Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 32

Когда глаза привыкли к свету, Сар рассмотрел женщин и от нелепости происходящего оторопел.

Он — абсолютно голый, зато с ремнем и бебутом на поясе и заплечным мешком за спиной, свисал с ветви, а перед ним в почтительном поклоне склонились три уродины, просившие почтить присутствием их дом.

— Кхм, — кашлянул, не зная, как отказаться, не оскорбив хозяйку. Как назло, подходящие вежливые слова на ум не приходили.

Ведьме в фиолетовом наряде и красном, побитом мехом жилете, надоело ждать ответа склоненной, и она подняла голову.

Длинные волосы, собранные в две косы, доставали до пола. Высокий лоб, широкий нос, пухлые губы, прищуренные глаза, с интересом изучавшие каждую черточку его лица и тела. Когда она остановила взгляд на его мужском достоинстве, от удивления подняла брови, и Сар покраснел, однако хозяйка цветов быстро взяла себя в руки и вежливо произнесла:

— Почти своим присутствием наш дом, путник.

Сар медлил.

«Ладно, скажу слова, гарантирующие гостю безопасность, но что потом делать с хозяйской щедростью?!»

Два «цветка» были редкостными страхолюдинами. При виде одной, с выступающей челюстью и изрытой язвинами кожей, и другой — тощей хромоногой жерди с грубыми чертами лица, в ярких, но дешевых платьях, в нем шевельнулось отвращение.

Две «красавицы», почувствовав его сомнение, ободряюще улыбнулись, но ошеломленный Асаар так и продолжал висеть, отказываясь спускаться. Тогда они, стараясь выступать как можно грациознее, доковыляли до него и протянули руки.

— Благодарю, но обет верности, данный невесте, не позволит мне воспользоваться вашей щедростью, милостивая хозяйка.

— Наш дом умеет хранить тайны. Ветер не унесет ни единого слова, ни единого звука, ни дыхания.

— Тишина оберегает сокровища лучше тысячи мечей и тысячи воинов. Воистину доброта ваша безгранична и достойна почтения, но от сердца и неба, коим я давал клятву, не скрыть тайну тысячами пологов и покрывал.

— Мудр ты, странник, хоть и странен, — заметила женщина, продолжая заинтересованно разглядывать бедра Асаара, а два «цветка» за ее спиной настороженно переглядывались.

— Мудрость старших гласит: мужчина всегда должен покровительствовать женщинам, но я ныне убогий и не достоин вашего внимания.

— Заходи уж, сквалыга. Так и быть, болотная вода бесплатно, — вздохнула она.

— Бесплатна ли, госпожа? Ведающая женщина — мудрая женщина, а мудрость внакладе не остается.

— И откуда такой умник голозадый выискался? Пока уговоришь, замерзнуть можно.

— А в столице тепло…

— И без тебя знаю! — огрызнулась женщина, теряя терпение.

— Мое сердце открыто для твоего дома, госпожа. И теперь я боюсь, спрыгнув, сломать террасу. Деревянный пол не для моего веса…

Услышав древние слова-клятву гостя, обещавшие не вредить дому и его жителям, и требовавшие такого же ответа от хозяина, Талаза остолбенела. А упоминание о хлипкости досок, на которые она наложила иллюзию цветной мозаики, окончательно смутили.

— Ты видишь…?! — ее щелочки-глаза округлились. — Видишь?!

— Я не подвластен чарам иллюзии, — признался Асаар, и тут же две «красотки» ахнули, покраснели и опрометью бросились в дом. Только выдержка хозяйки не позволила ей отступить.

— И мой дом открыт для тебя, путник! Почти присутствием! — вздохнула Талаза, догадываясь, что попала впросак.

Когда и ведьма поклялась не пакостить, Асаар осторожно по стене дома спустился вниз.

— Полукровка? — женщина оценивающе смотрела на него.

— Оборотень.

— Пусть оборотень, но как минимум ведьмовская кровь в тебе есть, — не отступала она.

— Простите, я не знаю.

— И все же я уверена, — ведьма напряженно облизнула пересохшие от волнения губы.

— Не хотел ранить вас и ваши цветы, простите! — он встал на колено и склонил голову.

— Это огорчение мы уж как-нибудь переживем, — мрачно ответила хозяйка. — Хая, Анида, выходите. Накрывайте стол. У нас гость.

