По законам прайда (СИ) - Озолс Тори - Страница 23

Мышцы сжимались в стремление удержать его, но Собер был непреклонен в своих действиях. Я жалобно застонала. Это ощущалось с одной стороны великолепно, а с другой недостаточно. Мне нужно больше!

— Так лучше? — спросил Собер, решительно преодолевая сопротивление, чтобы проникнуть в меня уже двумя пальцами.

Я с шумом втянула в себя воздух. Моя плоть дрожала. Новизна ощущений лишь придавала им остроты. О том, что должна чувствовать в такие моменты женщина. я имела весьма слабое, косвенное представление, основанное на просмотре некоторых фильмов, поэтому не могла с полной уверенностью сказать, что мои чувства отличаются от нормы. И все же догадывалась, что большинство не испытало и малой толики того, что сейчас переживала я.

Продолжая терзать меня пальцами, Собер прижимался к моим ягодицам, скользя своим твердым органом в расщелине между ними.

— Лучше же, правда?

Я закусила губу, сдерживая порыв закричать «да!».

Он тем временем раздвинул пальцы, растягивая мои тугие мышцы и покачивая ими в таком положении туда и обратно. Я натянулась словно струна. Внизу живота выстреливали сладостные вспышки удовольствия, но тело продолжало лихорадить.

Оно было ненасытным. Просило еще и еще.

— Пожалуйста, — судорожная мольба, которая ставилась все отчаянней.

Невольно мои бедра задвигались в такт движениям его руки. Найдя идеальный угол, когда клитор терся о ребро его ладони, я ощутила мимолетное блаженство. Однако за каждую искорку удовольствия я платила новым обжигающим спазмом.

— Останови это! — я не представляла, как вытерпеть эту пытку.

— Завтра, моя косуля.

В моем лоне не просто поселился жар. Казалось, оно пылает Зуд внутри становился все невыносимей. Он стирал любые преграды на своем пути. Мое сопротивление. Мои принципы. В уголках глаз собрались слезы, а горло пересохло.

— Я не выдержу. Пожалуйста.

— Нужно потерпеть, котенок. Наши самки мучаются подобным все время, и ни одна еще не умерла.

— Я не самка! — возразила ему.

— Да? Тогда ты обойдешь без моей помощи.

Он подался назад, медленно отстраняясь от меня. Пальцы стали выскальзывать из тугого канала, но я быстро схватила его руку, удерживая неподвижно. Гормоны будто взбесились. Мой пульс зашкаливал. Дрожь сотрясала тело, напоминая, что любое промедление будет стоить новой порции мучений. Бесцеремонно я принялась удовлетворять себя, практически насаживая на его пальцы.

— Вижу, что нет, — ощутила затылком его чисто мужской смешок.

Появилось желание поспать его куда подальше, но физическая нужда в освобождении оказалась сильнее.

— Тише, косуля. Нельзя действовать так грубо.

— Мне нужно это! — потребовала я, чуть не плача. — Не могу терпеть. Не могу!

Чувство того, что я стою на краю, не способная спрыгнуть и полететь, зарождало в душе глубокое разочарование.

— Завтра ты получишь все, что хочешь. Даже больше. Но сегодня нельзя лишаться девственности, котенок. Никак нельзя.

— Мне все равно, Собер! Помоги!

Мой мучитель закаменел за моей спиной. Я обнаружила его ахиллесову пяту, которой собиралась воспользоваться.

— Собе-е-ер, — простонала, растягивая его имя.

Он дернулся, снова вдавившись в меня своим органом. Невероятно сладостно было ощущать эту горячую твердость. Свободной рукой мужчина обхватил мое изогнутое горло, надавливая подушечкой пальца в том месте, где бился пульс.

— Я подарю тебе оргазм, но ты пожалеешь об этом очень скоро. Каждое такое удовлетворение будет усиливать твою тягу, возвращая брачную лихорадку. Она станет еще мучительней, беспощадней.

— Почему?

— Потому что ты моя пара и только наше полное спаривание уберет эту боль.

— Все, что угодно, только пусть это прекратится.

— Я запомню твое обещание, а теперь отпусти мою руку.

