Так, слово за слово, разговорились…

— Он пьяный был? — уточнила я.

— Да не то чтобы очень… Пиво пил…

— Ясно. Выкладывай свою рыбу и садись завтракать.

«Вот выйди замуж за такого… — подумала я, нарезая сыр. — Будет оскорблять, задираться… И что-то мне уже совсем не хочется спасать его юную жизнь…»