Андердог - 2 (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 2

Лучше бы прошел мимо… Это были две семьи. Судя по наличию подпоров под колесами телег, они остановились на ночлег на лесной поляне. Тут-то их и настигли. Благодаря, нашей ментальной связи, Обжора помог мне «прочитать» следы, оставленные налетчиками.

Если я все правильно понял, кроме двух лошадок погибших, здесь еще побывало несколько всадников. А точнее девять человек.

Мужчин они убили сразу. Вон их бездыханные тела лежат под деревом. Женщины, судя по всему, на свою беду прожили чуть дольше. Их трупы я нашел в дальней телеге. Распоротые животы от паха до груди, отрезанные уши и носы. Выколотые глаза… За что они так с бедняжками?

Это кровавое зрелище еще долго буду помнить… А с ним и тошнотворно-сладковатый запах мертвечины… Под непрекращающееся жужжание мясных мух…

Тела детей я не нашел, хотя Обжора утверждал, что здесь были три «детеныша». Видимо нападавшие их забрали с собой…

Поляну покидал со странной тяжестью на сердце. Именно так я чувствовал себя после гибели Кроша и Весельчака… Уже в который раз подумал, может зря я отпустил Сойку? Может надо было уговорить ее идти со мной? Хотя, кто я ей? Не отец и не брат — просто попутчик… Искренне надеюсь, что девушка найдет свою тетку…

Я стоял на вершине холма и смотрел на вечернюю долину. Вон слева поблескивает в лучах заходящего солнца река. Где-то на середине долины заканчивается лес и начинаются широкие поля. Справа тянется скальный хребет — последний оплот Кривых гор. На небе ни тучки. Теплый ветерок приятно ворошит мою знатно отросшую шевелюру. Глядя на эту идиллию сразу и, не скажешь, что на этих землях сейчас льется кровь. Много крови…

По моим подсчетам до Орхуса еще дней пять шагать. Это если без приключений. Думать о том, что буду делать если столица нашего баронства уже в осаде, как-то не хотелось. Придется сократить время ночлега, хотя мы и так не особо разбалованные ребята. Спим пять-шесть часов в сутки.

От идеи ночевать на холме отказался почти сразу — слишком приметное место. Снова спустились в лес.

Ночь накрыла нас спустя несколько часов. Когда уже подумывал, где лучше пристроится на отдых, харн сообщил о странном запахе с востока. А спустя несколько мгновений, мои ноздри его тоже уловили. Где-то недалеко горел костер…

Получив мое согласие на разведку, Обжора бесшумной тенью нырнул в кусты.

— Слабый враг. Добыча. Самки. Детеныши, — вернувшись через несколько минут, доложил он мне.

— А не те ли это ублюдки, что устроили резню на поляне? — шепотом спросил я.

— Хрн… — отрицательно сообщил Обжора.

— Новый запах… Понятно…

Судя по ощущениям харна — пленники были все еще живы. Взвесив все «за» и «против», я, тяжело вздохнув спросил:

— Говоришь слабый враг?

— Хрн…

— Так уж и слабее хладуна…

— Хрн…

— Много еды? Заинтриговал.

Еда — это хорошо! Еда — это здорово! Стебли звероцвета уже скоро закончатся, а ценными зельями пользоваться не хочется. Снова голодать нет никакого желания…

Харн пытался охотиться, но безуспешно. Сказал, что вся крупная дичь ушла вглубь леса. А всякая мелочь вроде белок и птиц были высоко на деревьях. Сезон ягод и грибов уже закончился. Несмотря на теплые осенние дни, лес постепенно готовится к зиме. Так что новость о большом количестве еды у «слабого врага» я воспринял с энтузиазмом.

— Уговорил, — киваю Обжоре. — Идем…

К месторасположению неизвестного врага мы вышли довольно быстро. Думаю, будь я один в лесу тоже без труда бы нашел это место — свет от костра среди темных деревьев был виден издалека.

Ползком подобрались как можно ближе. Темнота и широкий ствол поваленного дерева надежно прикрывали нас от посторонних глаз.

Любопытно, кого тут Обжора посчитал слабым? На поляне вокруг довольно большого костра сидят трое бородатых мужиков. Уровни — один девятый и двое десятых.

Не воины, хоть и при оружии. Похожи на обозников. В пользу этого предположения говорят стоящие на другом конце поляны три кибитки. На каждой нарисован герб с черным вороном.