К удивлению Асаара две уродины-помощницы оказались скромными, милыми женщинами, без хозяйского морока стеснявшимися поднять от пола глаза. Они поднесли воды для омовения, почистили и разгладили одежду, измятую в мешке, а потом, усадив его на ковер и подушки перед небольшим столиком, за которым Талаза восседала в резном кресле, расторопно принесли травяной отвар, румяный пирог из зелени и соленого сыра и другие закуски.

— Простите, господин, оборотни едят только мясо… — женщины покраснели и закрыли смущенные лица руками, — но мы не ждали вас. Если подождете немного, приготовим.

— Не надо. Я не голоден, — отрезал Сар, опасавшийся есть у ведьмы.

— Мой дом открыт для тебя, — напомнила Талаза, пронизывая гостя каре-зелеными прищуренными глазами. Стоило ему признаться, что иллюзии над ним не властны, хозяйка растеряла вальяжность и встревожилась.

— Я помню, и все же я не голоден. До сих пор удача сопутствовала мне в охоте, — извернулся он.

— Ты не обычный перевертыш. Сколько тебе годов?

— Не знаю. Думаю, больше двадцати, но меньше тридцати.

— Не юли! Важно, что тебе точно меньше шестидесяти, а это значит, что ты не можешь быть порождением Атины!

— Почему вы так думаете?! — не удержался Сар и спросил более взволновано, чем следовало бы.

— Лучше ответь, почему уверен, что ты ее творение?

Поколебавшись, он распахнул рубаху, поднял левую руку, и хозяйка охнула:

— О, Боги! Не может быть! — и на несколько мгновений растерялась. Отмерев, отхлебнула отвара и задумчиво произнесла: — Несмотря на печать, ты не можешь быть ее творением, потому что она давно покинула мир. Тогда есть два ответа: тебя сотворил кто-то другой, достигший такого же совершенства, как Великая Атина, однако ее печать противоречит этому предположению.

— А второй?

— А второй куда проще. Великая Атина достигла такого совершенства, что ты — потомок ее творения.

Асаар не мог пошевельнуться.

— Почему ты удивлен? — улыбнулась хозяйка, теребившая тонкими, узловатыми пальцами звонкое монисто.

— Я никогда не думал, что… моя мать была как я.

— А не отец?

— Женщине проще найти подходящего мужчину. А я не могу найти себе соразмерную женщину.

— Но он же нашел!

— Великая Атина создала пару?!

— Нет.

— Почему? — лицо Асаара горело от волнения.

Талаза, поджав губы, долго смотрела на него. Потом махнула рукой, и две помощницы скрылись за дверью.

— Какая теперь разница.

— Госпожа, прошу, ответь!

— Отвечу, если окажешь мне ответную услугу.

— Что я должен сделать?

— Дождаться встречи.

— С кем? С высокой женщиной? Я не соблазнюсь. А если даже вы своей силой заставите меня это сделать, я воззову к главам Домов и разорву сделку.

— Нет, я тоже дала тебе клятву не вредить. Можешь не беспокоиться.

— Вас прислал человек со знаком зверя, грызущего свою лапу?

— Не скажу ни слова, пока не дашь клятву выполнить условие.

— Назови имя!

— Хочешь что-то узнать, не торгуйся.

— Хорошо, клянусь, — сдержанно процедил Асаар, но Талаза видела, как глаза нахмуренного гостя переменили цвет.

— Не все так плохо, поверь, — рассмеялась она через силу, стараясь скрыть страх от раздраженного перевертыша. Связываться с ними всегда рискованно, а с этим — проницательным и осторожным — тем более. — Я хоть и связана клятвой с нанимателем, но кое о чем могу намекнуть.

— Не боитесь прогневить его?

— Я исполнила пожелание заказчика: ты ждешь. А с этим, — подняла смуглую руку с красивым, витым браслетом, — нас никто не сможет подслушать. Кроме того, он скрыл, что ты оборотень. Знай я это, не взялась бы за дело.

— Полагаете, что, узнай я об этом деле, должен взбеситься и накинуться на вас?

— Не перебивай. Знак, про который спрашивал, — новый, и про него никто не знает. Но ведьмы просто так не появляются! Значит, под ним скрывается кто-то.

— Вы рассказываете так спокойно? — Сар чувствовал страх женщины и намеренно давил.