Оливия Кроу и Кровавый Принц (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 54

— Что знает? Мы разве что-то делаем? — Она склонила голову набок, и волосы мазнули её по спине, обнажая бледное, словно светящее в темноте плечико.

— Лиса!

— Салазара там нет. Ты же знаешь. Он с Сильвией готовится к выставке. А ты, оказывается, не такой уж и смелый.

— Глупый, трусливый, хамоватый, и что ты во мне нашла?

— Целуешься неплохо.

— Неплохо? Ты играешь с огнём, Фенек.

— А ты только грозишься, Лис.

— Забываешься, что из нас двоих без одежды именно ты, — Алистер хищно улыбнулся, положил руки на плечи Оливии и ловко подцепил бретельки. — Забирай свои слова назад, Фенек, пока не поздно. Пожелаю тебе доброй ночи и вернусь к себе.

Пугающая решительностью синева её глаз не оставила шансов. Играть так до конца. Или это уже не игра?

Бретельки скользнули вниз вслед за сорочкой, а руки жадно обняли дрожащую не то от холода, не то от волнения девушку.

— Последний шанс, Лив.

— Без одежды я, а медлишь ты.

Девчонка не оставила выбора. Развела, как мальчишку. По-детски на слабо. Но у него ведь не было детства. Не было юношества. Не было обычного флирта с девушками и беспечной влюблённости. Всё стало слишком серьёзным, деловым или за деньги. Не было ничего хорошего, кроме задорной Фланни, заменившей целый мир, пусть не надолго. Книжки, шутки и постоянные прятки, припудренные ложью.

— Мне так жаль, Лис, — извинялся ласковый голос в его голове.

— Ещё можно наверстать, — ответил подросток, на глазах которого приёмный отец ещё не убил ту, что стала матерью, а пожар не поглотил ненавистный дом-клетку.

— Лив! — вздрогнула, и её пальцы больно впились ему в рубашку на груди. — Люблю тебя, Оливия Кроу.

Кроу впилась в него недоверчивым взглядом.

— Любишь?

— Забавная реакция, Лив. Повторять не стану, хотя я немного другого ожидал. Ну, да ладно. Спишем на то, что у тебя шок.

— Шок?

На её лоб тут же опустилась ладонь.

— Температура в пределах нормы. Но, думаю, тебе стоит прилечь.

— Какой нормы? Прилечь? Алистер!

Он подхватил её на руки:

— Чего раскричалась-то? А если твой брат уже вернулся?

— Ты куда меня несёшь? — уже шёпотом спросила Оливия.

— На кровать, — невозмутимо ответил Лис.

— Погоди! Я же! Я же… — она начала задыхаться, подбирая слова.

— Что же?

Он явно наслаждался её внезапной растерянностью, хоть от мысли, что держит обнажённую девушку, воображаемый парализатор пропустил ещё один мощный импульс.

— Так быстро?

— Ты о чём вообще? Не понимаю тебя. Что быстро? — осторожно усадил её на постель.

Лив тут же нырнула под одеяло и натянула его до глаз. Быстро же он стал хозяином положения. Присел на край и скинул на пол ботинки, слушая, как она не то громко дышит, не то фыркает с перепугу.

Рубашку осторожно повесил на стул рядом, чтобы не помять — ещё же обратно возвращаться. Нечего провоцировать Филицию и Салазара, а то окажется между молотом и наковальней.

— Штаны тоже снимешь? — глухо раздалось из-под одеяла.

— Ты мне скажи, Оливия.

— Пока оставь.

— Пока? — он вскинул брови, но сдержал глупую улыбку.

Ему самому стало интересно, как далеко зайдёт девчонка, и Алистер боролся с собой, чтобы не сгрести её в охапку и не сделать то, за что Кнехт и Кроу разорвут его на части.

— Под одеяло не пущу!

— Понял уже. Пока не пустишь, — он подмигнул, — Ты зови, если что, — Лис лёг рядом, закрыл глаза и скрестил руки на груди, кожей ощущая раздосадованный взгляд Оливии.

Ответная реакция не заставила себя ждать. Тяжёлая пухлая подушка со всего размаху опустилась надменному начальнику службы безопасности на лицо, заставляя подскочить на месте.

Он сдавленно и грязно ругнулся от неожиданности.

Подушка тут же улетела на пол, а Лис рванул на обидчицу, схватил за запястья, с силой вжимая в кровать.

