Стрелы Геркулеса - де Камп Лайон Спрэг - Страница 55

• Предыдущая
• 55/78
• Следующая

— Упади ты на один удар сердца раньше, старик, и твоя голова, подобно стреле, полетела бы над полем, — произнес Архит.

— Такой способ использования головы ничем не хуже любого другого, — огрызнулся Зопирион и отправил рабочих заряжать вторую катапульту. Он приподнял крючки, расположенные спереди тяжелого бронзового механизма-защелки, размером и формой напоминающего кирпич. Крючки по форме напоминали клешни краба. А на противоположной стороне механизма было проделано отверстие, к которому была привязана веревка, другим концом намотанная на лебедку. В верхней части был установлен спусковой рычаг.

Рабочие начали вращать ворот лебедки, оттягивая назад вдоль желоба катапульты механизм защелки и тем самым, натягивая тетиву. От напряжения лук дрожал и звенела тетива. Ручка лебедки была приделана к храповому колесу, которое можно было зафиксировать при помощи предохранителя. Когда Зопирион увидел, что механизм защелки оттянули достаточно далеко, он поставил лебедку на предохранитель. Веревка лебедки оставалась туго натянутой, удерживая тетиву. Зопирион положил в желоб стрелу, приладил ее к тетиве и взялся за спусковой рычаг.

— А его нужно оттянуть назад. Вот так! — сказал он.

Он нажал на рычаг, но ничего не случилось. Рычаг не опускался. Защелка не срабатывала.

Зопирион нажал сильнее, но безрезультатно.

— Проклятый механизм заело. Осторожно… — сказал Архит.

— Да в преисподнюю его! — закричал Зопирион, с силой нажимая на рычаг.

Крючки сломались. Лук неожиданно дернулся, выстрелил, полетела стрела. И в то же время вследствие внезапного освобождения тетивы в воздух подбросило механизм защелки, все еще привязанный к лебедке. С глухим звоном он ударил по голове Зопириона. Звезды посыпались у него из глаз…

Когда юноша пришел в себя, он лежал на спине около катапульты. Архит мокрой губкой протирал ему лоб. Когда зрение окончательно вернулось к нему, Зопирион увидел, что вокруг него с тревожным видом стоят люди из его бригады.

— Ч-что случилось? — спросил он.

— Тебя ударило при отдаче катапульты, чего я и боялся, — пояснил Архит, смачивая лоб друга. — Твой крепкий череп целехонек, зато ты заработал шишку размером с яйцо грифона. Видно, боги тебе помогают, если до сих пор твоя катапульта никого не убила.

Зопирион со стоном сел.

— Такое ощущение, будто сам Геракл ударил меня!

— Тебе лучше взять выходной. Ребята, закатите машины обратно в арсенал.

К вечеру Зопирион был уже на ногах, однако содрогался от боли при резких движениях. С Архитом у него завязался долгий спор. Друзья сидели в своей комнате. Зопирион придерживался точки зрения, что следует продолжить разработку катапульт с несколькими защелками, предназначенных для стрельбы с различной дальностью полета стрелы. Архит же ратовал за катапульту с передвижным механизмом защелки — аналог того, который несколько часов назад ударил по голове его лучшего друга. Жаркий и громкий спор разгорелся до такой силы, домохозяйка была вынуждена постучать им в дверь.

— Мальчики? Спорьте между собой, но я не хочу вас слушать! — прокричала она.

С широкой улыбкой на лице Архит отпер дверь.

— Ничего страшного, дорогая Рода, не пугайся! Мы и сейчас лучшие друзья.

— А к чему весь этот крик?

— Тебе не понять полет строительной мысли. Просто различие взглядов на некоторые технические аспекты. Никак не могу довести до понимания моего толстокожего друга, что архонта никогда не устроит… ну… ладно… не бери в голову. Спокойной ночи!

Архит закрыл дверь и снова повернулся к Зопириону.

— Неужели ты не понимаешь, насколько ты глуп? Осталось всего ничего: либо использовать более толстое копье вместо стрелы, либо снабдить ее фланцами…

Зопирион покачал головой.

— Послушай, старик, у меня раскалывается голова и я не очень хорошо соображаю. Я целый год как невольник пахал на Дионисия, практически без отдыха. Почему бы мне не отпроситься у него дней на десять?

Архит сжал губы.

