Я спас ссср! том i - Вязовский Алексей - Страница 49

Вообще, она сама меня приглашала, но не суть… Хороший вопрос и крайне неудобный. Дать бы сейчас в лоб этому доброму «рассказчику»! Конечно, сразу было понятно, что на двух стульях я не усижу. Но что же делать, если и староста мне позарез нужна, ведь в универе еще два долгих года учиться. Да и как девушка Ольга мне очень нравится. Чувствую себя последним поросенком. Прямо какое-то раздвоение личности. Как писал Высоцкий:

Гениальный поэт очень точно уловил суть этой раздвоенности. У любого человека два мозга. Неокортекс — (полушария) — отвечают за высшую нервную деятельность и разумное, логическое мышление. А в примитивном мозге — лимбической системе — живут все наши животные инстинкты. Неокортекс — штука дорогая и затратная в смысле энергии. Работает 10 % времени и только для решения важных задач. Все остальное время поведение контролируется более дешевыми в смысле энергии инстинктами и их проводниками — эмоциями. Которые зачастую работают по шаблону. Увидел два аппетитных округлых полушария женской груди, вдохнул дамские феромоны, и тут же сработал спусковой крючок полового поведения — релизер. Возбудился. Теоретически неокортекс может взять управление на себя и подавить любой инстинкт, заставить вести себя разумно. Но практически делает это редко. А зачем? Миллионы лет эти шаблоны работают и работают хорошо. Вот только для Ольги такие научные объяснения моего свинского поведения не годятся. Попробуем выкрутиться по-другому:

— А разве мы с тобой сделали что-то неприличное? Ты предложила сходить, посмотреть новый фильм, и я тебе очень благодарен, кино действительно оказалось отличным! Я писал про войну, и мне важно было погрузиться в эпоху, чтобы хорошо понимать поступки людей в тех тяжелых обстоятельствах. Понимаешь…? И я тебя прошу: если узнаешь, что на экраны вышел еще какой-то хороший фильм про войну, обязательно позови меня еще раз, я с удовольствием составлю тебе компанию. Хорошо? Побудь еще моей музой!

— Но…

Покажите мне советскую девушку, которая откажется быть музой для талантливого, молодого и известного писателя. Нет таких. Поэтому Ольгина решимость расставить все точки над «и» тает прямо на глазах. Закрепляем результат. Нежно прикладываю палец к ее губам, обрывая все возражения:

— Оленька… мы сейчас разъедемся на лето и встретимся теперь только осенью. За это время все может сто раз перемениться. Прошу, не заставляй давать тебе пустые обещания, давай отложим все серьезные разговоры на осень.

Девушка несколько мгновений думает, а потом решительно кивает головой.

— Хорошо. Что будем делать с Петровым? — деловито спрашивает Оля уже совсем другим тоном — В комитете комсомола о драке уже знают. Требуют крови.

Уф-ф… Кажется, на этот раз пронесло, и старосту мои туманные объяснения вроде как успокоили. Но впредь, конечно, нужно быть осторожнее и постараться двух романов параллельно не крутить. Особенно там, где сам учишься и живешь. Окунулся я с головой в студенческую жизнь и забыл на радостях, что здесь всё сейчас на виду, и все друг о друге всё знают.

— Крови? Ну и дай им ее — Бывшего комсорга мне ничуть не жаль, с червоточиной парень. И он сам себе жизнь сломал, никто его под руку не толкал.

— Тебе его не жалко? — староста прямо читает мои мысли, хмурится — Его же исключат.

— Исключат — терпеливо соглашаюсь я — А что ты предлагаешь? Оставить все как есть?

— Нет, конечно. Драку еще можно было бы спустить на тормозах. Парни часто дерутся. Влепили бы ему строгача и все. Но так грязно оскорбить девушку… Тем более многие слышали, подтвердят.

— Тогда ты знаешь, что делать — я прокалываю память и легко цитирую из Морального кодекса строителя коммунизма — «Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность» — выделяю голосом — «в общественной и личной жизни». А Петрову, наверное, полезно будет в армию сходить, глядишь — поумнеет. Через пару лет вернется и восстановится.

Староста автоматически кивает, и мы молчим какое-то время.