Лив смотрела на растрёпанного мужчину. Злого, возбуждённого и безумного. А потом он поцеловал её. Несдержанно и раздражённо, так яростно, что губы мгновенно начало сводить у обоих. Но с каждым мигом Алистер смягчался. Отпустил её руки, позволяя зарыться в своих волосах, где запутались перья и пух. Касаться девушки не решался, опирался на локти, чувствуя грудью жар, разливающийся от юной Кроу.

Лив что-то промычала, и он отстранился, позволяя ей договорить. Только девушка, пребывая в блаженном опьянённом состоянии, продолжала ловить его губы и бормотать.

— Сними…

— Что снять?

— Штаны…

— Уверена?

— Алистер!

Он готов был и дальше мучить её, лишь бы продолжала звать по имени — так недовольно и страстно.

Лис покорно потянулся к ремню, пытаясь найти в себе силы остановиться. Даже если справится с собой и не пойдёт на поводу разыгравшихся эмоций, это будет их последний вечер вместе. Такое ему точно не простят.

Оливия ни за что не поймёт, почему он сбежал. Примет на свой счёт. Нельзя. Нельзя! С другой стороны, они же взрослые люди? Почему же так трясёт, а каждый шорох за дверью заставляет нервно вздрагивать?

Надо было сделать всё правильно: поговорить с Кроу. Кожа на шее тут же болезненно вспыхнула, напоминая об одном из таких разговоров, когда темой стала любимая сестрица Салазара.

Алистер слишком долго мучился с ремнём, Оливия начала неумело помогать, пару раз неловко царапнув его по животу, вызывая новую горячую волную во всём теле. Ему хотелось положить её ладошку обратно и заставить выпустить коготки ещё раз.

Когда девушка, наконец, справилась с застёжкой, в дверь громко постучали, и ликование быстро сменилось двумя раздосадованными вздохами.

— Госпожа Миле, я войду? У меня распоряжение от Салазара Кроу проверять вас каждые полчаса. Он оставил мне ключ. Вы одеты?

— Теодор… — процедил Алистер. — Охренеть, какой послушный сотрудник оказывается. Давно ли?

Ворота академии раскрылись, пропуская вооружённых до зубов гвардейцев в цветах Империи. Механические кони фыркали, испуская кованными ноздрями клубы пара, конденсат оседал на металлических мордах, обращаясь в крупные капли.

Первый десяток, второй — личный полк принца въезжал с достоинством, как бы красуясь перед разряженной толпой встречающих. Несмотря на ранний час не только преподаватели во главе с Кутом Хтонаганом, дымящим неизменной трубкой, но и самые родовитые наследники вышли на крыльцо главного корпуса.

Наконец, меж каменных столбов высокой арки с гербом академии, венчающей ворота, показался дилижанс самого Адриана. Чёрный металл, украшенный настоящим золотом, гравировка серебром и инкрустация драгоценными камнями — будущий Император не скупился, являя своё величество публике, заодно поддерживая образ повесы, транжиры и совратителя женских сердец.

Двигатель транспорта, рыкнув в последний раз, затих, обдавая паром собравшихся. Высокий гвардеец, неотличимый от соратников настолько, что все сорок казались близнецами, ловко спрыгнул с коня и поспешил раскрыть бронированную дверцу. После серии покушений, Император выделил грант на изобретение безопасного средства передвижения для своей семьи.

Вопреки ожиданиям встречающих, первой из дилижанса показалась девичья нога, вдетая в невысокий ботинок, плавно переходящий в вульгарный кружевной чулок, блудливо щеголяющий сложным узором, торчащим из-под слишком короткой юбки.

Лис был готов поклясться, кто-то из старших преподавателей презрительно пробормотал «принц явился с куртизанками». Сам Серый Лис поправил плащ, приподнимая слегка замятый ворот — при расставании с Оливией, все же не удалось сохранить первозданный вид верхнего костюма.

Девушка была низкого роста и стреляла по толпе зелёными глазами, буквально лучащимися из-под длинной рыжей чёлки. Мужской сюртук неуместно выглядел на хрупких плечиках, выдавая в компаньонке принца одну из приверженок модного течения «сильных» женщин, или она лишь хотела казаться таковой.

Следом, весело посмеиваясь, выпрыгнула вторая — высокая брюнетка в дорогом ослепительно розовом и — совершенно не по приличиям — облегающем платье, украшенном жемчугом. Сверкая унизанными драгоценностями туфлями, девушка, продолжая смеяться, вытянула из транспорта самого принца.