Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 49

По мере того, как все больше опадал на пол край подола, его взору предстали ноги Аны в вязаных чулках и замшевых сапожках. Представив, как она перед спуском прижмется к нему грудью, обхватит ногами, к паху резко прилила кровь.

Убавив длину, отрезал от лоскута полоски и перевязал сапоги.

— Чтобы не попала вода и не потеряла, — пояснил неохотно, сквозь зубы. — Подол, чтобы не запуталась и не упала. Покажи суму.

Юлиана протянула мешок, и он вытряхнул содержимое на пол.

— Возьми только сменное белье, обувь, шаль.

— Жалко остальное.

— Быстрее!

Когда Ана опустилась на колени, чтобы выбрать необходимые вещи, Асаара обдало ее ароматом, и по животу прошла болезненная волна желания. Чтобы скорее выбраться на улицу, выхватил суму из ее рук, запихнул несколько вещей, валявшихся в куче, и протянул обратно. Потом, не поднимаясь с колен, повернулся к ней спиной.

— Садись.

— Вместе в окно не пролезем.

— Тогда я первый. Потом ты. Когда повиснешь на руках, подожди, пока подхвачу. И только потом разжимай пальцы. Что бы ни случилось — не кричи, — его голос был хриплым, низким.

«Неужели простыл?»

— А ты не замерзнешь? — робко спросила Юлиана. — Может, плащ хотя бы накинешь?

Асаар склонил голову, загадочно усмехнулся и, не говоря ни слова, перекинул ногу через окно.

Она перекрестилась и приготовилась спускаться следом.

Второй этаж, ровная стена, и совершенно не во что упереться ногами. Юлиана висела, вцепившись руками в размокшую раму, и боялась разжать руки.

«Главное — не орать! Не орать!» — успокаивала себя, пока с облегчением не почувствовала, как ноги уперлись во что-то. Зажмурившись, ослабила хватку и почувствовала, как стала медленно опускаться. Когда ступила на землю, с облегчением выдохнула, хотела развернуться и бежать дальше, но Сар прильнул к ней со спины и сделал инстинктивное движение. Ее запах пьянил голодного зверя и толкал Асаара на необузданное безрассудство. Прикоснись сейчас Ана к его паху, он, возможно, не сдержался бы.

Против воли Анкино сердце забилось сильнее, кровь прилила к лицу, и только гордость и ощущение опасности позволили ей не поддаться соблазну. А через мгновение он отпрянул. Подловив Сара на слабости, ее так и подмывало съязвить и отправить его сопеть над ухом невесты, но она промолчала, опасаясь, что скажет колкость — и он оставит ее тут на растерзание обозленной толпе.

Когда Юлиана оказалась на земле с другой стороны забора, Асаар спрыгнул следом и, приземлившись, обдал ее грязными брызгами. Косыми линиями хлестал затяжной дождь, лицо, руки, капюшон и плечи сразу вымокли, но его поступок ей все равно не понравился.

— Гад! — пробурчала тихо под нос. Он оскалился и, потянув ее за руку, двинулся к темной подворотне.

Аола и тетушка Оули тенью отделились от сырой черной стены и пошли им навстречу. Стоило ей увидеть их, замедлила шаг, и Сар обернулся. Вскользь, будто бы случайно провел большим пальцем по ее кисти и выпустил руку. Анка не понимала Асаара, но устала ломать голову над его непредсказуемым поведением.

Мокрые штаны липли к телу, и Сар радовался, что сейчас глубокая ночь, и нет молний, иначе бы со стыда сгорел, если бы ведьмы увидели его со стоящей плотью.

Аола с тревогой ждала возвращение Асаара и, когда его голова наконец-то показалась над забором, с облегчением выдохнула. Однако видеть, как он придерживает Ану за ногу, подталкивает под широкий зад, было болезненно неприятно. Захотелось крикнуть: «Быстрее, вздорная великуша!» — однако знала: это от горечи и страха. Сара влекло к ладной, фигуристой великанше, которая была для него приманкой. Он знал это, и все равно тянулся к ней. Прощал ей грубость, непослушание и другие дерзости, совершить которые Аола никогда бы не решилась из-за воспитания и уважения к Сару.

От волнения и не отступавшего предчувствия беды, Аола обессилела, и как только Асаар усадил ее к себе на спину, прислонилась к нему щекой и расслабленно закрыла глаза.

