Волшебное зеркало Тимеи (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 30

Выпив одним махом порошок, я тотчас почувствовала в себе силу и храбрость.

— Тебе лучше? Пора подавать горячее!.. — засуетилась Эвелина, которая была нежнее и мягче подруги.

— Да… Мне уже намного лучше, — приободрилась я и начала накладывать на поднос тарелки с жареными бараньими почками и отварным картофелем под каким-то невероятным соусом.

— Тогда скорее! — шепнула девушка.

Мы вновь выстроились шеренгой и пошли к залу. На этот раз я действовала увереннее и выглядела почти такой же расторопной, как Эвелина и Беата. Все повторилось по тому же сценарию, но в зале уже было чуть оживленнее; я заметила, что спиртного в бутылках заметно поубавилось. Рене теперь не сидел, а стоял, произнося какую-то речь. Стараясь не попадаться ему на глаза, я, тем не менее, следила за его жестами. В суть слов я не вникала, чтобы избежать случайного неловкого движения, но вдруг слух сам собой уловил прозвучавшие из его уст слова «…день рождения Элемера».

В этот момент я забылась и подняла глаза от нескончаемых тарелок. Невольно проследив за движением руки Рене, я вдруг заметила по левую сторону от него прекрасного юношу примерно одного со мной возраста. До этого фигура Рене скрывала его от меня, а сейчас я хорошо рассмотрела его… Высокий рост, темные волосы, тонкая белая кожа и родинка над губой…

Это был тот, кто обладал мною тогда, ночью, после которой муж заточил меня в Комнату Отражений…

Я тогда еще подумала, что это Рене в молодости, но сейчас ясно понимала, что в чертах того и другого нет ничего общего.

Элемер… Значит, он и есть Элемер?.. Наяву я никогда о нем не слышала… Кто же он такой, если на день его рождения господин Рене закатил целый пир?.. И что за тайна, о которой нельзя произнести даже слова, связана с ним?

Глядя на Элемера во все глаза, я, словно остолбенев, стояла со своим подносом и очнулась только тогда, когда осколок зеркала вновь больно кольнул меня в грудь. В это время Беата и Эвелина уже были у самого выхода.

Я начала наскоро расставлять тарелки, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Несмотря на действие порошка, мне снова стало страшно, ощущение смертельной опасности обострилось и душило меня.

Не слушая больше раздающийся над залом голос Рене и не глядя на красавца-юношу, я как можно спокойнее подносила и подносила горячее, понимая, что из официанток в зале осталась я одна.

Не знаю, успел ли кто-то из гостей опознать во мне супругу Рене, а вовсе не Тимею, ожидающую у края водоема, но, выставив на стол последнюю оставшуюся на подносе порцию, мне удалось, чуть изменив походку, почти спокойно выйти из банкетного зала.

— Осталось подать десерт и кофе, — устало сообщила Эвелина, не замечая моего взвинченного состояния. — Раздаем кофе и возвращаемся назад. Ты поняла, Мари? На этом наша работа будет окончена.

Но прозорливая Беата заметила, что я немного не в себе.

— Что с тобой, Мари?.. — участливо спросила она. — Тебя всю трясет!

— Нет, ничего… — я размышляла, стоит ли поделиться с девушками своими рискованными планами, но тут же решила, что не стоит.

Эвелина поставила на поднос несколько чашек кофе и посмотрела на нас.

— Я готова, — растерянно сообщила она.

— Уже иду! — уверила я и начала вслед за Беатой уставлять чашками поднос. Сделав вид, что чуть замешкалась, я дождалась, пока обе официантки скроются из кухни.

Потом быстро метнулась к шкафчику с розовой банкой и вытащила оттуда две розовые таблетки. Таблетки выглядели точно так же, как и те, которые я пила тогда в замке. Надеюсь, что и подействуют они так же…

Одну из двух таблеток я положила в карман фартука, а другую бросила в чашку с кофе, которая предназначалась Глицинии. Пальцы мои дрожали.

Бледная и взволнованная, я взяла поднос и поспешила в зал.

