(Не) детские сказки: В объятьях Медведя (СИ) - Лунёва Мария - Страница 23

— Это они женщину так, - выдохнул незнакомец.

— Да, - Бьерн кивнул, - отшельника и вовсе по костям разобрали.

Лицо чужого мужчины подёрнулись, и на меня на мгновение глянул грозный чёрный медведь. Только вот страха я не испытывала. Наверное, встреть я его до всех событий, то померла бы от ужаса, а сейчас воспринимала его просто как сильного воина.

— Хорошая женщина тебе досталась, брат. И не годиться то, что эти недоноски творят на своей земле. Пора нам прибрать людское княжество к своим рукам. Лес будем расширять, а простой люд брать под свою лапу, иначе изведут они всех невест наших.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Для этого я тебе её и показал. - Бьерн зло усмехнулся. - Таким как ты и я, человеческие дочери идеально подходят. Они умеют любить и уважать, а главное, ценить нашу заботу.

— Значит, так тому и быть. Человеческие деревни отойдут во власть лесных, сначала тут, а потом и дальше. Хватит уже терпеть бесчинства их князей.

Глава 15.1

Дни бежали один за другим. Болезнь не желала отступать. Как я выжила? Чудом и ежеминутной заботой Бьерна, который, казалось, и не спал вовсе. Оборотень поил меня отварами, протирал кожу и жёг кору. Мне становилось легче. Лихорадка после двухнедельных мучений ушла.

И вот только тогда мой лесной лег рядом со мной и забылся крепким сном.

Прыгнув на перевёртыша, свернулся на его широкой спине и котёнок, громко мурлыкая.

Утреннюю зорьку сменяли вечерние сумерки.

Жизнь потихоньку налаживалась.

Бьерн обрабатывал мои ноги, лечил от грудной хвори и облегчал кашель, что душил меня особенно ночами.

Мимо нашей хижины часто проезжали отряды лесных. Война, если её можно было так назвать, сводилась к простому изгнанию князей из этих земель.

 В завоёванных городах перевертыши назначали своих управленцев, которые следили за соблюдением законов.

Законов Леса!

Лишь однажды Бьерн спросил, хочу ли я вернуться в мир простого люда. Но я покачала головой. Нет, я не хотела.

Больше не хотела!

Не верила я в то, что люди смогут жить как лесные: не рваться к власти, к богатству.

Но об этом я предпочитала не думать.

Покой и тихая семейная жизнь - вот то, к чему я теперь стремилась.

Закашлявшись, я перевернулась на другой бок.

— Тебе всё не легче, - Бьерн коснулся губами моего лба. - Кашель всё не желает отступать. Надо попить немного тёплого малинового чая, Марья.

Взяв кружку из рук своего мужчины, я послушно её опустошила.

— Мне лучше, Бьерн, - шепнула я, - и ты был должен это заметить. Просто признай - ты не желаешь разрешать мне вставать и выходить на улицу самой.

— Для чего? - лесной поднял меня на руки. - Чтобы снова влипла в неприятности. Нет уж, Марья, сначала восстановим твоё здоровье.

— Зима уж скоро закончится, - пожаловалась я. - А мы всё тут, и в путь не собираемся.

— Ничего, скоро придёт весна, сойдут снега и распустятся первые цветы, - Бьерн легонько поцеловал меня в висок. - И тогда мы пойдём с тобой домой.

Я улыбнулась.

Дни снова побежали, сменяя друг друга.

Проезжающий мимо нашего временного пристанища отряд сообщил, что порядок в лесу наведён, и теперь приграничным княжеством владеют лесные.

Эти новости пришлись мне по душе. Пусть люд простой поживёт спокойно, не вздрагивая каждый раз, как услышит охотничий рог вдали.

***

За окном слышалась звонкая капель. Снег подтаивал на крыше. За окном свисали длинные прозрачные переливающиеся радугой на солнце сосульки. А я спала в тёплых объятьях мужа.

Твёрдые сухие губы прошлись по моему плечу. Тёплое дыхание обожгло кожу на шее.

— Бьерн! - шепнула я.

— Ммм, - он лишь застонал и плотнее прижался сзади к моему телу.

— Бьерн, - снова пробормотала я, когда ощутила настойчивые руки, ласкающие мои бёдра.

— Не мешай мне, женщина, я занят, - шикнул на меня лесной.

Засмеявшись, я всё-таки ударила слегка по его рукам, призывая к порядку.

— Женщина, что ты творишь? - возмутился он и не больно прикусил моё плечо.

— Пытаюсь напомнить тебе, какой сегодня день, - с ленцой пробормотала я.