— Вот теперь, наконец, у тебя появился здравый смысл. К чему иметь друзей среди высших мира сего и не пользоваться этим?

— Согласен. Скажи ему, что мне нужно заняться собой и немного подумать.

Архит рассмеялся.

— Он будет уверен, что ты будешь думать над его проблемами, но я-то уверен в обратном. А тебе лучше сообщить в Мессану о своем скором приезде.

Пятнадцатого Элафеболиона Зопирион приехал в дом Ксанфа в Мессане. Не успел он войти в дом, как Коринна бросилась в его объятия. Главк хлопнул его по спине, а малыш Ахирам — теперь его переименовали в Херона — пританцовывая, скакал вокруг него, ожидая, когда же друг обнимет его.

После обеда, когда женщины удалились, Зопирион обратился к Ксанфу.

— Как продвигается сватовство?

Ксанф похлопал себя по бороде.

— Рад сообщить тебе, что все идет прекрасно. С твоим отцом мы наконец пришли к единому мнению.

— Значит, я могу рассчитывать на скорую свадьбу с Коринной?

— Конечно можешь, примерно через год.

— Почему примерно через год?

— Самое благоприятное время для свадьбы, и это всем известно — в полнолуние Гамелиона. Но он прошел два месяца назад.

— О, Зевс Олимпийский! Неужели ты хочешь сказать, что мне придется ждать до следующей зимы?

— Именно так, дорогой Зопирион. Как всякий разумный отец, я желаю своим детям только добра. Желаю счастья, а его можно достичь единственным образом: соблюдая правила.

— Почему… почему ты хочешь отложить мою свадьбу только на основании глупых суеверий?

Главк изо всех сил делал знаки Зопириону замолчать, но перевозбужденный юноша не обращал на них никакого внимания.

— Суеверия? — взревел Ксанф. — Так ты называешь священные традиции, оставленные нам нашими предками, суеверием? Послушай, неверная собачья морда! В моей семье я не хочу видеть распутного еретика!

— Но я… но если…

— Спокойной ночи, господин! — Ксанф тяжело поднялся на ноги, и, мучаясь отдышкой, вышел во двор.

— Ну, смотри, что ты наделал, — сказал Главк.

— Я просто сказал, что хотел, — ответил Зопирион.

— Сказал, что хотел! Клянусь Небесными близнецами, все кончено! Мне очень жаль, ты был бы отличным зятем.

— Спасибо. Что же мне делать, Главк?

— Подожди до утра, и униженно попроси прощения.

— Значит, я должен ползать вокруг него на коленках, как какая-нибудь жаба, вылезшая из-под камня, и рассказывать старику, что я на самом деле верю в его благополучные дни и дурные предзнаменования?

— Совершенно верно. Я не говорил, что это доставит тебе удовольствие или что это единственное средство. Но я не вижу иного способа вернуть Коринну.

Зопирион глубоко задумался. Главк извинился и вышел. Юноша сидел в неярком свете поднимающейся луны, завернувшись в плащ до подбородка. Вдруг раздался негромкий шорох. Из темноты, также завернутая в плащ, появилась Коринна. Зопирион рассказал ей печальную историю.

— О, мой дорогой! Ну почему ты не пропустил эти слова мимо ушей, бросив какое-нибудь безобидное замечание? Или не придумал бы собственную примету или суеверие? — сказала она.

Зопирион застонал.

— Да потому что, дорогая, я — наиглупейший из всех ослов. Что касается ума, то я — неплохой строитель. Но когда дело заходит до отношений с людьми, то здесь я настолько же некомпетентен, насколько Лифодем сведущ в конструировании.

— Послушай, Зопирион, человек должен уметь обходить такие ситуации!

— Знаю, но иногда мне кажется, что я вряд ли смогу этому научиться. Если кто-то говорит ерунду, я встаю и говорю ему об этом прямо и привожу логичные доказательства. Кто угодно подтвердит, что таким образом невозможно завоевать симпатии окружающих. Неужели ты до сих пор хочешь выйти за такого толстокожего?

— Я прекрасно знала тебя, когда говорила, что хочу за тебя замуж.

Он сделал шаг к ней, но она ускользнула.

— Нет, мой дорогой!! Если ты приблизишься ко мне, то бог знает, чем все может кончиться.

— Ой, не думай…

• Предыдущая
• 55/78
• Следующая