Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 76

Отдавать его Аоле не хотелось и из вредности, и потому что считала, что ему подошла бы другая, такая же скромная девушка, но…

«Но либо он с Аолой, либо его не будет…» — так, скрепя сердце, Анка приняла решение.

— Дай им возможность узнать друг друга лучше, — предложила Асаару выход.

— Фран пытался сделать то же самое, и не вышло.

— В замке они лишь делали вид, чтобы от них отстали. А нужно, чтобы появилась общая цель, ради которой они хотя бы попытались понять друг друга. Еще сближают неприятности.

— Уж чего, а неприятностей получат вдоволь, — он хитро прищурился. — Есть хочешь?

— Всегда, если даже объелась. Причем хочу, сама не знаю чего. Боюсь, с моим аппетитом наши запасы быстро закончатся.

— Это не твоя забота.

— Тебе придется чаще охотиться.

— И что?

— Когда ты уходишь — нам всем неуютно с Франом.

— Я думал: он раздражает лишь меня.

Анка повертела головой, не поднимая головы с его плеча.

— Не бойся. Я присмотрю за ним.

Она посмотрела внимательно, но ничего не ответила.

Асаар тащил Ану на спине, придерживая за ноги, и наслаждался ее теплом, прикосновением волос, щекотавших кожу, запахом. И пусть разговаривали редко, его переполняло чувство, что знает ее невероятно давно, что с каждым шагом они становятся ближе. И если бы не ощущение опасности, был бы счастлив. Есть люди, которых презираешь из-за слабости, дурости, жадности или других причин, но в фае помимо этих чувств, проступала затаившаяся ненависть. Фран прожигал Ану взглядом, и у Сара чесались руки свернуть ему шею. Поначалу казалось, что это сказывается чрезмерная подозрительность, однако в последние дни и Сольфен сторонился отца. Поэтому, охотясь, Асаар старался не уходить далеко, но после слов Аны понял:

«Следует разобраться сейчас. Или потом будет поздно».

Дождавшись удобного момента, когда Сольфен отошел по нужде, догнал его и спросил в лоб:

— Эй, юнец, что происходит?

— Н-ничего! — напуганный внезапным появлением гиганта, Соль едва не оконфузился.

— Тогда чего от него бегаешь?

Мальчишка молчал, но отчаяние на бледном лице проступало слишком явно. Сар даже почувствовал к нему жалость.

— У тебя хоть один здравый родственник есть?

— Их много.

— И все ждут, когда помрешь?

Сольфен кивнул.

— И папаша тоже?

Он замялся, но Асаару и этого хватило, чтобы убедиться в подозрениях.

— Я теперь нищий. Все еще хотите женить меня на Аоле?!

— Я и раньше не хотел этого. Но пока приходится скрываться, хочу, чтобы ты помог мне заботился о ней и фа Оули. Как мужчина.

— Я о себе-то не могу позаботиться.

— Твой папаша сделал для тебя единственное доброе дело — пригласил фа Оули, которую готовили стать главой рода. Как бы ты к ней не относился — без ее помощи не выживешь. Ни сейчас, ни потом, когда вернешься в замок.

— Вернусь?! — усмехнулся подавленный Сольфен.

— Да. Но придется научиться жить, думать своей головой, принимать решения, которые порой не нравятся, иначе не выжить. Богатые дураки долго не живут.

— Я не дурак! — Соль закусил губу. — Что вы от меня хотите?

— Чтобы выжил и поумнел. Помог присматривать на Аолой и тетушкой. Сдается мне: волнения затянутся на сезон, а то и больше. Придется затаиться. Я не могу с Аной появиться в городах соседних провинций, потому что Тарон не постоит за ценой, лишь бы добраться до тебя, а мы слишком приметны. А долго прятаться в лесу не сможет Аола. Готовясь к бегству, я рассчитывал на четверых, но нас шестеро. И силы артефакта не хватает, чтобы перенести всех, если только воспользоваться им в случае опасности. Переводить по одиночке через горы, не могу из-за Франа. Не доверяю ему.

— И что делать?

— Если подстричь волосы, перемазать тебя грязью, сойдешь за деревенского дурака. Зато ты, тетушка и Аола сможете отсидеться в глухой деревушке. А мы с Аной сможем находиться поблизости, но подальше от глаз.

— А он?

— Сам знаешь ответ.

Соль побледнел, понимая, куда клонит великан.

— Или ты его, или он тебя. Ночью ухожу на охоту, можешь думать до вечера.

Сольфен так и остался стоять, прижавшись спиной к стволу. Как бы ни презирал отца, но дать согласие на его убийство?

