Бывшие, или У любви другие планы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 8

— Керит, мне нужна твоя помощь, — я схватила его за руку, заглядывая в глаза.

Внушать ничего не пыталась, просто моля о помощи.

— Я завсегда, вы же знаете.

— Знаю, — улыбнулась ему. — Надо, чтобы ты кое-куда меня отвёз. Прямо сейчас.

На его лице отразилось сомнение.

— Госпожа, — пробормотал он. — А как же ваш брат и матушка?

— Это очень важно, — и улыбнулась.

Не хотелось использовать искру. Очень не хотелось. Я помнила о последствиях, но сейчас была в таком состоянии, что готова была совершить глупость.

— Хорошо, — сдался Керит и помог мне сесть внутрь.

Первым делом, сев в карету, я положила ноги на кирпичи, но бесполезно, они уже остыли.

— Ничего, — убеждала я себя. — Тут недалеко. Не замёрзну.

— Куда едем? — выкрикнул Керит, взобравшись на место и беря вожжи.

— На Таргор-роу, — крикнула в ответ. — Там такой особняк с зелёными колоннами. Нам нужно туда. «Спасибо, Мергери, за рассказ».

— Понял.

У меня было около десяти минут, чтобы успокоиться и попытаться выбрать манеру поведения. Вариант впиться ему в волосы или дать пощечину, и даже не одну, отметался сразу. Архольд мог дать сдачи.

Надо сначала попытаться начать мирный разговор. В конце концов, если это правда и мы до сих пор женаты, то надо что-то делать.

— Приехали, госпожа Селина, — открывая передо мной дверцу, произнёс Керит.

— Спасибо.

Особняк действительно выглядел ужасно помпезно и безвкусно. Эти зелёные колонны придавали ему громоздкость и совершенно не украшали.

— Жди меня здесь. Я ненадолго, — произнесла я, ступая на землю.

— Но разве можно вам туда одной? Я слышал, что этот дом снял сангорианский герцог.

— Можно, — грустно улыбнулась я. — Мне можно.

Подол платья от мороза замёрз и затвердел, делая каждый шаг неудобным и невыносимо трудным, тонкие туфельки промокли, и в горле уже начало першить. Еще немного, нос покраснеет и появятся сопли. Но я почти не обращала внимания на неудобства. Меня гнали вперёд ненависть и злость.

— Госпожа? — дворецкий, лысоватый пожилой мужчина с шикарными пышными усами и бакенбардами, удивленно на меня уставился, придерживая входную дверь рукой. — Я могу вам помочь?

— Да. Мне нужен герцог Архольд.

— Герцог не принимает. Мне очень жаль.

— Меня примет.

— И как вас представить?

Моей улыбке позавидовал бы и гуи.

— Жена, — ласково-зловеще пропела в ответ, отодвигая опешившего мужчину в сторону и входя в дом.

Терять уже было нечего.

— Чья? — всё ещё никак не мог понять дворецкий.

— Его. Хозяина вашего. Передайте герцогу, что его хочет видеть законная супруга. И прямо сейчас!

кильяр — священное вино, которое даётся новобрачным и прихожанам во время служб в храмах Великих.

На большей части Киа (название мира) исповедовали троебожие: Отец — защитник, воин и учитель; Мать — жизнь и смерть, любовь и ненависть, счастье и горе; и Сын — шут, плут и насмешник, который любил играть жизнями других. Также они символизировали собой небо и солнце, землю и воду, легкий ветер между ними. **

хама — краска из высушенных листьев лавсонии. Рисунок держится до трёх недель и, в зависимости от добавок, обладает различными оттенками, от светло-оранжевого до тёмно-красного и чёрного.

У меня было всего пара минут на то, чтобы прийти в себя и настроиться на предстоящую встречу и разговор с человеком, которого ненавидела всем сердцем и когда-то любила. Так любила, что забыла об осторожности, правилах и поверила красивым словам, не разглядев за блестящим фасадом чёрствого сердца, не способного любить.

Мы не виделись с Дереком четыре года.

А такое чувство, что это было только вчера.

Душный воздух жаркого июньского солнца, который горел на губах, растрепанная коса, пряди волос которой лезли в лицо, щекоча кожу. Поцелуй — жаркий, голодный и такой короткий. Потому что оба отлично знали, что еще секунда и остановиться мы уже не сможем. Стук чужого сердца под ладонью, которое билось так громко, в унисон с моим, и хриплый шепот у ушка.

