Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 66

«Для гордеца стать рабом… Ха-ха. Хоть какое-то возмездие!» — но злорадство не спасало от глубокой, гложущей обиды.

Она рассчитывала, что гордо явится в логово озабоченного скота, мужественно вытерпит, — и самое сложное окажется позади. Однако, увидев, как плотоядно ее разглядывает хозяин замка, его телохранители, решимость растаяла, задрожали ноги. От грубого насилия их удерживал только Сар, нависавший горой и смотревших исподлобья.

«Путь он, только бы не они!» — взмолилась Анка и ощутила успокаивающее поглаживания по бедру…

Асаара тревожило, как Фран блудливо оглядывал Ану. Не нравилось, и как на нее глазели два его прихвостня. Ана тоже понимала, что может случиться, и от страха дрожала. Провел рукой по ее телу, чтобы успокоить, и вперился в охранников мстительным, испытующим вздором, что тотчас умерило их пыл. С Франом же было сложнее. Подними на него руку, и сила «слезы» уменьшится.

«Не Талаза ли надоумила, как составить сделку? Сам бы не додумался…» — разозлился Сар, понимая, что его окружили со всех сторон. Не дожидаясь, пока в хозяине замка проснется похоть, перехватил Ану у талии рукой и опустил на пол. Да, унизительно, да, как собаки, но следовало спешить. Если все сделать верно — гордость одолеет похоть Франа, у которого, помимо невеликого роста, и член небольшой.

«Вряд ли после сравнения с моим решится показать свой при свидетелях…» — рассудил Сар. И всем план был хорош, однако размахивать отвердевшей плотью — унизительно. Для него размер члена был не поводом для гордости, а комплексом, и шутки про длину и ширину достоинства походили на попадание морской воды в рану. Не смертельно, но причиняют боль. А он не сомневался, что слух вмиг разнесется по замку, придется выслушивать похабные поддевки… Но, понимая, что промедление чревато для Аны вниманием Франа, резко поставил ее на колени, потянул за волосы, и они рассыпались по плечам…

Когда лицо от похотливых взоров закрыли пряди волос, Юлиана догадалась:

«Намерено разметал их…» — и закусила до крови губу, чтобы не разрыдаться. Больно кольнуло горестное сожаление, что когда-то встретила этого странного, гадкого оборотня, верного не ей, а какой-то тощей пигалице и ее мамаше. Он выбрал другую, еще и жертвовал собой ради Аолы.

Асаар, опустившийся на колени позади, притянул ее ягодицы к паху, потерся, а потом отстранился, — и послышались удивленные вскрики:

— Ого-о!

— Вот это дубина! — сорвалось у охранника, что стоял к ним ближе остальных.

Юлиана нутром поняла: Сару неприятно, зато он перетянул внимание на себя. Она стояла на коленях и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить в зрителях желание.

Игнорируя замечания, Асаар осторожно приподнял подол нижней рубашки, ровно на столько, чтобы показать минимум, и коснулся головкой ее лона.

— Не тяни! Или тебе помочь? — ухмыльнулся Фран.

Асаар невозмутимо бросил:

— Фехтующим палкой не следует поучать обладателя увесистой палицы, — и, не обращая внимания на его ярость, плюнул на пальцы и, смазав плоть, осторожно проник.

Первые движения были бережными, но с каждым толчком сдерживаться было тяжелее. Руки сильнее сжимали ее бедра, притягивали, оглаживали. А потом он навалился на Ану со спины и распластал на полу, желая не только быстрее кончить, не мучая ее, но и скрыть от жадных, внимательных глаз. Он двигался быстро, грубо, а она после каждого толчка шумно выдыхала, а потом, сдерживая крик, Асаар резко выдохнул: тело охватила легкость, зато в душе тягость стала невыносимой, хоть вой. Он думал, что как только проникнет, на нем проступит рабская печать. Из-за напряжения чесалась кожа то тут, то там, но ни метки, ни других проявлений пока не было…

Франа подмывало отомстить великану, но представив себя, взбирающегося на великаншу, как ручкой кобелек на сторожевую, передумал. Оглядев кислые мины Югра и Темиха, отметил: та же мысль посетила и их.

Асаар поднялся, неспешно натянул штаны, давая каждому рассмотреть его плоть, пугающего размера, потом за шкирку поднял Ану и, бросив:

— Мы квиты, — выволок ее за дверь. Однако, едва переступили порог, разжал руку и резко опустился на колени.

