Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 77

— Мы можем остаться вместе!

— Нет! Я не могу появляться на людях. За вознаграждение полновесными монетами предают родных, куда уж мне и Ане, подозрительным?! Поэтому так будет лучше. Или вы втроем воспользуетесь артефактом скорого путешествия, перенесетесь подальше и пришлете вестника, а мы доберемся до вас. Мне так будет легче и спокойнее.

— А если Сольфена оставить с тобой, а Ану отправить с нами?

— Она тоже приметная, а я не знаю, насколько длины руки у Тарома.

— Значит, ты решил нас отправить подальше?

— Да.

— Когда?

— Чем скорее, тем лучше. Дам вам с собой монет, но не много. Если понадобится больше, обратитесь к стяжателям. Поэтому, чем грустить и обижаться, поговори с тетушкой. А мне еще юнца надо убедить, чтобы не толкать его в проход силой.

— Он упрямый.

— А сама-то!

Тетушка расстроилась. Умом понимала, что надо, но оставлять Сара с Аной одних, а самим спрятать подальше в городе — казалось ей нечестным. Попыталась отговорить его, придумать, как они вместе смогут спрятаться в какой-нибудь деревне, но Сар оставался непреклонен.

— Или по-хорошему отправляетесь, или я сам выбираю место и заталкиваю вас по очереди! — пригрозил он, понимая, что по добру их отправить не удастся.

— Сольфен не пойдет с нами.

— А кто его мнения спрашивает?!

— Может, отправишь Ану с нами?

— Нет!

Стоило Сольфену узнать, что он скоро окажется в городе, в тепле, а Ана останется с великаном — попытался убежать и спрятаться. Пока Сар его искал, тетушка и Аола ходили следом и брюзжали, что желают остаться с ним. Юлиана молча наблюдала, как троица доводят оборотня до белого каления, и с интересом гадала, чем же все закончится. Но развязка даже для нее отказалась непредсказуемой.

Асаару надоело их уговаривать. Поэтому, схватив Соля за шкирку, зубами и рукой разомкнул кольцо артефакта, швырнул его туда, подтолкнул Аолу, а потом, вручив кошель тетушке, легким толчком в спину отправил и ее. С той стороны прохода послышались рыдания и причитания, и чтобы не слышать их, Асаар быстро сомкнул половинки круга и улыбнулся.

— Фух!

Ана смотрела с удивлением.

— Быстро ты решил вопрос! — задумчиво заметила она. — Я думала, растянется до вечера.

— Если бы до вечера! Пойди я у них на поводу, растянулось бы на несколько дней и закончилось тем же. А так время сберегли, — он улыбнулся Анке, обнял и повел к костру. — Перекусим и в путь.

Девственный лес, расстилавшийся на холмах, просыпался. Во влажном, отдающем хвоей и прелостью, воздухе чувствовалась весна. Набухшие почки еще не распустились, но кое-где на пригорках пробивалась первая зелень. Наслаждаясь первым теплом, Юлиана жмурилась от солнца и улыбалась.

— Красиво!

— Когда поднимемся, увидишь с высоты долину, что тогда скажешь?

— Если нам туда, — махнула рукой на огромные горы, — ничего не скажу. От усталости.

— Не пешком же идешь.

— Но все равно слабость во всем теле и все время хочется спать. Весна, а мне бы в берлогу.

— Будет тебе берлога.

Убедившись, что их никто не преследует, Асаар расслабился и стал невероятно заботливым, поэтому три дня пути пролетели незаметно. Петляя по тропинке, неспешно взбирались на огромную гору, пока не наткнулись на ветхий, покосившийся домик, вплотную примыкавший к валунам.

— Сар! Стоит войти в эту рухлядь, и крыша рухнет на голову!

— А мы ее придержим головами! — отшутился он и толкнул дверь, открывшуюся с противным, протяжным скрипом.

Бревенчатая избушка была давно заброшена. Редкие косые лучи проникали сквозь дыры в соломенной крыше и едва озаряли унылое, темное нутро. Но порадовал ознобшую Юлиану каменный очаг. Несколько камней от ветхости выпало, но их вполне можно было вставить на место и замазать глиной.

— Натаскаю веток, постелю шкуры, будет хорошо. Пройдись, осмотрись, а я пока приберусь.

Юлиана сомневалась, но спорить не стала.

«Несколько дней, и вправду, не помешало бы отоспаться, а там всегда можно бунт устроить».

