По краю Вечности (СИ) - Гущина Дарья - Страница 63

* * *

Джаль, как обычно, поступил по-своему и группу не распустил. Впрочем, когда он слушал мои советы? Лишь прибегал в любое время дня или ночи за всякими мелочами. Не знаю, о чем он думал и на что надеялся… но все это было подозрительно.

Я неодобрительно прислушалась к уличному шуму. Народ, собравшись у костра, снимал напряжение, расслаблялся, и, судя расцветающим лунным сумеркам, собирался встречать рассвет. Я хмыкнула, разбирая лежащие на столе находки. Как будто Вечности нужна ночь… Она приходит в любое время, бесшумно и незаметно, и так же крадет человеческую жизнь, стирая ее следы.

Не обращая внимания на ворчание Молчуна, я склонилась над любопытной окаменелостью. На зернистом, зеленовато-синем осколке проступали очертания восьми крошечных щупалец, обрамленных чешуйками. Я осторожно нарисовала на неровной поверхности камня знак опознания, и спустя мгновение над ним засеребрился искрящийся облик древнего существа. Действие заклятья коротко, и я поспешно схватилась за грифель. И именно в этот момент меня и потревожили.

— Рейсан, к тебе можно?

— Смотря зачем, — я быстро переносила очертания существа на клочок бумаги.

— Как успехи? — Джаль подошел ближе, и над его плечом вспыхнул яркий светляк. — Как ты можешь работать в такой темноте?

— Прекрасно, — я невольно заморгала и прищурилась. — И во тьме вижу лучше, чем при солнечном свете.

— Извини. Что это?

— Смотри сам, — я повернулась к нему, бережно держа в руках окаменелость.

Джаль наклонился, изучил находку и удивленно хмыкнул:

— Глазам своим не верю… Чешуйчатый моллюск?

— Верно, — я улыбнулась. — А значит, мы нашли Кристальное море, исчезнувшее с карты мира пять эпох назад. Чешуйчатые моллюски водились только здесь.

— Я слышал, что их видели и в Радужном море, — заметил он.

— Там видели их измененный временем вид, — поправила я, — с шестью щупальцами и частичным отсутствием чешуи. Но ты ведь не о моллюсках поговорить пришел?

— Нет. Извиниться.

И понятно, за что. За ночной бардак.

— Ничего страшного, — ответила мягко. — Я пока от этого не отвыкла. Еще вопросы?

— Как Эраш?

— Что именно ты хочешь о нем узнать? — уточнила осторожно и, вспомнив о гостеприимстве, добавила: — Садись.

— А что у тебя есть сказать? — Джаль сел на край лежака.

— Многое.

— А именно? — и улыбнулся. — Исключая то, за что ты его невзлюбила, и по существу.

— Эраш — мальчик одаренный, и по любому из выбранных путей пойдет далеко, вот только… Он станет темным.

— Нет, не станет, — быстро возразил мой собеседник.

— Станет, Джаль. Каждый, кто рождается с крупицей тьмы, даже из всех путей Перекрестка истинным выберет именно путь мрака, — и это только одна правда.

— Я надеюсь на лучшее, — пробормотал он.

— Скажи-ка, — я встала и прошлась по палатке, — это с его рождением ты потерял семью? То, о чем ты говорил, помнишь… Лихорадка? А лихорадка ли? — тьма, почему я раньше не сообразила свести все факты в одно целое… — Или как-то поутру в доме просто не проснулись люди, доселе совершенно здоровые и полные сил?

— Откуда ты знаешь? — вздрогнул Джаль, тоже встав. — Да, верно. Выжили дед… и я.

— Рождение темного несет смерть всему роду. Ты выжил благодаря свету — очень сильному свету… и остальным жертвам. Дед — тоже сильный светлый? Ну, вот… Свет — основа жизни, его побороть сложно… но возможно, если… не хватит, — я пыталась подбирать слова так, чтобы и понятно было, и… не больно, но получалось худо. — Но Эрашу… хватило.

Мой собеседник молча и тяжело сел на стул. Я устроилась на краю стола.

— Что еще непонятно?

— Получается, что остальные пути ему даны… для разнообразия? — нерешительно спросил Джаль. — И настоящего успеха он добьется только… во тьме? — сказал, как выплюнул.

Вот как, друг мой… Оказывается, ты ненавидишь ту силу, которая столько раз нас выручала и была частью меня…

— Да. Я вижу сокрытое. И вижу основу истинной силы, а она есть даже у Перекрестков. У Эраша это мрак.