Сделала, как он просил, ожидая, что Собер сам продолжит ласки. Но он прошелся по моей плоти, распространяя по ней мой секрет. Затем он сжал между двух пальцев мой клитор, чтобы тут же задвигать ими в невероятно быстром темпе.

— О Господи! — вскрикнула я, когда мои бедра задрожали.

Неожиданно я прыгнула с обрыва, позволяя удовольствию охватить меня. Мой крик разнесся по комнате, отскакивая от стен. Пальцы сжали простыню, а тело изогнулось. Застыла, сдавив мужскую руку между ног, пока сладкие волны не утихли. Лихорадка прекратилась вместе с ними. Тело расслабилось, перестало дрожать. Так быстро и просто. Это все, что требовалось, чтобы избавить меня от мучений?

Даже немного обиделась, что он не сделал этого раньше, пока Собер не заговорил:

— Вот и все, котенок. Только к утру ты снова будешь молить меня сделать это.

Про себя взмолилась, чтобы его слова не оказались правдивыми. Мужчина прижался ко мне, находясь все в том же возбужденном состоянии. Однако я даже не заикнулась о его проблеме, ведь он причина моих бед. То, что я пережила, ненормально. С людьми такого точно не происходит, поэтому не знала, как мне избавиться от этой болячки. Все, что оставалось, просто закрыть глаза и уснуть. Возможно, завтра я найду решение.

Сказать, что я плохо спала, ничего не сказать, Собер не соврал, когда говорил, что лихорадка вернется к утру. Так и случилось. Стыдно вспоминать, но я снова молила его об облегчении. Ластилась словно кошка в поисках удовлетворения, не до конца даже осознавая свои действия.

Никогда не ощущала подобной боли Хуже, чем в красные для женщины дни календаря. Она накатывала приливами, но на пике была настолько сильной, что хотелось просто лезть на стенку. В эти моменты я становилась согласной на все что угодно, лишь бы мучения прекратились. Однако стоило мужчине коснуться меня там, как боль трансформировалась в самые приятные чувства в мире, словно одно невозможно без второго. В новых оттенках эмоций мое восприятие также терялось, потому что я превращалась в зависимую от наслаждения. Сначала оно было необходимо мне для облегчения боли. Когда спазмы отступали, я жаждала этих ощущений ради них самих.

Тело казалось нереально тяжелым. Бедра дрожали в сладострастном экстазе, которого все время было недостаточно. Я хотела больше. Я нуждалась в этом, как ни в чем другом в мире. Даже не представляла, что могу быть такой жадной. Когда утром осознала, что Собер покидает меня, то собиралась его остановить. Просто не смогла физически открыть глаза и потребовать, чтобы он остался. Эта лихорадка меня полностью истощила.

Неудивительно, что после такой тяжелой ночи я проспала до обеда, но когда проснулась, меня все еще слегка потряхивало. Вялая. Выжатая как лимон.

Уставшая. Я провалялась в постели, не способная встать и проанализировать, что же со мной такое происходит.

Это было неестественно. Что-то выходящие за рамки моего понимания. Это сводило меня с ума. Мое тело перестало принадлежать мне. Его съедала непреодолимая потребность в мужчине. В Собере.

В уголках глаз собрались слезы. Я закусила губу, зажимая между ног подушку, чтобы создать давление на ноющее местечко. От того, что меня бросало то в жар, то в холод, я каталась по постели, измяв под собой простынь.

Собер не показывался весь день. Если поначалу я радовалась этому, потому что мне было бы стыдно посмотреть ему в глаза, то к вечеру сходила с ума из-за его отсутствия. Это чертова болезнь выпила все мои силы, сделав безвольной. Честно признаюсь, я звала его, но голос глушился стенами, а встать и отправиться на поиски я не могла физически. Слишком ослабла, борясь сама с собой. Все, на что меня хватило, это принять душ. Однако это тоже не принесло мне облегчения.

Теплая вода ни капли не помогла. Наоборот, лишь раздражала чувствительную кожу.

Когда я уже обессилела и просто хотела умереть, такой желанный голос раздался надо мной:

— Ты еще не оделась?

— Что? — я приподняла голову, открыла налившиеся свинцом веки и затуманенным взглядом посмотрела на причину своих страданий.