Я - чертовка (СИ) - Гаврик Зинаида Владимировна - Страница 19

Я не успела договорить. Парни дунули вверх по улице, словно за ними черти гнались. Кажется, в который раз обещание горячей благодарности меня спасает. Вот только истолковали его опять совсем не правильно… Надеюсь, им не удастся быстро раздобыть заказанные цветы. Насколько я знаю, в деревне цветочных ларьков нет, да и розы никто, вроде бы, не выращивает. Соответственно, парням придется искать деньги, куда-нибудь ехать или же с кем-то договариваться о доставке… пока суть да дело, я уже все здесь закончу и вернусь в город. Вот только теперь, после встречи с этими двумя, меня все больше гложет тревога — отпустило ли ректора? Или он по-прежнему одержим желанием обладать мной?

Я шагала так быстро, что добралась до новостроек в рекордные сроки. Место вчерашней потасовки с кикиморами выглядело до обидного мирно. Никаких посторонних звуков, тишина и благодать. Это обнадеживало. Рабочие придут только через несколько часов, к этому времени я постараюсь закончить с делом. Однако когда я достигла назначенного места, меня ждал неприятный сюрприз. Нужный дом стоял на самой окраине, крыльцом к лесу! Более того, возле этого крыльца росли три молодые ели. Чтобы войти внутрь, мне придется их обойти. Даже если я зайду с другой стороны, все равно окажусь в опасной близости от деревьев, не говоря уж о том, как велик риск заступить за барьер, установленный домовыми от лешего. Черт. Попробуем постучать в окно. Может, повезет и хозяева отзовутся? Хотя бы даже для того, чтобы обругать раннюю гостью. Сейчас я согласилась бы и на это, лишь бы убедиться, что они в порядке.

Быка все еще не было, надеюсь, домовые успели его оповестить, и он вот-вот прибудет. Конечно, разумнее дождаться его, но меня не оставляла мысль, что сейчас даже секунда промедления может стоить кому-то жизни. Поэтому, приняв максимально глупое решение, я начала как потерпевшая долбиться в окно. К сожалению, оно располагалось высоко, и я не могла в него ни залезть, ни даже заглянуть без посторонней помощи. Чтобы стучать, приходилось вытягивать руку.

Под моими ударами стекло возмущенно дребезжало. Хозяева, даже если они до этого спали сладким сном, уже давно должны были проснуться. Через пять минут стало ясно — что-то явно не так. Мне почудился слабый отзвук визгливого хихиканья. В этот момент вдалеке появился бык. Наконец-то! Уже ни о чем особо не думая, я рванула к крыльцу, зацепив плечом еловые ветви, и тут что-то большое стиснуло меня со всех сторон. Небо и земля поменялись местами. Кажется, я куда-то летела… не знаю. Сознание почти сразу отключилось. Я только и успела услышать, как знакомый голос произнес словно бы издалека:

— Попалась, моя маленькая дрянь. Говорил же — от меня так просто не спрятаться.

Сквозь забытье ко мне пробилась тревожная мысль о том, что я должна кого-то спасти. Эта мысль сверлила меня, вызывала сильное беспокойство и, в конце концов, заставила очнуться. Я приподнялась на локтях и с некоторым трудом разлепила веки. Судя по убранству — я в избушке. В принципе ничего, уютненько: аккуратная печка без следов сажи и копоти, домотканые коврики, пестрые занавески, столик с расшитой цветами скатертью, деревянный стул с резной спинкой, в углу старинный сундук. Я села и уставилась на стену, где красовались четыре глубокие борозды, будто бы от когтей. Где-то я это уже видела… Так и не вспомнив, я откинула одеяло, встала и прошлась босыми ногами до двери. Снаружи кто-то насвистывал песенку. Я открыла дверь и увидела новенькое крыльцо, на котором спиной ко мне сидел Влас, в тонкой белой рубахе и свободных брюках. Только в этот момент я окончательно пришла в себя и почувствовала внутри жуткую пустоту. Попыталась незаметно шмыгнуть назад, в избу, но Влас, не оборачиваясь, сказал:

— Стоять.

Я замерла. Честное слово, ослушаться этого негромкого приказа было совершенно невозможно. Леший встал и повернулся ко мне. Ох… глядя в невыносимо зеленые глаза, я поняла — мне хана. Там была даже не злость, а обещание неминуемой, неотвратимой расправы.

Он шагнул вперед, я хотела отшатнуться, но не смогла сдвинуться с места. Влас медленно, жутко растянул губы в улыбке. У меня начались проблемы с дыханием. Черт, страшно-то как. Кикиморы по сравнению с ним просто мелкие паразиты, вроде тараканов. Да что там — появись тут хоть целое стадо быков-оборотней, леший бы даже не почесался. А вот бычкам бы пришлось ой как не сладко…

— Дыши, моя дрянная девчонка. Дыши, — от его этой ласковой угрозы в голосе мороз драл по коже. — А если надеешься скончаться от недостатка кислорода, то зря. Так легко ты от меня не избавишься. Я тебя даже с того света достану.

— А… я… — удалось героически пискнуть мне.

— Лучше молчи, — он сократил оставшееся расстояние и теперь нависал надо мной. Помимо страха я начала чувствовать кое-что еще. В этот момент что-то изменилось. Леший нахмурился. Он протянул руку и заставил меня поднять голову. Пальцы скользнули по шее.