На мое счастье, гости были уже веселые и разгоряченные. Часть из них вышла в центр зала и, видимо, приготовилась к танцам, поскольку на авансцене отражение Поля Вергелена деловито настраивало свою скрипку.

Эта суета была мне на руку — вряд ли кто-то обратит внимание на простую официантку, и уже не столь оживленную реакцию вызовет небольшое происшествие с Глицинией…

Глициния со скучающим видом еще сидела на своем уютном стульчике, но места вокруг нее опустели. Сибил я заметила стоящей в другом углу с бокалом вина в компании седовласого джентльмена. Ей явно было не до подруги.

Глициния вяло доедала салат.

Я незаметно возникла за ее спиной и вкрадчиво спросила:

— Кофе?..

Девушка чуть повернула голову и кивнула.

Поставив перед ней чашку с усыпляющим напитком, я, не снижая темпа, расставила точно такие же чашки возле приборов остальных приглашенных, словно ничем не выделяя ее.

Красавица, глядя в сторону, отхлебнула из изящной чашечки.

Я осторожно повела глазами вокруг. Ничего не изменилось. Гости разбрелись по группкам, пили, смеялись, и никто не обращал внимания на мои манипуляции.

Кофе был хорош, и Глициния сделала еще один глоток. Рука с чашкой качнулась в сторону и нервно дернулась. Девушка обернулась на меня и попыталась что-то сказать. Взгляд ее сонно затуманился.

В моей груди стало горячо от страха, но пока все шло по плану.

Рене вышел на сцену и, стоя ко мне спиной, что-то оживленно говорил музыкантам. Лидия и Даная кивали, глядя на него как на Бога… Элемер задумчиво стоял у окна, словно окружающее веселье не имело к нему отношения.

Словно это был не его праздник, не его день рождения…

Эвелина и Беата, раздав десерты и напитки, уже исчезли из зала.

«…и возвращаемся назад. На этом наша работа будет окончена. Не задерживайся!..» — вспомнился наказ Эвелины.

Внезапно что-то мягкое и теплое коснулось моей руки.

Это было падающее тело Глицинии.

— Вам плохо? — шепнула я.

Однако Глициния уже едва ворочала языком и пролепетала что-то невразумительное.

Оркестр между тем расселся по местам, Рене взмахнул палочкой, и полилась легкая приятная музыка. Оставшиеся гости вышли из-за своих столов и тоже двинулись к танцплощадке.

Люстры погасли, и включились мягкие светильники на стенах. В этом полумраке я, бормоча, что все в порядке, вытащила Глицинию из-за стола и быстро поволокла за собой.

Гости образовали пары и закружились в медленном танце.

Никто ничего не заметил.

В кухне я обнаружила, что чистенькая, наглаженная форма девушек аккуратно висит на стульчиках, а сами они исчезли.

Усадив беспомощную Глицинию на соседний стул, я принялась торопливо ее раздевать.

Через десять минут в ее платье цвета нежной майской листвы и черном Розином парике, спрятав лицо под позаимствованной тонкой вуалью, я крадучись подошла к полутемному залу.

Господи, помоги мне!..

Выдохнула и вошла.

Хотя вторая таблетка, предназначенная Элемеру, была крепко зажата в моей ладони, оглядев зал, я с тревогой поняла, что воспользоваться ею не удастся. Элемер был центральной фигурой мероприятия, это не Глициния, посаженная в конец стола и никому, по большому счету, не нужная. Даже кокетка Сибил не заметила ее исчезновения и по-прежнему продолжала болтать с седым мужчиной, но Элемер — совсем другое дело… Пока я переодевалась, его уже отвлекли от раздумий возле окна и облепили несколько юных особ.

Как же быть?..

Зазвучала следующая мелодия, и вот он уже закружился в танце с ушастой толстушкой в малиновом платье… Как же он был красив!.. Его темные волосы слегка развевались, бледное лицо покрылось румянцем, однако выражение оставалось безучастным и даже грустным.

Повинуясь неясному желанию, я быстро вытащила наружу осколок зеркала и направила его на Элемера. Мне захотелось сохранить для себя этот прекрасный образ.