Фран, заметивший, как телохранитель Оули ушел за Сольфеном, последовал за ними. Пусть из-за расстояния не слышал разговора, по бледному лицу сына догадался, о чем ведут речь. И как только Асаар ушел, начал подкрадываться к нему со спины…

Резкий захват и боль в вывернутой руке ошарашили Соля.

— Что он говорил?! — злоба в голосе отца напугала до икоты. — Отвечай, щенок!

Не дождавшись ответа, Фран кольнул его в спину.

От обиды и горечи Сольфен всхлипнул. Никогда отец не относился к нему как к сыну, будто и в самом деле чужие.

— П-пусти! — голос сорвался, и вышло жалко.

— Ублюдок, решил против отца пойти… — боль в спине стала сильнее, и Соль зажмурился.

Резкий, отчетливый хруст прозвучал громко, противно, а потом чья-то ладонь похлопала по плечу.

— И до вечера не пришлось ждать. Поздравляю владетеля. Кольцо и печати ищи сам.

Сольфен не плакал. Но и к лежавшему у ног человеку, еще недавно называвшимся отцом, не мог прикоснуться.

«Пусть потом снится ночами, но иного выхода нет, я должен сделать это», — понимал умом, а сердце кричало, что должен быть выше этого. Понадобилось время, чтобы собраться и обыскать карманы и суму отца. Найдя, помимо властных регалий, запасы провизии, что Фран подъедал тайком, Соль не испытал ничего, кроме отвращения и сожаления.

«В моих жилах течет кровь мерзавца!» — от осознания душили слезы. Рыдая беззвучно, он топал ногами и давил ненавистные куски сыра, вяленого мяса, лепешки…

Долгожданная свобода, о которой грезил ночами, отдавала невыразимой горечью. За несколько мгновений он будто постарел. Жизнь переменилась: мало того, что теперь предстояло нести ответственность за себя, хитрый гигант еще навесил ответственность за других. И Соль боялся, что не справится.

«Меня дважды спасли. Теперь я нищий. Но жизнь продолжается, и я буду учиться, чтобы больше никогда не быть слабым и беспомощным».

Асаар понимал: Юлиана относится к Сольфену, как старшая сестра. Однако все равно ревновал, потому что она жалела юнца и позволяла тому рыдать на плече, быть слабым. А ему тоже хотелось, чтобы Ана хоть иногда так же нежно провела рукой по затылку, смотрела и улыбалась.

И Аола хмурилась. Как бы ни сострадала Сольфену, он от нее не принял бы и слова сожаления. Удрученная, она прогуливалась по поваленному, трухлявому дереву взад-вперед, и не заметила, как подошел оборотень.

— И чего печалишься?

— Он ненавидит меня, — пожаловалась Сару и поджала губы, чтобы от обиды не расплакаться.

— Меня больше, — отшутился он.

— Ты не понимаешь! На всю жизнь она останется для него недостижимой мечтой, с которой он будет сравнивать всех женщин. Это как ты сравнивал ее со мной и мамой. Она смогла влюбить тебя, а я ее превзойти не смогу, — Аола вытерла рукавами глаза. — Все бестолку. Больше не хочу его видеть!

— Предлагаешь, оставить его в лесу? — Сар приподнял бровь, и Аола улыбнулась сквозь слезы. Умел он, ехидничая, приводить в чувства.

— Нет, конечно.

— Относись к нему, как к глупому ребенку. И позаботься, когда Аны не будет рядом.

— И что с ним делать? — вздохнула тяжко.

— Даже не знаю. — Сар потер макушку, — Пригляди, чтобы не натворил глупостей, пока не вернется в замок.

— Легко сказать. Да и чем я отличаюсь от него?

— Ты же у тетушки помощница.

— Еще какая, — сыронизировала она и отвернулась. — Не нравятся мне твои разговоры. Чего задумал?

Асаар молчал, подбирая верные слова, и она, постучав в нетерпении носком по стволу, выдохнула:

— Давай уж, выкладывай, как есть.

— Ладно. Мы идем окольными путями, где редко ступает нога человека. Но рано или поздно, встретим подходящую деревушку, в которой ты, тетушка и юнец останетесь, — у Аолы от возмущения вытянулось лицо, но Сар махнул рукой и потребовал: — Не перебивай! Помнишь, как мы бежали из Гары? Без помощи Аны тетушка бы вымокла, замерзла и заболела. А теперь Ане самой нужна помощь. Если беда, что я буду делать с вами четверыми? Даже с тремя, если не считать его?