— Что это? — вот теперь его голос стал обжигающе-ледяным, а глаза полыхнули так, что я вдруг поняла — кому-то точно конец. Надеюсь, не мне. — Кто оставил следы на твоей шее?

— Ки… киморы, — сглотнув, выдавила я. — Вчера. Пытались задушить. Все обошлось.

— Не для них, — обронил он, и я поняла — это обещание.

— Ты… хочешь наказать того, кто на меня напал? Почему?

— Может, я сам планирую тебя прикончить? — ответил он вопросом на вопрос. Получилось задумчиво и, оттого, еще более убедительно. — Никто не смеет отнимать у меня добычу. Если, конечно, хочет жить.

— Я — добыча? — пролепетала я. Голос сорвался.

— Ага, — почти беспечно кивнул Влас.

— Есть будешь?

— Сначала попробую.

Его губы накрыли мои прежде, чем я успела хоть что-то сообразить. Я вздрогнула всем телом, как от удара, с ужасом ощущая, как меня затягивает в черную воронку дикого безумного желания, которому невозможно противостоять.

Еще немного и я нырну туда с головой… в восхитительный бушующий ураган, где нет ни разума, ни стыда, ни ограничений. Там безраздельно властвует ОН… единственный бог, которому я вот-вот охотно принесу себя в жертву. И самое страшное — я безумно этого хотела! Внизу живота отплясывал огненный смерч, прошивая меня до боли сладкими судорогами. Боже… Вряд ли это можно назвать поцелуем. Поцелуй — это, в моем понимании, нечто романтичное, игривое, легкое, как зефир. А тут… так безжалостно и так горячо… Я плавилась в его руках, с ужасом понимая, что не могу сопротивляться ему. Не физически — эмоционально. Внутри роились странные, жуткие, незнакомые прежде желания. Повалить его на пол, разорвать одежду, вцепиться в кожу и располосовать ее так, чтобы увидеть капельки крови под ногтями… Кажется, я зарычала. И в этот момент опомнилась. Отпрянула и испуганно уставилась на Власа, тяжело дыша. Что он со мной делает?! Хуже всего то, что я до сих пор чувствовала чертовку внутри, и та едва не мурлыкала от удовольствия. Ей нравилось! Часть меня кайфовала от происходящего, а другая часть ужасалась до глубины души.

— Нет, ни за что! — сказала я вслух, выставив вперед руку. Рука мелко дрожала.

Влас оценил выражение моего лица и дьявольски расхохотался. Затем наклонился и шепнул в ухо:

— Я просто хотел проверить. И проверил. Хочешь знать результат? Боюсь, тебе он не понравится. Так вот, слушай внимательно: там, в городе, не было ничего даже отдаленно похожего на то, что ты испытывала сейчас.

Пока я хлопала глазами, осознавая сказанное, он резко отстранился. Так, словно опасался того, что может со мной сотворить. Я уловила его напряжение. И подавила стон чертовки внутри себя, которая желала сделать все, что угодно, лишь бы прямо сейчас его контроль полетел в тартарары. Влас отвернулся, в несколько шагов пересек поляну и исчез среди елей, самым жестоким образом оставив меня наедине с моими мыслями. Я смотрела ему вслед, ощущая себя так, словно искупалась в крутом кипятке. Он прав! С Денисом все было по-другому. Приятно, волнующе, горячо. А сейчас я просто обезумела. Все воспринималось так… сильно. Даже, пожалуй, слишком. Словно я достигла порога, где удовольствие настолько острое, что почти граничит с болью. А ведь мы только поцеловались! Черт, страшно подумать, что будет дальше, если я отсюда не выберусь. Кажется, вся моя человечность за каких-то пару дней просто расплавится в его огне. Я превращусь во что-то невразумительное. Несмотря на то, что, в целом, я была не против обладать суперсилой, при условии, что смогу ею полноценно управлять, терять свою личность мне не хотелось. К тому же, наравне с нечистой кровью во мне текла человеческая. Значит, в мире нечистой силы я вряд ли буду считаться полноценным членом бесовского общества. Денис что-то чувствует ко мне. Что-то большое и светлое. Я ощущаю это на уровне каких-то тонких энергий. А Влас… что чувствует Влас? Может ли вообще леший любить? Вряд ли. Скорее всего, это просто похоть. Похоть, замешанная на раздутом самомнении и щедро приправленная собственническими замашками. Ну и самый главный вопрос, который должен расставить все по своим местам — что чувствую я? Денис вызывает у меня теплое, восхитительное чувство. Даже мысль о нем согревает, как чашка горячего какао в зимний вечер. А Влас… раньше, сразу после расправы над ведьмой, я ощущала сильное влечение, в большей степени физическое. Помимо прочего, он интриговал меня, манил в сказочный мир, полный тайн, недоступных обычным людям. А сейчас… что ж, сейчас все намного проще. Весь калейдоскоп чувств упростился до одного — четкого и ясного: Влас меня жутко бесит. Впрочем, это взаимно. Однако как же сильно я, оказывается, разозлила хладнокровного прежде лешего! Знала бы заранее — ни за что не сунулась бы в деревню. Думаю, домовые и сами справились бы с обнаружением злоумышленника, рано или поздно… поздно… Внезапно я вспомнила, в какой момент меня похитил леший и выругалась про себя. Черт! Люди по-прежнему в опасности, если, конечно, еще живы. Что же делать?