«Я вернусь, Сэм», — произнёс он с улыбкой, прежде чем уйти, оставив одну в маленькой мансардной комнатке на грязном постоялом дворе.

Не вернулся.

Вместо него пришёл Леонард, который, не щадя чувств, рассказал горькую правду и предоставил веские доказательства чужого предательства и моей слепоты.

Я сжала кулаки, прогоняя подступающие слёзы. Как же тогда было больно, но удалось пережить это. Выдержу и сейчас.

— Герцог Архольд примет вас, миледи, — вернувшись, сообщил дворецкий. — Прошу за мной.

Удивление уже прошло, и пожилой мужчина смерил меня спокойным взглядом, явно присматриваясь как к потенциальной хозяйке. Надо же, а я оказывается герцогиня.

Горькая улыбка на губах и отрицание в душе.

Кивнув, я схватила подол платья и прошла следом вглубь особняка, слишком взволнованная, чтобы смотреть по сторонам. Каблуков на туфельках не было, но всё равно наши шаги гулко отзывались в пустом коридоре. Даже слуг не было. Всё словно вымерло или застыло перед встречей.

«Какой он сейчас? Изменился ли? Стал другим? И что будет, когда мы встретимся? Отзовётся ли что-нибудь в груди?»

Бесшумно открылась одна из дверей, и я, не медля ни секунды, сделала первый шаг.

Мергери вчера сказала, что Дерек возмужал, вырос и еще больше похорошел, став настоящим мужчиной. Не знаю, я ничего подобного не заметила. Молодой человек и раньше был хорош собой, а сейчас в свои двадцать шесть полностью утратил юношеское очарование, распрощавшись с пелёнками и вступив во взрослую жизнь.

В гостиной находился именно мужчина — уверенный, спокойный и сосредоточенный. Тёмный хищник, поймавший в свои силки белоснежную голубку. Так было раньше, а сейчас?

А я, стоя в дверном проёме, всё пыталась найти различия. Возможно Архольд стал шире в плечах, мне казалось, что раньше они были меньше. Талия стала уже или это из-за плеч. Волосы были всё такими же черными и пряди длиной рваной чёлки всё так же падали на лоб.

Небольшая гостиная была обставлена чудовищной громоздкой мебелью. Мягкая диванная группа у окна с ванильно-розовой обивкой и резными ножками. Лиловые гардины, украшенные тяжелыми золотистыми узорами, тюль безобразного грязного желтого цвета, который совершенно не подходил сюда. Тяжелый тёмно-коричневый шкаф и небольшой камин, полка которого была сплошь заставлена фарфоровыми статуэтками розовощеких пупсов в самых различных позах. Всё это сбило меня с толку. Не такой должна была выглядеть гостиная герцога, обстановка больше подходила для семидесятилетней бабушки, обожающей котиков.

И Архольд тёмным пятном выделялся на этом фоне, так ярко, что не заметить его было просто невозможно.

Один взгляд на молодого герцога, прямо в чёрные как ночь глаза, и сердце ёкнуло. Душа не забыла, как бы я себя ни убеждала, и сделать с этим ничего нельзя.

— Здравствуй, Сэм.

Голос Корвила был таким же низким, чуть хриплым и так же, как четыре года назад, пробивал до дрожи в коленках. Вот только я больше не была той наивной семнадцатилетней девчонкой.

— Селина, — поправила я его, снимая с головы капюшон. — Для вас, герцог, леди Селина Торнтон.

Он стоял у окна в тёмных прямых брюках, белоснежной рубашке, рукава которой были закатаны, подчёркивая загорелые накаченные руки. Образ дополняла графитового цвета жилетка, в небольшом кармане которой блестела цепочка от карманных часов.

— Знаешь, было бы странно называть собственную супругу по титулу.

— Я не твоя супруга, — произнесла я, входя в комнату и закрывая за собой дверь для того, чтобы прижаться к ней спиной, будто ища опору.

Свадебный обруч на голове никуда не делся, как и узор хамой. Я видела, как Архольд задержал взгляд на капельке на переносице, но лишь сильнее поджала губы.