— Я не желаю этого вспоминать, - фыркнул мужчина, -  а сейчас ляг на животик, перчинка, и оттопырь для меня попку.

Хмыкнув, я покачала пальчиком у его носа.

— Мы отъезжаем домой, Бьерн, - серьёзно заявила, глядя, как бровь мужа ползёт на лоб. - А будешь проявлять свой жестокий нрав - обижусь и пойду гулять. Одна. А там столько воинов по лесу шастает.

Медведь замер и расхохотался. Повернувшись на спину, он затащил меня на себя, и уложил на своей огромной груди.

— Знаешь, чем пугать, перчинка, - проворчал он. - Я всё же неуверен, Марья, в твоём здоровье. Никто нас не гонит отсюда.

Я отвела взгляд: была у меня одна тайна, но я сомневалась в своих выводах.

— Марья, - муж легко уловил смену моего настроения. Да и не умела я лгать и юлить. - Я чего-то не знаю?

Поджав губу, я попыталась скатиться с него. Не дал. Сев, он прижал меня к себе, так что дыхание спёрло.

— Я должен знать всё, Марья!

Я всё ещё не могла решиться поделиться своим маленьким секретом. Мне было стыдно. А ещё очень боязно.

— Да, говори уже, - взревел мужчина.

— Эти дни не пришли, - прошептала я.

— Что? - он не понял меня.

Чувствуя, как краснею, спрятала лицо у него на груди. Ну, как же ему ещё сказать?! Тема-то щекотливая.

— Говори конкретней, перчинка? - рыкнул мой лесной.

— Женские дни, Бьерн, - ещё тише шепнула я.

— Эм, - только и смог пробурчать он.

— Болезнь, Марья. Ты так долго болела…

— … но женские дни были. А сейчас их нет, - перебила я его.

Поднявшись со мной на руках, мужчина прошёлся по комнате. Взволнованный, он бросал на меня изучающие взгляды и снова начинал метаться по помещению, словно медведь в клетке.

— Ты не рад, да? - этот вопрос сам вырвался. Я сказала, даже не подумав.

— Рад?… Я дурак, перчинка. Какой дурень. Доигрался, болван.

Его слова камнем упали в душу. Он не рад. Как же так?! Сердце сковывал такой холод.

Не рад!

— Домой срочно! - проревел Бьерн. - К лекарям.

— Ты хочешь убрать ребёнка? - тихо выдохнула я, чувствуя, что слёзы на глаза наворачиваются.

— ЧТО! - наверное, этот рык слышала вся округа. - Ты думаешь, что, вообще, говоришь, женщина. Срочно убираемся отсюда. Нужно дом в порядок привести, детскую, тебе вещи. Всё обновить. Дурак, я о чём думал! Давно уже пора было уходить. Глава 15.2

Бьерн успокоился нескоро. Он метался по избе, собирая наши вещи. Рядом со мной на лавку упали меховые плотные перешитые штаны и куртка, его тёплая рубаха и свитер.

— Там не так уж и холодно, - пролепетала я, глядя, как к стопке прибавились носки.

— Зима на дворе, перчинка! Да, весной уже пахнет, но она нескоро ещё вступит в свои права.

Тяжело вздохнув, я принялась выряжаться. Натягивая добытые для меня ботинки, ощущала себя пухленьким медвежонком. У меня в столь толстых штанах даже ноги плохо сгибались. Чувствуя, что начинаю потеть, поспешила на выход.

Выбравшись из дому, вдохнула свежего воздуха.

В глазах потемнело. Качнувшись, я всё-таки устояла. Тяжёлые руки обвили мою талию.

— Ты всё ещё нездорова, Марья, - шепнул Бьерн, натягивая на мою голову капюшон.

Слабо кивнув, покрутила головой по сторонам.

— Крысобор! - моего упитанного котейки нигде не было видно. Как с утра на промысел пошёл, так и не вернулся. Мышковал-поди где, хвостатый проныра.  - Крысобор!

Тишина.

— Бьерн? - попросила я призвать нашего охотника к порядку.

Поняв меня с полуслова, муж зарычал, да так, что уши заложило. Ближайшие кусты зашуршали, и оттуда выскочил наш приёмыш со здоровой крысой в зубах.

Сколько мы спорили с моим перевертышем, когда усатый впервые вернулся с добычей, но подранный. Я ему ранки на ушках и лапках в слезах лечила. Просила Бьерна не выпускать хвостатого, но мой мужчина был непреклонен. Растёт сильный зверь: раз охотится на крыс, значит, чувствует, что может, а что ему и годика нет, так-то не в счёт.