Увидев, как наглая недоросль жмется к Сару, Анку затрясло от ненависти и ревности. «Невеста» как всегда была окружена заботой, а она утопала в чавкающей жиже и, если бы не лоскуты ткани, перевязывающие голенища сапог, уже давно бы шагала босой. Из-за веса Юлиана увязала в слякоти, и каждый шаг давался тяжелее, чем легковесной Оули. Но она не жаловалась. Злость помогла собраться, и падала ли, громыхала внезапно над головой молния — не издала ни звука. Даже когда в небольшой низине, затопленной холодной водой, нога провалилось по колено, и не хватало сил вытянуть ее, не разомкнула губ и не позвала Асаара на помощь.

Сар спохватился, что не слышит шагов Аны. Обернулся и, увидев, что она застряла в топи, протянул руку, но Ана обдавала его ледяным взглядом и отказалась принять помощь. Ему ничего не оставалось, как вытянуть ее за плечи.

Понимая, что ненависть и враждебность в пути, полном опасностей, могут привести в беде, решил разобраться с ситуацией на привале.

Когда тетушка устала, одной рукой подхватил ее у талии и понес в подмышке, однако долго Оули такой неудобной позы выдержать не смогла.

— Сар, умоляю, поставь меня, иначе у меня голова оторвется, — попросила она.

Он поставил ее на землю, но через пару шагов женщина замедлила шаг, а еще через несколько не смогла поднять ногу. Асаару ничего не оставалось, как взять тетушку за руку и тянуть за собой. Оули не успевала за ним, падала, и тогда он просто волочил ее по грязи. В низине, где вода поднялась высоко, ему придется просить Ану помочь, а до того времени старался не нагружать ее и радовался, что хотя бы она выносливая и сильная, иначе что бы он делал с тремя обессиленными женщинами?

Анка поначалу злорадствовала, но потом ей стало жаль Оули, которая мужественно терпела унижение и ни разу не хныкнула, не попросила остановиться, хотя едва переставляла вымокшие ноги.

Наконец, они выбрались на пригорок, покрытый голыми черными деревьями. Земля здесь не была раскисшей, поэтому шлось гораздо легче.

— Пройдем по пролеску, потом минуем затопленную низину и выйдем к броду, а там рукой подать до деревни, — предупредил Сар и, подойдя к ветвистому дереву, усадил тетушку на одну из веток. — Сделаем привал и двинемся дальше.

Вымокшая и продрогшая Анка уселась на холодный, сырой бурелом поодаль. Теперь она сомневалась: дойдет ли до конца? Стало страшно. Уставшая, она в оцепенении сидела и смотрела, как с ветки капает вода, и не видела, как Сар развязал ремни, удерживающие Аолу, усадил ее рядом с матерью, и отошел от них. Только когда присел рядом, равнодушно покосилась и отвернулась.

«Шел бы!» — рассердилась, но неожиданно его рука легла на затылок и повернула ее лицом к нему.

— Возьми себя в руки, — произнес над ухом. Анка поджала губы, вскинула голову и снова отвернулась. — Ты утверждала, что она тебе не соперница, что изменилось?

— Сдался ты мне!

— Сдался. Это знаешь и ты, и я.

— Ошибаешься. У тебя есть Аола — будьте счастливы!

Сар резко схватил ее за капюшон, намеренно прихватив и волосы, и вновь повернул к себе.

— Ты знаешь, что мы с ней разные.

— Знаю, — прошипела Анка, — но быть грелкой для тела — не желаю!

— Дура! — рявкнул Сар.

— Топай к своей милой невесте, вон как косится! Того гляди, зарыдает!

— Имея мужа, что ты хочешь от меня? Это он должен о тебе заботиться!

— Вот вернусь домой и будет!

Обменявшись гадостями, они разошлись.

Оули, наблюдая за перепалкой Аны и Сара, наклонила голову к дочери.

— Дразня ее, ты причиняешь боль ему. Смотри, он пошел к ней первым.

— Глупый!

— И я была глупой, когда встретила твоего отца. Но не жалею об этом.

— Но отец не был приманкой!

— Но его влечет к ней.

Им пришлось замолчать, когда подошел Сар.

— Аола, я знаю — она тебе не нравится, но начинать ссору сейчас — глупо, — укорил он мягко и отошел.

— Я глупая?! — возмутилась Аола. — А сам-то! В капкан рвешься!