Он же источник тьмы, зараза, кем же ему еще быть?.. Знал ли об источниковой сущности дядя? Непонятно. И я решила ничего о ней не говорить. Пока. И так… расстроился.

Джаль надолго замолчал, бездумно перебирая разбросанные на столе находки. Я, походив по палатке, села на лежак и тихо заметила:

— Быть темным — не самая ужасная участь.

— Да, я видел, — кинув на меня выразительный взгляд, невесело усмехнулся мой собеседник.

— А еще большего — не заметил, — буркнула я.

— Что?

— Да так… ничего.

— Ладно, — он встал. — Пойду, пожалуй…

— Доброй ночи.

Или — спокойного бдения до светлых сумерек, ведь понятно, что этой ночью мало кто уснет.

Джаль вышел, а я снова вернулась к столу. Рассортировала находки, с третьей попытки сочинила ненавистный отчет и положила его в сообщающуюся шкатулку вместе с материалами об изученных летописях и окаменелостях. Закрыла резную деревянную крышку и дождалась, когда над ней зажжется и растворится во мраке крохотный узелок метки. Все, послания отправлены и ждут прочтения в шкатулке совета Старших. А я, пожалуй, пойду спать. Сегодня обойдемся без сказки, я вчера три штуки настрочила. Имею право выспаться. Или хотя бы подремать.

Но перед сном вынула из сумки два флисса с Забытых островов. На всякий случай пополню запас сил. Мало ли. Ночи нынче… неспокойные.

(9)

* * *

— Рейсан?..

Я не реагировала.

— Рейсан! — прохладная ладонь крепко сжала мою руку, лежащую на подушке.

Я сонно приподнялась на локте. У лежака на корточках сидел Джаль и внимательно на меня смотрел. Я плюхнулась на спину, прячась под одеяло, и выразительно закатила глаза:

— Ну, что еще? Опять кто-то исчез?

— Нет, появился, — серьезно ответил он.

— В смысле? — я зевнула.

— Пойдем, покажу кое-что, — он встал и снял со спинки стула мой плащ. — Рейсан, поверь, это очень важно. Вставай.

— Джаль, у тебя совесть есть? Я вторую ночь из-за тебя поспать нормально не могу!

— Раньше и больше не спала, — весело ухмыльнулся он.

Я сухо поджала губы:

— А до рассветных сумерек подождать нельзя?

— Потом сама на свой вопрос ответишь, — отозвался Джаль и красноречиво распахнул мой плащ. — И мне кажется, что лучше этого никому, кроме нас, не видеть. Вставай.

— Мрак тебя забери, — проворчала я, неохотно выбираясь из-под теплого одеяла. — Выйди, я оденусь. Да, ты не все у меня видел. Выходи… не то никуда не пойду.

Джаль фыркнул, но вышел, прихватив мой плащ. По палатке расползлась пронзительно-ледяная сырость мглистых сумерек. Я, дрожа, быстро натянула штаны и теплую тунику и села на лежак, обуваясь. Предрассветный холод бодрил лучше ведра колодезной воды.

— Показывай, — я надела предложенный плащ, спросонья не с первого раза попав в рукава.

Мы молча прошли вдоль тревожно вздрагивающих рядов освещенных палаток. Да, похоже, этой ночью лишь я уснула беспробудным сном, пока остальные испуганно бдели, попрятавшись по углам и вооружившись светляками… И неприятную тишину, окутывающую лагерь, нарушал только беспокойный шепот моросящего дождя. Я надвинула на глаза капюшон и на ходу надела перчатки.

Мы вышли за защитное кольцо, пересекли первый периметр и отошли от лагеря, когда из-за облаков робко выглянул голубоватый лунный луч. Влажный черный песок заискрился, и вокруг нас заплясали огоньки, то сливаясь в снопы серебристого света, то распадаясь на крохотные осколки. Я невольно залюбовалась чудесным явлением, когда рядом со мной предупредительно ухнул Молчун, а Джаль остановился и посторонился, молча пропуская меня вперед.

— Тьма…

Я присела на корточки. Сердце пропустило удар и тревожно забилось. Закусив губу, я посмотрела в потухшие янтарные глаза черного барса. Вот и главное действующее лицо, почти успевшее к началу представления… Длинное сильное тело существа навсегда замерло в могучем прыжке, по бархатно-черной шерсти, серебрясь, скользил лунный луч, на усатой морде застыл, ощерившись, страшный оскал, на острых клыках еще сверкала ядовитая слюна.