Второй удар гонга. Врата судьбы - Кристи Агата - Страница 19

— Вот это да! Пуаро, легавый! — воскликнул молодой человек. — Только почему Энтони, приятель? Для своих я Тони. — Тони выдвинул стул. — Присядьте, посидите со мной. Давайте порассуждаем на тему преступности. Даже лучше давайте выпьем за преступность. — Тони налил в бокалы шампанского. — Но скажите, дорогой вы мой Пуаро, что вас привело в эту юдоль развлечений? Ведь труп-то здесь не подадут ни в коем случае.

Пуаро пригубил шампанское.

— Что-то вы не очень веселы сегодня, mon cher[10].

— Не очень весел? Да я сегодня самый несчастный человек на белом свете и вот-вот потону в океане скорбей. Ну-ка… слышите, какую песню играют? Узнаете?

Пуаро осмелился робко предположить:

— Что-то про малышку, которая кого-то покинула?

— Неплохо, — одобрил молодой человек. — Хотя все-таки вы ошиблись. Это «Одна любовь приносит нам печали». Вот как она называется.

— Гм-м.

— Моя любимая песня, — скорбно произнес Тони Чепелл. — Любимая песня, любимый ресторан, любимый оркестрик… и под мою любимую песню моя любимая девушка танцует с другим.

— Так вот откуда печаль? — сказал Пуаро.

— Именно. Сегодня мы с Паулиной — назовем это по-простому — разругались. Я успел сказать ей пять слов, а она мне девяносто пять. Я сказал только: «Но, дорогая, я все объясню», а она сказала все остальное, и мы до сих пор так и не помирились. Видимо, — печально добавил Тони, — самое время мне отравиться.

— Вы с Паулиной? — неуверенно повторил Пуаро.

— С Паулиной Везерби. Свояченица Бартона Рассела. Юная, очаровательная и богатая до безобразия. Бартон Рассел — это тот, кто нас сюда пригласил. Не знакомы? Большой человек, этакий чистенько выбритый обаяшечка, в котором энергия так и бьет ключом. Его жена была сестрой Паулины.

— И кого же еще он пригласил?

— Сейчас закончится танец, и познакомитесь. Про Лолу Вальдес вы наверняка слышали — латиноамериканка, танцовщица, выступает сейчас в новом шоу в «Метрополе», и еще здесь Картер. Вы знакомы со Стивеном Картером? Он из дипломатической службы. Оч-чень секретный. Его все так и называют — Немой Стивен. Только и говорит: «Не вправе обсуждать…» — ну и так далее. А вот и они. Привет!

Пуаро поднялся. Тони представил его всей компании: Бартону Расселу, Стивену Картеру, смуглой и яркой красавице сеньоре Лоле Вальдес и Паулине Везерби, очень юной, голубоглазой и светловолосой.

Бартон Рассел сказал:

— Как, неужто сам великий Пуаро? Сэр, я просто счастлив нашему знакомству! Не хотите ли присоединиться к нам? Конечно, если вы не…

Тони перебил его:

— Насколько я понимаю, сэр, Пуаро либо спешит на свидание с трупом, либо ищет какого-нибудь протратившегося финансиста или гигантский пропавший рубин раджи Боррибуладжи, не так ли?

— Ах, друг мой, неужели вы полагаете, я выхожу из дому только по делам? Разве и я не могу позволить себе разок отдохнуть?

— Нет. Тогда у вас, наверное, секретное свидание с Картером. По последним данным Организации Объединенных Наций, ситуация резко обострилась. Нужно срочно найти украденные документы, иначе завтра начнется война!

Его резко перебила Паулина Везерби:

— Ты что, совсем законченный болван, Тони?

— Прошу прощения.

Тони беспомощно замолчал.

— Вы очень суровы, мадемуазель.

— Терпеть не могу, когда из себя строят идиотов!

— Понимаю, постараюсь быть поосторожнее. Постараюсь в беседе с вами придерживаться исключительно серьезных тем.

— О нет, месье Пуаро. Я имела в виду не вас. — Она подняла на него смеющиеся глаза и спросила: — А вы действительно владеете дедуктивным методом не хуже Шерлока Холмса?

— Применить дедуктивный метод на практике отнюдь не просто. Но если хотите, я могу попытаться. Итак, делаем вывод: ваши любимые цветы — желтые ирисы, я не ошибся?

— Ошиблись, месье Пуаро. Мои любимые цветы — ландыши и розы.