— Тетушка!

Анка не узнала его голос — испуганный, взволнованный. Повернулась, и взгляд упал на склонившегося над бесчувственным телом Асаара. В сумраке коридора редкие лампы отбрасывали тени на пол, и темное платье Оули легко было не заметить, если бы не выделявшиеся светлые пятна лица и рук.

«Неужели умерла от разрыва, не выдержав, что ее оборотень станет рабом?» — подумала с долей ехидства. Чужой беде радоваться грех, но сейчас Юлиана ненавидела ведьм, значивших для него больше, чем она.

— Тетушка…! Зачем?! — ошеломленный Сар осторожно поднял ее. Сцепленные на животе, пальцы Оули расцепились, одна рука соскользнула и повисла, и только теперь она разглядела: кисть покрывали странные знаки, выведенные красной тушью, смотревшиеся чужеродно и зловеще на бледной, обескровленной коже. И хоть лицо женщины выглядело умиротворенным, пугало неестественным цветом.

Услышав его голос, Оули не открывая глаз, попыталась улыбнуться. Сар резко раскис, и Анке даже показалось, что он вот-вот расплачется. Трогательный миг, подчеркивавший сплоченность Асаара и ведьм, усилил горечь, и она сделала шаг, чтобы уйти, но он схватил ее за подол.

— Нельзя возвращаться. Фран пьян, взбешен и так просто не отступит.

Анка упрямо пыталась высвободить подол.

— И к Талазе не стоит. Твой наниматель не в духе, и цветочнице не до тебя.

Она смотрела искоса, с недоверием, и Сар терпеливо пояснил:

— Тетушка расплатилась жизненной силой, запирая печать. Я не в рабстве.

К его удивлению Ана не расстроилась, лишь раздраженно буркнула:

— Все в этом мире через …опу! — рванула юбку и припустила от него. Сар вздохнул и пошел следом.

— Чего надо? Спас Аолу — замечательно. Выхаживай тетку и отстань от меня!

— Отстану, когда Фран угомонится. Он…

— Знаю, — отрезала Юлиана. — Будь другом, отцепись. И вообще, иди, невесту карауль. Сольфен тоже не в духе, — махнула рукой, указывая путь.

«Пожертвовал собой, чтобы спасти Аолу. А тетка сохранила ему свободу, едва не скопытившись. Как трогательно! Вот из-за таких печать не сработала, и снова я крайняя! — раздражение нарастало по мере осознания: — У меня изначально не было шанса. Некоторые, даже женившись, всю жизнь прибегают по первому зову сестры, матери, родни… Ну, на фиг. На-до-е-ло!»

Подойдя к своей комнатушке, Анка снова указала, куда Асаару следует катиться.

— Ты должна быть со мной! — продолжал настаивать он.

— Своим ведьмам приказывай!

— Фран не из тех, кто отступает от задуманного. Он хотел и Сольфена заставить. И пока бы тот отпирался, избивал бы тебя.

По усталому взгляду, скорбным губам Асаара она поняла: он не пугал, а предостерегал, желая уберечь ее от беды. Обида и злость подталкивали поступить назло, однако сдержалась. Поколебавшись, открыла дверь, вошла и демонстративно нырнула в постель.

«Если твоей ведьме нужно одеяло, позаботься сам! А на мое даже не рассчитывай!» — укрылась с головой и до боли сжала кулаки, чтобы сдержать слезы.

Не желая показывать слабость, Ана давила всхлипы, а он не смел подойти. Сделав выбор, поступил по совести, по долгу, как и должен был, однако теперь его снедала мучительная жалость к ней. И к тетушке, решившей спасти его так же, как он Аолу.

«Хоть разорвись…» — грустно подытожил.

В узкой комнатушке Аны кроме постели и сундука ничего не было, поэтому уселся на пол, продолжая держать ношу на руках.

Сквозь чуткий сон Юлиана услышала, как у двери кто-то громко перешептывается.

«Асаар с теткой? — прислушалась и вздрогнула: у порога стояли пьяные охранники Франа. Она узнала их по голосу. — Пришли за мной!» — сердце забилось, готовое выпрыгнуть из груди.

В щели блеснул свет. Явившиеся оглушительно забарабанили.

— Э-эй! Ты! К г-господину! Быстр-ра!

Анку затрясло в ознобе, а Сар, сверливший взглядом, безмолвно спрашивал: «Мне все еще следует отстать?»