Судя по излишне громким и веселым голосам — все трое, уже прилично набрались. Хм… Довольно беспечные ребята… Или это я уже привык всегда быть начеку?

— Тим, как думаешь, когда десятник вернется? — это икнув, спросил рыжебородый «девятый».

Плешивый мужик, которого назвали Тимом, гадко улыбнулся и ответил:

— Думаю, не раньше завтрашнего дня… А что, у тебя есть предложения?

Широкий щербатый рот рыжебородого растянулся в не менее гадкой, чем у его товарища, улыбке:

— Конечно!

— Мы тебя внимательно слушаем, Влас, — это уже третий — самый крупный отозвался. Похоже, он больше всех набрался.

— Видали какую кралю сегодня привезли? — спросил рыжий. — Кровь с молоком!

— Эй, Влас, десятник за такие речи тебе яйца отрежет! — тут же попытался осадить товарища здоровяк. — Да и нам тоже за компанию…

— А кто узнает-то? — удивился Влас. — Слышал, что Тим сказал? Рат вернется только завтра! Ну, признайся Пирс, она ведь тебе тоже понравилась! Хе-хе!

— Врать не буду, — кивнул Пирс. — Ладная бабенка. Как подумаю о ней, так кровь в жилах и закипает. Только если начнем безобразничать, Рат обязательно узнает…

— Не узнает, — хитро улыбнулся рыжий. — Никаких безобразий! Она сама все сделает! По доброй воле!

— Это как же? — подался вперед плешивый Тим. Тоже самое сделал и здоровяк Пирс.

Рыжий обвел своих дружков победным взглядом и сообщил:

— Ее ведь не одну привезли, а с дитем. Ради него она все сделает.

— Голова! — воскликнул плешивый Тим.

— Как-то это не по-людски… — насупился здоровяк.

— Почему же? — возразил Влас. — Она еще и удовольствие получит. Мы вроде как не уроды. Мужики видные.

— Да ты вспомни, как два года назад дружинники Медведя в наших деревнях развлеклись! — зло огрызнулся Тим. — А тут она сама все сделает — на нее даже никто руку не поднимет!

— А вдруг она заупрямится? — с сомнением в голосе, спросил Пирс.

— Не заупрямится, — улыбнулся Влас. — Бабы ради своего выводка на все готовы. Вот увидишь! Давай, Тим тащи ее сюда!

Плешивый, громко заржав, пошатываясь поплелся в сторону ближайшей кибитки.

Через несколько минут он вернулся к костру держа под локоть перепуганную красивую женщину лет тридцати пяти. Все это время он шел рядом с ней и приобняв за плечи, что-то шептал бедняге на ухо. Та тихо плакала и часто-часто кивала, с чем-то соглашаясь. Из-под серого платка выбилась толстая русая коса. В больших голубых глазах застыло выражение безысходности и в то же самое время отважной решимости.

— Ну, красавица, сама скажи моим друзьям! — объявил плешивый, мерзко улыбаясь при этом. — А то они мне не верят!

— Я готова! — твердо произнесла женщина и обвела ублюдков тяжелым взглядом.

— Пирс, ты самый главный среди нас! — произнес Влас. — Тебе и быть первому!

Здоровяк, смутившись под взглядом женщины опустил голову.

— Красавица, помоги нашему другу, — с нажимом в голосе произнес Тим и подтолкнул женщину вперед. — Видишь, он самый стеснительный из нас!

Влас тут же мерзко захихикал.

Женщина, испуганно вздрогнув, сделала несколько шагов вперед. Опустив белую ладошку на руку здоровяку, она, робко, потянула его в сторону кибиток.

В голубых глазах несчастной застыли слезы. Но она, плотно сжав губы продолжала делать все, что ей приказывали эти ублюдки, только бы сохранить жизнь своей кровиночке.

Наконец, Пирс очнулся. Он решительно взглянул на женщину и пошатываясь поднялся на ноги.

— Ну, раз сама хочешь, — объявил он. — Тогда веди!

Вот урод! А я думал, что хотя бы один проявит сострадание к бедной женщине!

Когда, разочаровавший меня здоровяк и женщина скрылись за кибитками, я решил, что лучшего момента ждать не стоит, и начал действовать.

Я понимал, что через секунду буду участвовать в убийстве человека, но никаких сомнений не испытывал. Откровенно говоря, эти трое, равно как и те, кому они подчиняются, после увиденного и услышанного сегодня, навсегда перестают для меня быть людьми…