Город Бессмертных. Трилогия (СИ) - Дессан Даниэль - Страница 74

— Она говорит, твоему другу не становится лучше, хотя они предприняли все возможное. Наверное, он уже слишком далеко зашел в Безвестную Тьму. Тебе стоит с ним проститься.

— Неужели ничего нельзя сделать? — упавшим голосом спросила девушка, с жалостью глядя на Далахара.

Его тело было усеяно многочисленными шрамами — напоминаниями о минувших сражениях. “Он часто избегал смерти, — подумалось Лисси. — Может, ей надоело проигрывать?”

— Несмотря на молодость, Зали и Арра — лучшие целительницы, которых я когда-либо знал, — твердо ответил Кайхем. Девушки скромно потупились. — Им ведомо немало секретов о том, как вернуть человека к жизни. Десятки и сотни раз они спасали свой народ, хотя снадобий и эликсиров у нас почти нет. Здесь, в Великой Пустыне, растет не так уж много трав, не то что в легендарных эльфийских садах… — прибавил он, пожав плечами.

— Сады… — задумчиво протянула Лисси. — Эльфы!

Ее мысли понеслись вскачь. Девушка вспомнила, как Эннареон рассказывал ей, что известная пословица про дивные сады, выросшие на крови, имеет самый что ни на есть буквальный смысл. Она закрыла глаза, и в памяти сразу всплыл тот разговор.

“В древности у нас считалось долгом чести отдать немного крови родной земле, Лис. Наша кровь — источник большой силы, и, если она отдана добровольно, то может передавать эту силу”, — девушка словно вновь услышала его слова.

“Фавилла говорила, что во мне течет и эльфийская кровь!.. Как там она выразилась, “ее немного, но она сильная?” Почему бы не попробовать, в конце концов, хуже не будет!”, — решила Лисси, а вслух сказала:

— Дайте мне нож!

Кайхем покачал головой:

— У нас не обрывают жизнь, даже если не могут ничем помочь. Жизнь — всегда в руках богов. Вдобавок, — он кинул взгляд на Далахара, — не думаю, что он сильно страдает… Скорее всего, твоему спутнику уже все равно.

— Ты с ума сошел? — Лисси недоуменно посмотрела на сероглазого кочевника. — Я не собираюсь его убивать! Я хочу попытаться его спасти!

Кайхем с мгновение колебался, а затем протянул девушке длинный, слегка загнутый кинжал, что носил на поясе в ножнах.

— Сработан в Дирхкаге, — одобрительно кивнула Лисси, заметив выгравированные руны “Дарр” и “Кхан” на рукояти. — Что ж, приступим.

Она подошла к лежащему северянину и опустилась перед ним на колени. Дыхание его было едва уловимым, а кожа — мертвенно-бледной. Зали и Арра вместе с предводителем кочевников с интересом наблюдали за происходящим.

“Интересно, сколько ему понадобится… — подумала девушка, и решительно полоснула себя по левому запястью. — Если вообще поможет…”

По руке потекла горячая алая струйка. Лисси собрала ладонь лодочкой, подождала, когда она наполнится кровью, и аккуратно влила ее Далахару в полуоткрытый рот.

— Не везет тебе, бедняга, в последнее время, — пробормотала она, повторяя действо. — Какую только гадость не приходится глотать…

Девушка почувствовала, что порез затягивается: кровь стекала уже не ручейком, а каплями. Быстрым движением дирхкагского кинжала, она прочертила еще одну алую полоску на запястье, на этот раз — поглубже. За спиной послышался судорожный вздох одной из целительниц.

“Все же, как узнать, что ему уже достаточно? — размышляла Лисси, машинально поигрывая ножом и задумчиво глядя на бегущую по белой коже кровь. — Ладно, остановлюсь, когда почувствую, что падаю…”

Северянин шумно вдохнул и закашлялся, попытавшись сплюнуть.

— Пей! — голосом, не терпящим возражений, сказала Лисси. — Ну же!

Далахар послушно сделал глоток. Лицо его стремительно приобретало нормальный оттенок.

— Пожалуй, хватит с тебя, — решила девушка, поднимаясь с колен. — По-моему, ему стало лучше, — сообщила она и без того очевидный факт.

Зали и Арра смотрели на нее с немым восхищением. Так дети смотрят на огромные, два фута в поперечнике, леденцы, принесенные с ежегодной ярмарки в Визенгерне.