С вершины скалы открывался захватывающий вид: лесные холмы, тонущие в вечернем тумане, река, как серая толстая змея, и тонущее за горизонтом светило, озарявшее сиреневое небо золотом. Безмятежность и величие чувствовалось во всем, куда бы ни падал взгляд. Представив, как низина заизумрудятся, покроется цветочным ковром, Анке захотелось увидеть это.

«Если бы домик был уютным… — она прищурила глаза, что рассмотреть небосвод, — и я бы даже согласилась здесь задержаться. Но сидеть на вершине и мерзнуть? Нет уж!»

Потирая от ветра замерзший нос и пальцы, вернулась в дом и поразилась.

Горел очаг, согревая единственную комнату. Постель из веток и шкур казалась заманчивой. Мусора и рухляди больше не было. Еще пахло едой и отваром из сухих трав.

— Подумать не могла, что ты такой хозяйственный, — немного польстила Асаару, и он расцвел.

— Правда же, стало неплохо?

— Эх, матрас бы, горячую воду и чистую постель! — Анка блаженно растянулась на шкурах.

Она лежала, укрытая одеялом, и наблюдала за Саром, примостившимся в углу. Его было жаль, но вспомнив, как грубил и обижал, решила помучить его еще.

В тепле спалось хорошо и крепко. Радуясь хоть какому-то комфорту, Юлиана уже не спешила покинуть хижину.

— И все-таки ты намеренно отправил их, — догадалась.

— Отчасти да, — признал Асаар. — Хотел побыть с тобой.

— Зачем?

— Мне нравится быть с тобой.

— Не подлизывайся. Я тебя не простила!

— А я-то надеялся! — он улыбнулся, на небритых щеках проступили ямочки, и Анке показалось, что сейчас он совсем не похож на себя прежнего.

Теперь каждое утро начиналось с того, что Сар будил ее и спрашивал, заглядывая в глаза:

— Простила?

— Нет. Нет. Нет! Не-ет! Нет, я сказала!

— Нельзя же быть такой злопамятной! — вздыхал Сар. — Посмотри, как один одинокий оборотень страдает.

— Следующий раз одному одинокому оборотню неповадно будет меня обижать!

— Я все осознал и раскаялся.

— Не верю!

— Хочешь ягодок?

— А где возьмешь? Белочек ограбишь?

— Хоть сухих, но найду.

Юлиане нравилось вредничать. Палку старалась не перегибать, но душу отводила. Пока он таскал воду, готовил и собирал ветки, занимался хижиной, она лежала и наслаждалась видом. Работающий по дому мужчина — отрада для женских глаз.

— Сар! Аса-ар! А помнишь, как сидел в обнимку с кухарками!

— Ана, ну, сколько еще будешь обижаться?

— Пока не прощу!

— До старости успеешь? — не зло поддевал он.

— Постараюсь.

— Хочешь, встану на колени, как придворные угодники? — пародийно опустился, подполз к ней и сунул руки под одеяло.

— Нет! — смеясь, отбивалась Анка. — Я еще не все простила!

— Но я ведь и не все прошу.

— Пусти грызуна в амбар, как же!

Она постепенно оттаивала, начала улыбаться и шутить. И чтобы доставить ей большую радость, Сар собирал для нее первые весенние цветы, которые необычайно благоухали. А когда они подсохли, заваривал из лепестков отвар.

— Ты мне букеты носишь, или еду, как козе? А? — грозно спросила она.

— Отвар же вкусный!

— Хочу для красоты, а не еды!

— Хорошо, — кивнул он и принес подобие цветка, сплетенного из веревок.

— Это что?! — возмутилась Юлиана.

— Сама же просила! Другие еще не расцвели.

— Ладно, дай сюда!

Вертя в руках чудо-поделку оборотня, Анку тянуло на смех.

«Ладно, оставлю на память», — решила и воткнула в стенную щель. — Романтично же, хоть и коряво. М-да».

— Мне для тебя ничего не жалко. Когда выберемся, все уляжется, у нас будет дом…

— А я захочу ли я жить в одном доме с тобой?

— Сейчас же живешь?

— Так это вынуждено.

— Выберемся, куплю, потом и решишь, — вздохнул он.

Вечерами, когда не спалось, Сар массировал ей ноги и руки. Она блаженно улыбалась, но спохватившись, что хитрый Асаар разминает ноги все выше, капризно поджимала губы и бросала настороженный взгляд.