Пуаро вздохнул:

— Не получилось. Попытаемся еще раз. Вечером, совсем недавно, вы звонили по телефону.

Паулина засмеялась и захлопала в ладоши.

— Замечательно!

— Вы позвонили сразу, как только приехали.

— Опять замечательно! Я позвонила, едва мы вошли в ресторан.

— A-а, вот как… Это уже хуже. Значит, вы позвонили до того, как прошли в зал?

— Да.

— Совсем плохо.

— О нет. По-моему, замечательно, и как вы только догадались! Откуда вы знаете, что я звонила?

— Мадемуазель, это великая тайна. А вот кому вы звонили?.. Вероятно, имя этого человека начинается с буквы П или Э, я не ошибся?

Паулина засмеялась.

— Ошиблись. Я звонила горничной, чтобы та отправила кое-какие мои ужасно важные письма, про которые я совершенно забыла. А горничную зовут Луиза.

— Посрамлен, окончательно посрамлен, мадемуазель.

Оркестр снова заиграл.

— Как насчет того, чтобы потанцевать? — спросил Тони.

— Неужели нужно танцевать все подряд, Тони?

— Что в этом плохого? — печально вопросил Тони, обращаясь ко всему свету.

Пуаро повернулся лицом к Лоле Вальдес, которая стояла с ним рядом.

— Не смею просить вас, сеньора. Я для вас слишком стар.

— A-а, какая глупость, что вы говорите! Вы еще молодой, ваши волос еще совсем черный, — сказала Лола Вальдес.

Пуаро непроизвольно вздрогнул.

— Паулина, как твой родственник и опекун, — твердым тоном сказал Бартон Рассел, — я настаиваю на том, чтобы ты танцевала все подряд! К тому же сейчас в первый раз заиграли вальс, а я больше ничего не умею.

— Разумеется, Бартон, идем.

— Что за умница! Ты хорошая девочка, Паулина.

Они поднялись и ушли. Тони пощупал спинку своего стула. Потом обратился к Стивену Картеру.

— Разговорчивый ты человек, Картер, а? — произнес он. — Ты ведь умеешь скрасить вечерок ненавязчивой болтовней, а, я прав?

— Чепелл, я не понимаю, о чем ты.

— О, разумеется, ты не понимаешь, — передразнивая Картера, Тони состроил такую же гримасу.

— Дорогой мой друг…

— Выпей со мной, старик. Если уж тебе нечего сказать, то хоть выпей.

— Спасибо, не хочу.

— А я выпью.

Стивен Картер пожал плечами.

— Прошу прощения, я заметил там одного знакомого, мне нужно с ним поговорить. Мы вместе учились в Итоне.

Стивен Картер поднялся и подошел к молодому человеку, который сидел от них через несколько столиков.

Тони сказал мрачно:

— Этого итонца нужно было утопить при рождении.

А Пуаро все еще разговаривал с темноволосой красавицей.

— Простите, нельзя ли мне поинтересоваться, какие у вас любимые цветы, мадемуазель?

— Э-э, а зачем вам? — игриво спросила Лола.

— Мадемуазель, если я хочу послать даме цветы, я должен быть уверен в том, что выбрал те, какие она любит.

— Очень любезно с вашей стороны, месье Пуаро. Я буду сказать обожаю большие гвоздики, темные красные гвоздики. Или красные розы, и тоже темные.

— Прекрасно! Да, прекрасно! Значит, вам вряд ли понравились бы желтые ирисы.

— Желтый цветок? О нет, он не мой темперамент.

— Очень мудро… А скажите, мадемуазель, сегодня, когда вы приехали в ресторан, вы никому не звонили по телефону?

— Я? По телефону? Нет. Какой странный вопрос!

— Возможно, но я вообще странный человек.

— Похоже на то. — Она стрельнула в его сторону своими темными глазами. — И очень опасный.

— Нет-нет, не опасный, а полезный… для того, кому грозит опасность. Вы поняли меня?

Лола хихикнула, показав белые ровные зубки.

— Нет-нет, — засмеялась она. — Вы опасный.

Эркюль Пуаро вздохнул:

— Вижу, вы ничего не поняли. Все это очень странно.

Тони вдруг очнулся от своих печальных размышлений и сказал:

— Как насчет того, чтобы немножко размяться, Лола? Пошли?

— Пошли. Да. Месье Пуаро не очень храбрец.

Тони взял ее под руку и, двинувшись к танцевальной площадке, на ходу бросил через плечо Пуаро:

— А вы тут пока поразмышляйте о природе преступности, старик.