Лисси облизала раненое запястье и прислушалась к собственным ощущениям. Ничего, что могло бы вызвать беспокойство.

— В жизни не видел ничего подобного, — выдохнул Кайхем удивленно. — Как тебе это удалось?

— Во мне есть немного эльфийской крови, — повторила девушка слова провидицы из Делора, возвращая нож. — Если отдавать ее добровольно, она обладает живительной силой.

— И ты была готова умереть, чтобы он выжил?

— Н-н-не зна-аю… — протянула Лисси с сомнением в голосе. — Нет, не была. Но я бы отдала очень много ради этого.

— Значит, ты его не любишь, — довольно, даже с какой-то странной радостью в голосе, заключил Кайхем.

Девушка ехидно усмехнулась:

— Ты, верно, великий провидец. Я люблю другого. Я вроде рассказывала, что его убил чародей, с которым мы дрались! Причем здесь Далахар? — она кивнула в сторону северянина, над которым склонились, хлопоча, Зали и Арра.

— Ну, ты путешествовала с этим Далахаром, и, раз твой избранник погиб… — начал кочевник, но Лисси его прервала:

— Это ничего не меняет. Я принадлежала, принадлежу и буду принадлежать лишь Эннареону.

— Вот как? — помрачнел Кайхем. — Что ж, ты сильнее многих мужчин, которых я знаю. А значит имеешь полное право распоряжаться жизнью и вершить собственную судьбу, насколько это дано нам богами. Но навсегда быть привязанной к тени, давно ушедшей в Безвестную Тьму — незавидная доля. Едва ли твой избранник хотел ее для тебя.

— Я…

— Не нужно спорить, — мягко остановил ее сероглазый. — Просто подумай об этом как-нибудь. А сейчас уже поздно, тебе надо отдохнуть… Можешь остаться в этом шатре, думаю, девочки будут не против. Ты их, кажется, свела с ума, — Кайхем усмехнулся. — Прохладной тебе ночи, Лисси. Желаешь что-нибудь перед сном?

— Я хотела бы получить свой меч, — негромко проговорила девушка. — Мне с ним спокойнее.

— Завтра утром принесу, — кивнул предводитель кочевников и вышел из шатра, запахнув за собой полог.

Вдосталь поспать Лисси так и не удалось, и вовсе не из-за Далахара. Большую часть ночи ее донимали расспросами две девчонки. Причем их совершенно не смущала языковая преграда: на Общем Слове они говорили плохо и с жесточайшим акцентом.

Уразумев, что Лисси не понимает почти ничего из сказанного, Зали и Арра перешли на язык рисунков, которые чертили палочкой тут же, на песке. В особо сложных случаях, они устраивали целую пантомиму, пытаясь передать суть очередного вопроса.

Лисси сначала слегка рассердилась, но потом вдруг узнала в юных целительницах себя, буквально полугодовой давности. Такое же ненасытное любопытство, почти детская непосредственность и готовность впитывать новые знания, как губка — воду.

“Я старше всего лишь на год, в самом лучшем случае, — подумала Лисси с легкой улыбкой, — а ощущение такое, будто на целый век.”

Что ж, в каком-то смысле так оно и было. Иным за сотню лет не полагалось и десятой доли тех событий, которые выпали девушке в последнее время.

“Далахар был прав, — вздохнула она мысленно, — я изменилась, и очень сильно.”

Когда Зали и Арра угомонились, и Лисси, наконец, легла, до рассвета оставалось каких-нибудь пару часов. Нечего было и говорить о том, чтобы как следует выспаться: с первыми лучами солнца лагерь кочевников начал оживать, наполняться шумом и голосами его обитателей.

Девушка протерла глаза и обнаружила, что заботливые соседки по шатру укрыли ее и Далахара шкурами со всех сторон, а сами лежали на голом песке. Восстановить справедливость она не успела: Зали и Арра проснулись почти сразу же, и сразу же принялись щебетать. Лисси только головой покачала.

Северянин все еще крепко спал, но, в отличие от вчерашнего, выглядел совершенно здоровым и полным сил. Арра склонилась над ним, проверяя дыхание и биение сердца, и через минуту довольно выпрямилась. Улыбка на ее лице говорила красноречивее всяких слов: с Далахаром все в порядке. Зали тем временем поднесла Лисси небольшую, буквально на один глоток, чашечку из серебра. В ней плескался какой-то зеленоватый отвар.