— Только меня не таскай на эти заседания, хорошо? Неудобно с практики отпрашиваться. Все-таки центральная газета, у них строго с этим…

— Хорошо — Оля пристально на меня смотрит, продолжая о чем-то размышлять. — После экзаменов я хочу устроить нашей группе поход по Подмосковью. До Бородина. Пойдешь?

А вот и цена нашему перемирию объявлена. Правильно говорят: «горный туризм — школа мужества, равнинный туризм — школа замужества». Сплошная романтика: песни у костра под гитару, прогулки по лесу, палатки, где можно тайком ночью уединиться… А Олечке палец в рот не клади — отхватит! Упертая девка, только и я теперь буду начеку. Интересно, а если я ее соблазню и потом не женюсь — она и мне устроит персональное дело? Впрочем, не важно. Моя судьба решится не девушками и не в универе.

— Пойду, конечно, золотце! — я быстро обнимаю девушку и целую ее в щеку, скрепляя нашу сделку.

— Ой, всю щеку своей бородой исколол! Когда уже сбреешь? — Староста меня с сожалением отталкивает.

— Никогда!

После того, как удается уладить отношения с Олей, еду с Седовым в Зарядье. Выпив по кружечке вкусного кваса, продающегося из желтой бочки, прямо напротив выхода со станции Площадь Революции, мы идем на стройку. Доходим до бывшей Биржи — переходим на другую сторону Куйбышева и спускаемся по Рыбному переулку к улице Разина. Через несколько минут мы уже у филиала Исторического музея, рядом с которым один из спусков на строительную площадку.

Тут все готово к нашему прибытию. На черном ЗИСе приехал архитектор стройки — пожилой, но еще крепкий усатый мужчина в строгом костюме. Дмитрий Чечулин.

Лауреат сразу трёх Сталинских премий и в прошлом — главный архитектор города Москвы. Сейчас, как мне рассказал Седов, он в опале. Хрущев задвинул многих сталинских людей, в том числе и Чечулина. Но потом жизнь заставила вернуть его обратно.

Дело в том, что на месте "России" изначально была заложена грандиозная 275-метровая башня. Она должна была стать самым огромным зданием в столице (о проекте Дворца Советов уже успели забыть).

Чечулин в то время работал над Левиной высоткой на Котельнической набережной. Он торопился с завершением, поскольку хотел целиком сосредоточиться на главном проекте своей жизни — гигантским небоскребом прямо под стенами Кремля. К началу 1953 года уже был возведен фундамент и стальной каркас до восьмого этажа. Однако после смерти Сталина проект был заморожен.

Власти долго терпели недостроенный "гроб" рядом с собой. Потом разобрали стальной каркас и использовали его для строительства стадиона в Лужниках. Но фундамент то остался. Наконец, Хрущев решился. Раз мы "открыли" страну для посещения туристов, то логично построить рядом с Кремлем еще одну гостиницу. Так сказать продемонстрировать миру нашу советскую открытость. К тому же и делегатам съездов нужно где-то жить.

А кому строить Россию если не Чечулину? Он уже и так отлично изучил площадку. Архитектору дали "карт-бланш".

Изначально здание задумывалось девятиэтажным, однако по личному распоряжению Никиты высоту сооружения увеличили на три этажа, чтобы можно было разместить все три тысячи делегатов и гостей съездов КПСС. Получились четыре 12-этажных корпуса, со стороны Москвы-реки опиравшиеся на высокий гранитный стилобат. Помимо номеров, ресторанов и баров, здесь будет просторная галерея и прекрасный концертный зал на 2,5 тыс. мест, а в стилобате под ним — двухзальный кинотеатр «Зарядье» на 1,5 тыс. мест. По своим размерам и вместительности "Россия" попадет в книгу Рекордов Гинесса.

Чечулин сознательно заложит в образ здания диалог с Кремлем: белый камень и золотистый металл — колористическая гамма сердца Кремля, его соборов. Такой смысловой мост между новым и старым не был характерен для архитектуры модернизма. Необычным стало и название гостиницы. До этого десятилетиями слово «Россия» выкорчевывалось из памяти народа. Страна называлась СССР, а исторические территории ядра Европейской части страны назывались РСФСР. Россия осталась в прошлом. Но именно в хрущевскую оттепель зарождается довольно сильное консервативное православно-почвенническое течение, ориентированное на возрождение духовного и политического наследия дореволюционной России. Это движение, разумеется, потом прихлопнет КГБ, но название возродится и останется.